Китайская грамота покойного дедушки (СИ) - Гале Анна - Страница 6

— Госпожа сказать что-то непонятное, — раздался почти мышиный писк из угла.

Маргоша обернулась и увидела сидящего на потертом войлочном коврике плюгавенького, но при этом пузатого, как священная лягушка, китайца в засаленном, когда-то бледно-желтом халате. Бритую голову китайца украшала давно немытая косичка.

До переводчицы внезапно дошло, какая именно ужасающая вонь смешивалась с запахом ароматических палочек.

«Ты когда мылся-то последний раз, вонючка?» — буркнула Маргоша, и уже погромче добавила:

— Прошу прощения, почтенный дагэ, не могли бы вы сообщить мне, где я очутилась?

— В моем доме, сестра, в моем собственном доме.

— Да я уж вижу, что не в моем. Ладно, попробую спросить по-другому. Как я здесь очутилась? И где находится ваш дом?

Внезапно китаец разрыдался и, утирая слезы полой халата, на карачках рванул к Маргоше, уцепился за край ее джинсов и, придерживая (видать, чтобы не убежала) гостью рукой, начал биться головой об пол и невнятно голосить.

Из отчаянных воплей на старокитайском, прерываемых хлюпаниями, сморканиями и завываниями, Маргоше удалось разобрать что-то про проклятие Небесной Черепахи, какой-то пиец и исполнение желаний.

— Почтенный дагэ, так ты маг? Колдун?

«Почтенный» замотал головой, как китайский болванчик, и зарыдал пуще прежнего, но попавшую по полной переводчицу это уже не волновало.

Схватив хозяина дома за плечи и встряхнув пару раз (самой пришлось задержать дыхание), Маргоша плюхнула китайца на коврик и строго проговорила:

— Значит, так, уважаемый. У меня в квартире труп. Хорошего человека и заказчика. Поэтому ты сей секунд творишь свои заклинания и колдовства, и возвращаешь его к жизни.

Китаец снова залопотал что-то про «не умею», «не могу», «да это все Черепаха, зачем я только съел ее на ужин», но тут Маргоша нашла неотразимый аргумент: сняла со стены боевой топорик и недвусмысленно помахала им перед носом почтенного дагэ.

Не в силах устоять перед обаянием топорика и гостьи, китаец тяжело вздохнул и, зачем-то накрывшись войлочным ковриком, направился к алтарю, на котором возжег розовые свечи и ароматические палочки. По комнате поплыл аромат сандала, смешиваясь с запахом немытого тела.

У Маргоши перехватило дыхание. Она бросилась к ближайшему окну и распахнула его. Дышать стало легче, главное, как поняла переводчица, — не отходить от окна.

Китаец тем временем написал что-то на хлопчатой бумаге, завернул в нее сладкий колобок и, пав ниц перед алтарем, начал о чем-то умолять Небесную Черепаху.

Как ни странно, Черепаха не замедлила явиться. Она торжественно вплыла на сияющем облаке через окно, чуть не задев совершенно обалдевшую Маргошу, и сурово сообщила китайцу, что проклятие будет снято с его безмозглой головушки после того, как он — «ничтожный пи…ец» — отправится в мир прекрасной гостьи и поможет ей воскресить умершего.

В качестве альтернативного варианта суровая небожительница предложила:

— Поскольку ты, ничтожный червяк, не способен сотворить даже такое небольшое волшебство, то должен будешь помочь этой госпоже отыскать человека, что повинен в смерти того господина, и найти вора, укравшего панцирь. Пока ты не коснешься пальцем моего панциря, — не сможешь вернуться домой.

Из облака вылетел уже знакомый Маргоше многогранник. На этот раз внутри него виднелись сталинские дома и тихие зеленые дворы. Один из домов приближался, рос, разворачиваясь в ленту с быстро меныющимися картинками. Китаец попятился. Переводчица снова погрозила ему топориком, черепаха издала возмущенное восклицание о «трусливом пиеце» и утяжелении кары. Китаец вздохнул, бухнулся перед висящей в воздухе Небесной Госпожой на колени и опустил голову.

Комната исчезла вместе с грозным земноводным, лента закружилась вокруг Маргоши и китайца. Перед глазами замелькали подъезды, окна, лестницы, двери…

Маргоша снова очутилась на своей кухне рядом с трупом Баринова, крепко сжимая в руке боевой топорик. Рядом застыл китаец. Он все еще стоял на коленях, зажмурившись.

— Почтенный дагэ, так как насчет волшебства? — с надеждой спросила Маргоша. — Клиент перед вами.

Китаец открыл глаза, по-бабьи взвизгнул и снова зажмурился.

— Ты можешь его оживить? — нервно спросила Маргоша.

— Что вы, почтенная госпожа! — взвыл китаец, осторожно приоткрыв глаз. — Я не маг, не чародей, это все черепаха! Кто ко мне только ни приходил… Ее проклятие…

Маргоша взглянула на часы. Слушать о проблемах разозлившего волшебное земноводное китайца у нее не было ни времени, ни желания. Через сорок минут надо забрать Леночку, а сейчас — немедленно вызывать «скорую» и полицию.

Махнув рукой на перепуганного гостя из прошлого, переводчица помчалась в комнату за мобильником. До «скорой» удалось дозвониться только с третьего раза. С полицией повезло больше: там тут же отозвались и с большим интересом выслушали сбивчивый рассказ о трупе клиента и пропавшей грамоте. Объясняя ситуацию, Маргоша успела спрятать на верхнюю полку кладовки боевой топорик и утащить из кухни нехорошо заинтересовавшегося восточным гостем Чака.

Звонок домофона раздался сразу, как только Маргоша закончила разговор. Она вздохнула с облегчением: или «скорая», которая наверное должна куда-то забрать труп из ее квартиры, или Ванечка.

Из кухни раздались тихие, невнятные причитания. Кто бы ни пришел, показывать ему грязного, дурно пахнущего гостя из прошлого точно не стоит. Нажав кнопку домофона, Маргоша ринулась в кухню. Китаец стоял на коленях, постукивая лбом о пол, и бормотал что-то о грозной черепахе.

— Почтенный дагэ, переберитесь-ка в комнату, — потребовала Маргоша. — И поскорее!

Она почти допинала пузатого гостя до своей спальни и лихорадочно огляделась. Под кровать он не залезет: животик не поместится.

— В шкаф! — скомандовала хозяйка, распахивая дверцу.

Китаец молча повиновался. Маргоша закрыла дверь. Ох, сколько же ей потом придется проветривать вещи после такого пахучего гостя!

Раздалась соловьиная трель, и переводчица ринулась к двери. На пороге стоял Ванечка — снова в костюме и с букетом белых роз.

Как и ожидала Маргоша, Ослик ИА выразил горячее желание помочь.

Единственная помощь, которую он мог оказать на тот момент, — посидеть в квартире с трупом Баринова, пока молодая мать сбегает за Леночкой.

Ослик с отвращением принюхался.

— Чем тут пахнет? — не удержался он.

— Потом расскажу, — отмахнулась переводчица.

Назад они с Леночкой не слишком спешили: Марго очень не хотелось возвращаться в квартиру с трупом и безумным китайцем.

Дома она застала дивную картину: Ослик и пузатая личность в грязно-желтом халате сидели на диване в зале и оживленно болтали. Причем по-русски. У ног китайца застыл исполненный подозрительности Чак.

Леночка сморщила носик и тут же удрала в спальню, крикнув на ходу:

— Ослик, привет!

— А что здесь происходит? — нахмурилась Маргоша.

— Почтенный гость вышел из той комнаты и сказал, что был перенесен сюда из далекого прошлого проклятием священной черепахи, — спокойно ответил Ванечка. — Он утверждает, что должен найти панцирь обиженной рептилии. Марго, может, позвонишь еще раз в «скорую», поторопишь их? — сказочник послал хозяйке дома выразительный взгляд.

— Он не сумасшедший, — устало ответила Маргоша. — И говорит правду. Только, почтенный дагэ, каким образом вы сейчас изъясняетесь на незнакомом языке?

— Незнакомом? — озадаченно переспросил китаец. — Я говорю на языке своих предков.

Переводчица нахмурилась.

— Да, вы так и не представились. Как ваше имя? — поинтересовался Ваня, продолжая осыпать Маргошу непонимающими взглядами, как лепестками роз.

— Пи Ец, — важно произнес китаец и вежливо поклонился.

Маргоша прикусила губу, Ослик ИА опустил глаза. Гость из прошлого печально забормотал что-то об оскорбленной карающей черепахе и мире, в котором достойное имя Пи из славной династии Ец звучит столь непристойно.