Князь Мещерский (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 24

– Не сомневайтесь, мсье Мещерский! – заверил меня. – Многие сочтут за честь встать рядом с вами к операционному столу. Вы не представляете, насколько популярны в медицинских кругах моей страны. Ваши статьи в русском «Хирургическом вестнике» у нас мгновенно переводят и издают, так же, как и публикации о применении разработанных вами методов. Их у нас опробовали и получили обнадеживающий результат. Однако пообщаться напрямую с автором методики, ассистировать ему при операции – это не в пример полезнее, чем читать о его достижениях. Позвольте узнать: как вы собираетесь добираться в Париж?

– Поездом – в Одессу, а там – пароходом до Марселя. Такой маршрут рекомендовали в министерстве иностранных дел.

– Долго, – скривился Шарль. – Лучше поездом в Котлин, далее пароходом до Гавра и по железной дороге в Париж. Выиграете три дня.

Тут нужно пояснить. С началом войны прямое железнодорожное сообщение между Россией и Францией перестало существовать. Маршрут через Румынию, Венгрию, Австрию и Швейцарию имелся, но требовал многочисленных пересадок, был утомителен и занимал много времени. К тому же он опасен: Австрия и Швейцария кишели германскими агентами.

– Балтийское море контролируется немцами.

– Они не посмеют остановить пароход под французским флагом, – хмыкнул Шарль. – Боши в нашу сторону даже дышать боятся. С тех пор, как вы начали их бить, они не рискуют даже приближаться к французским судам. Ведь мы можем обидеться и вступить в войну, – он засмеялся. – Знаете, князь, о чем я подумал? Не присоединиться ли мне к вам? Моя миссия, считайте, завершена. Я бы с удовольствием ассистировал вам далее, но вы уезжаете в Париж. Что мне делать в Москве? Поедем вместе! Дорога займет трое суток. Мы могли бы провести это время с пользой, обсуждая медицинские вопросы. И вам не скучно, и мне интересно.

Хитер галл! Его коллеги во Франции услышат лекцию, а он получит возможность выспросить подробности. К тому же Шарль как бы привезет меня в Париж, его акции в медицинской среде возрастут. Ну, и ладно. Во-первых, мужик он не вредный, да и врач хороший. Для моей истинной миссии прикрытие хорошее.

– Не возражаю, Шарль.

– Договорились! – он потер руки. – Я закажу себе каюту на пароходе по телеграфу. Кстати, мсье Мещерский, какие операции вы собираетесь проводить в Париже?

– Это зависит от принимающей стороны. Какие попросят.

– Вы сами можете предложить. Слышал, что удаляете простату каким-то новым и малотравматичным способом. Покажите это в Париже, и вам будут рукоплескать. У нас в стране это заболевание – проблема.

Как будто только у вас…

– Хочу напроситься к вам в ассисенты. Возьмете?

Все ясно. В Москве галл освоил апарат Илизарова, теперь переймет методику удаления простаты через промежность и получит массу пациентов. Разбогатеет. Французы умеют считать деньги – лучше, чем кто-либо в Европе. Гобсек, ставший символом жадного ростовщика, француз по происхождению[38], если кто не знает. Ладно, мне-то что?..

– Охотно, Шарль!

– Благодарю, князь! Поговорим об этом в пути. До свидания! Побежал заказывать билет!..

С новым маршрутом в МИДе согласились не сразу, но все же утвердили. В середине сентября делегация села в поезд и покатила в Котлин. Меня сопровождали пятеро человек (Шарль не в счет). Бухвостов и Никитина, чиновник МИДа со смешной фамилией Трусов (между прочим, столбовой дворянин) и два жандармских офицера: Водкин и Пьяных. Как будто специально подбирали! Хотя жандармы мне понравились: крепкие парни с острыми взглядами, немногословные и вежливые. Чиновник, наоборот, оличался словохотливостью и буквально грузил всех своими сентенциями. Похоже, его распирало от ощущения собственной значимости – назначен сопровождать будущего мужа наследницы! Все члены делегации, за исключением меня, свободно говорили по французски. Вот и славно! Будет кому переводить. Хотя Шарль заверил, что для общения с медиками лучше его не найти, поскольку обычные люди терминов не знают. Он будет рад предложить свои услуги, причем, бескорыстно, поскольку для него это честь. Так я поверил! Тереться возле знаменитости – дело прибыльное.

Наш багаж составил несколько кофров: Бухвостов с Никитиной постарались. Как всю клинику не вывезли!

– Понимаете, Валериан Витольдович, – убеждал меня Бухвостов, – в Париже нужных материалов и реактивов может не оказаться, инструментов – тоже. Вы вот операции на простате собираетесь проводить, а там упоры под ноги нужны. Где их в Париже найдешь?..

Бог с ними! Мне эти кофры не таскать. Грузчики их багажный вагон занесли, они же и вынесут. И не важно, что французские – профессия интернациональная. Денег у меня много – в Министерстве двора выдали. Есть наличные франки и чеки. Еще золотые рубли: во Франции их берут с охотой. Саквояж с деньгами получился тяжелый, но куда денешься? Зато остальное не носить. Все деньги в моем распоряжении, поскольку проездные и командировочные сопровождающим лицам выдал МИД – поездка по его линии. Причем, не поскупились: брать с собой колбасу и сало, чтобы втихую жрать в номере, не придется. Отчет о расходовании средств не требуют – нет здесь такой практики. Сколько в свое время этих отчетов написал! Каждый проверяли так, будто я решил разорить родное государство, заныкав рубль, отсутствие которого подорвет экономику страны. Чего-чего, а контролеров в России моего мира хватало. Наверное так боремся с безработицей?

Расставание с Ольгой вышло горячим. Меня расцеловали (и не только), наказав строго блюсти себя в развратном Париже. Дескать, знаем мы этих француженок! Глазом не успеешь моргнуть, как в постель затащат! «Ты их – в дверь, они – в окно!» – как пел незабвенный Владимир Семенович. «Нашла к кому ревновать, – хотел сказать я. – Да они тощие, как вобла!» Хорошо, что спохватился и промолчал. Не тощие француженки в этом мире. Откуда знаю? Так в Москве их полно! Гувернантки, модистки, актрисульки… Стандарт красоты здесь другой. Женщины должно быть широко с кормы и много с форштевня, если использовать морские термины, а вот между ними – как можно тоньше. Потому дамы затягиваются в корсеты – порою так, что оторопь берет: как они дышат? Сполошной бодипозитив вокруг. По здешним представлениям моя невеста красавицей не считается: маленькая, худенькая, с небольшой грудью. Да еще эти конопушки… Чтоб они понимали!

– Некогда мне там будет по женщинам бегать, – успокоил я любимую. – Программа насыщенная: лекции, операции, демонстрации новых методов лечения.

– Смотри! – погрозила мне пальцем Ольга. – Узнаю…

Я не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем. Прощаться так прощаться…

Стук в дверь купе. У меня оно на одного – с роскошным диваном, умывальником и персональным сортиром – первым классом еду. Князья мы или где? Кого это принесло? Только мундир расстегнул…

– Войдите!

Дверь ползет в сторону, и на пороге возникает Шарль. В руках – пузатая бутылка. Через прозрачное стекло виден благородный, золостисто-коричневый цвет напитка.

– Вот! – Шарль водружает бутылку на столик. – Я подумал, мсье Мещерский, что это поможет нам сократить дорогу.

Принесло же этого лягушатника! Не люблю пьянок. Одно дело выпить в приятной компании, другое – надраться в купе. Но здесь пьют все: мужчины, женщины, подростки… Разумеется, из обеспеченных – бедным это не по карману. Считается, что алкоголь в умеренных дозах полезен для здоровья. Если бы… Ладно, не гнать же Шарля. Бросаю взгляд на этикетку: «Martell», элитный французский коньяк. Не поскупился галл! Инвестирует в будущее.

– Присаживайтесь, Шарль! – указываю на место, напротив. – Сейчас кликну проводника, и он сервирует закуску.

– Хороший коньяк не нужно закусывать, – возражает галл. – Он великолепен сам по себе.

– Не скажите, Шарль. Мы, русские пьем его по-другому.

Через пять минут проводник приносит нам бокалы, лимон, блюдечко спелых маслин и розетку с сахарной пудрой. Достаю перочинный ножик и тонко-тонко нарезаю лимон. Посыпаю ломтики сахарной пудрой. Один, не к ночи будь помянут самодержец, добавлял еще молотый кофе, но это для недорезанных большевиками аристократов. Мы – люди трудовые, работники скальпеля и клизмы, можно сказать, пролетарии. Шутка. Шарль смотрит на мои действия с любопытством. Открываю бутылку и разливаю коньяк по бокалам.