Князь Мещерский (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 18

В считанные дни крупнейшая, радикально настроенная партия России, будоражившая народ, оказалась обезглавленной и фактически разгромленной, причем, с полного одобрения общества. В защиту эсеров никто не вякнул. Молодец, тещенька! Голова! Аплодирую. Но это я забежал вперед…

На фоне этих событий обручение с Ольгой прошло практически незамеченным – к моей радости. Не люблю публичность. Хорошо, что статус жениха не предполагал моего дальнейшего участия в официальных церемониях. Наши с Ольгой безымянные пальцы украсили обручальные кольца, но отношения остались на прежнем уровне: ночевал я в своем доме. Разве что с любимой мог встречаться чаще – и то хлеб.

Контакт с Джеймсом я передал военной разведке Русской империи. В этом мире ее организовали лучше, чем в моем. Там армии и фронты засылали своих агентов за границу, не оповещая об этом высшие штабы и друг друга. В результатах в столицах иностранных государств скапливались русские шпионы, которые не только не помогали соотечественникам, но нередко интриговали против конкурентов. На пользу делу это не шло. Здесь же сделали выводы из русско-японской войны и создали разведывательное управление Генерального штаба – РУ ГШ. В период войны оно переходило в подчинение Ставки верховного командования. Меня свели с полковником Смирновым, знакомым по совещанию у государыни, где шла речь о возможном применении немцами отравляющих газов. Там Платон Андреевич представил убедительные свидетельства подготовки Германии к химической войне. На встречу с Джеймсом мы отправились вдвоем. Я познакомил разведчика с агентом, получил от англичанина меморандум и передал ему тысячу фунтов. Дотошный Смирнов стребовал с Джеймса расписку. Тот скривился, но написал. На том и распрощались. Мы с Платоном Андреевичем отправились к нему управление, где изучили меморандум. В английском Смирнов оказался не силен, я переводил ему с листа.

– Небогатые сведения, – вздохнул полковник по завершению чтения. – Заплатить за такое тысячу фунтов! Будь моя воля…

– Вы не правы, Платон Андреевич! – возразил я.

– Поясните! – нахмурился он.

– Обратите внимание на эту фигуру, – я обвел карандашом одну из фамилий в списке.

– Чем мы сможем ее привлечь?

– Вот! – я подчеркнул строчку в тексте после фамилии.

– И?

Я пояснил. Полковник посмотрел на меня удивленно. Пришлось продемонстрировать ему свечение рук и предложить навести справки в клинике для чахоточных детей.

– Не знал! – покачал головой Смирнов. – Даже предположить не мог. Удивили вы меня, Валериан Витольдович! Но я в затруднении. Есть указание государыни отстранить вас от участия в этом деле, однако в предлагаемых обстоятельствах без него не обойтись. Как быть?

– Я поговорю с государыней. Не вижу здесь особых проблем. Для реализации нашего замысла мне не нужно плыть в Британию и лично вербовать агента. Моя роль вспомогательная. Основное сделаете вы. Но к государыне я пойду лишь после того, когда согласие от агента будет получено.

– Договорились! – кивнул полковник. – Немедленно этим займусь. Благодарю за помощь.

– Не за что, – сказал я. – Для того, что вставить фитиль британцам, готов и не на такое. Редкостные мрази!

– Согласен, – кивнул Смирнов. – До встречи, Валериан Витольдович!

24 июня 1916 года началось летнее наступление русской армии. На штурм германских позиций пошли войска всех фронтов, но первым начал Белорусский. Брусилов и здесь перехитрил противника. Организовал эффективную воздушную разведку, дождался, когда немцы завезут на свои позиции баллоны с отравляющим газом, после чего накрыл их сосредоточенным огнем артиллерии. Снаряды разбили емкости, и газ потек в германские траншеи – ветер дул в их сторону. Не все немцы успели надеть противогазы, многие погибли от своей же отравы. И тут Алексей Алексеевич сделал блестящий ход – в наступление на желто-зеленые облака хлора пошли русские солдаты в противогазах. Они обрушились на не ожидавших такой подлянки немцев, махом прорвали первую линию обороны, а в ряде мест – и вторую. В пробитые в немецкой защите дыры хлынули подвижные соединения – броневики и кавалерия. Они стремительно продвигались вперед, захватывая населенные пункты, громя тылы противника и не ожидавшие нападения резервы.

Узнав об этом, я только головой покачал. Ну, Брусилов, ну, голова! Рисковал, конечно, но с умом. Полководец! В моем времени либерасты желчью изошли, упрекая Жукова за то, что маршал посылал солдат на пулеметы. Дескать, гнал вперед, не взирая на потери. Такой вот «мясник»… Что тут скажешь? Чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят. Это изречение Геббельса наши либералы приняли близко к сердцу и претворили в жизнь. Да, Жуков был не подарок. Матерщинник, грубиян, исполнения приказов требовал, не выбирая слов. Но чтобы попусту губить солдат… Были в Красной Армии командиры, которые гнали войска на пулеметы. Но таких Жуков снимал с должности, случалось, отдавал под трибунал. Солдат он берег и требовал того же от подчиненных. В операциях, которыми командовал маршал, потери были меньше, иногда в разы, чем у других военачальников. В 1941 году Жуков сломал немцам блицкриг. Беспрерывно атакуя наступавший Вермахт, сбивал ему темп наступления, выигрывая время, а оно работало на СССР. В результате немцы вошли в зиму совершенно неподготовленными. Мерзли сами, отказывала техника. А с востока тем временем шли составы с дивизиями сибиряков… Перелом в Великой Отечественной войне наступил в декабре 1941 года, когда Вермахт, впервые с 1939 года потерпел сокрушительное поражение, откатившись назад. Эта победа, автором которой стал Жуков, произвела неизгладимое впечатление на мировое сообщество. Япония с Турцией отказались от агрессивных планов в отношении СССР, на полную силу заработал ленд-лиз. Жуков спас Ленинград, стоял у истоков Сталинградской операции, ряда других сражений. Половину войны он служил палочкой-выручалочкой Сталина: вождь посылал его на самые трудные участки фронта. Чтобы не писали о Сталине те же либералы, но дураком тот не был, в людях разбирался. И еще факт, красной нитью, проходящей в воспоминаниях ветеранов: Жукова любили в войсках. Дуболома, заливающего кровью поля сражений, любить не станут. Это вам не Мехлис…

На Жукова Брусилов не походил, но действовал в духе маршала. Не отставали и другие фронты империи. Их штабы сделали выводы из неудачных действий в ходе весеннего наступления, поэтому в этот раз воевали с умом. Сосредоточили на участках прорыва артиллерию – кое-где по сотне стволов на километр, накрыли позиции противника плотным огнем и бросили пехоту в наступление следом за огневым валом. Та буквально свалилась на ошеломленного врага и мигом очистила от него траншеи. Занимались этим специально обученные подразделения в стальных кирасах, вооруженные ручными гранатами, револьверами и укороченными ружьями – тактику Брусилова Северный и Южный фронты успешно переняли. Помогло и то, что немцы не успели создать на новых рубежах глубоко эшелонированную долговременную оборону. Если в марте ее крепили многочисленные бетонные доты, то в этот раз их не успели построить, а деревоземляные огневые точки артиллерия разрушала легко. Да и армия противника стала другой. Лучшие части немцев выбили в ходе весеннего наступления, их сменили второстепенные и плохо обученные. Германская оборона рухнула на всем своем протяжении. Русская армия стремительно продвигалась вперед, к июлю ее кавалерия вышла к Висле и захватила предместье Варшавы Прагу. Мосты через реку немцы взорвать не успели, подошедшая русская пехота переправилась по ним и стала методично вытеснять из столицы Польши остатки гарнизона. Сопротивлялись немцы вяло. Во-первых, в городе их оказалось немного. Стремительное наступление русских не позволило германским дивизиям отойти к Варшаве – их громили и окружали на подходах. Во-вторых, Варшаву оборонял ландвер – второочередные части, укомплектованные солдатами и офицерами старших возрастов. Умирать за рейх они желанием не горели. После того, как просочившиеся по мостам на левый берег Вислы русские дивизии обошли Варшаву и взяли ее в кольцо, гарнизон капитулировал. В плен сдались две дивизии и несколько батальонов – свыше 30 тысяч человек. А всего в ходе летнего наступления русских немцы потеряли раненными, пленными и убитыми около миллиона солдат и офицеров. Русская армия несравнимо меньше – около 400 тысяч, причем, безвозвратные потери составили треть от этого числа. Никогда еще в истории русского государства ее армия не воевала так эффективно. Теперь даже самым упертым стало ясно: конец Германской империи не за горами.