Fighting To Forget (ЛП) - "justinmakesmebelieve" - Страница 42

Он смотрит на меня сверху вниз, и я карабкаюсь по мокрому полу, чтобы встать.

— Я обещаю, что уйду, если ты дашь мне пять минут, чтобы все объяснить.

Он идет ко мне, согнув руки и крепко сжав кулаки.

— Я не хочу слышать тебя. Никогда.

Он выходит из ванной, и я следую за ним в ту часть его квартиры, где стоит кровать. Он лезет в ящик стола, достает оттуда пижамные штаны и натягивает их. Игнорируя меня, он умудряется полностью избегать моего существования.

Я сглатываю и выпрямляюсь во весь рост, немного озябшая и очень смущенная. А что же было в душе? Он позволил мне обнять его и спеть ему, но теперь он хочет, чтобы я ушла?

Я слишком слаба, чтобы жить без него, недостаточно сильна, чтобы отпустить его. И даже если он говорит, что ему все равно, что я должна сказать это прежде, чем меня вытащат отсюда в наручниках.

— Пять минут. Ты можешь мне дать пять минут? — его глаза бегают туда-сюда между моими, но он ничего не говорит.

— Мои родители были отвратительными людьми. Ты думаешь, что я такая же плохая, как и они, но я не знала, что они делали, пока ты не ушел, — я делаю шаг ближе, и он пронзает меня взглядом. — Коробка. Наш секрет. Ты не помнишь?

Узнавание вспыхивает в его бурном взгляде.

— Я нашла эту коробку. Как только я поняла… — я качаю головой, даже сейчас не в силах произнести эти слова. — что это было, я закопала коробку у себя во дворе, чтобы они не смогли ее уничтожить, а потом пригрозила пойти в полицию, — дрожь ужаса пробегает у меня по спине, когда я вспоминаю родительское наказание.

До сих пор я понятия не имею, как долго была заперта в этом шкафу с ведром и коробкой хлопьев.

— Они испугались, заперли меня в чулане и уехали. В Мексику или Канаду, понятия не имею. Они просто… ушли.

Его брови опускаются низко, и я не могу сказать, было ли это беспокойство или недоверие. В любом случае, он молчит и слушает.

— Там было темно и тихо, а потом однажды я услышала шум, как будто мой дом обыскивали. Мужчина кричал, бросая мебель, ища что-то. А потом они нашел меня.

— Кто это? — его голос дрожит от страха или волнения; невозможно прочесть.

— Человек, ответственный за твои унижения. Человек, на которого работали мои родители, — я с трудом сглатываю, так боясь наконец-то раскрыть секрет, который я таскаю с собой с того дня, который изменил мою жизнь.

Мои глаза горят и наполняются слезами, а грудь сводит судорогой, чтобы сдержать карающий удар. Но мы уже зашли так далеко, и мне больше нечего терять.

— Джастин, это был твой отец.

========== fifteen ==========

Никто мне не верит.

Они кормят меня таблетками,

но они не могут стереть мне память.

Я не буду вечно сидеть взаперти.

И когда я выйду, он заплатит за то, что сделал.

— Джорджия, 15 лет

Джастин

Невозможно. Она врет. Все в ней — ложь: ее черные волосы, глаза и выдуманные истории.

Она же не моя Джиа. Она мошенница. Я хочу, чтобы она убралась из моей жизни.

— Пошла ты.

Она вздрагивает.

— Джастин, послушай, что я тебе скажу, — ее широко раскрытые глаза совершенствуют драматическое представление. — Твой биологический отец-

— Убирайся из моего дома, — мои зубы скрежещут до боли, глаза горят от едва скрываемой ярости.

— Ты мне не веришь, — она качает головой и опускает подбородок.

— С чего бы мне верить? Ты лгала обо всем с того самого дня, как мы встретились, — я двигаюсь к ней, готовый вышвырнуть ее вон.

Она подскакивает, но не колеблется.

— Я знаю, что тебе было очень тяжело-

— Ты думаешь, что знаешь, через что мне пришлось пройти? Потому что ты прочитала несколько ебаных клочков бумаги?

— Нет, если ты мне позволишь-

— Ты и так уже достаточно натворила, — пальцы прошлого скользят вверх по моей спине и обхватывают шею.

Мои легкие сокращаются, желудок сжимается. Провожу руками по волосам. Я их чувствую. Руки повсюду. Я чувствую их запах, на своей коже и в воздухе. Я никогда не освобожусь. Я не могу дышать. Уберите их отсюда. Оставьте меня в покое.

Я сжимаю кулак. Стекло разбивается вдребезги. Жжение разорванной плоти впивается мне в костяшки пальцев. Я задыхаюсь, борясь за дыхание, после нахлынувших воспоминаний. Зеркало над моим комодом лежит мерцающей кучей.

Я опираюсь всем своим весом на комод и опускаю голову. Я больше не тот мальчик.

— Джастин, — она всхлипывает сквозь свой шепчущий зов.

Я сжимаю кулаки, чтобы держать свои руки подальше от нее. Я не могу ударить женщину. Я не буду. Моя голова наклоняется, и я пронзаю ее свирепым взглядом.

— Уходи отсюда!

Она скрещивает руки на груди, сворачивается калачиком и дрожит, слезы текут по ее лицу. Футболка, в которой я пришел к ней домой, висит на ее теле, мокрая и липкая.

Она так сильно отличается от маленькой девочки из моих воспоминаний. Я никогда не увижу в ней ничего, кроме руки, которая провела меня через ад, руки, которая составила мне компанию, но никогда не вытащила меня из пламени. Печаль пронзает меня насквозь.

— Я хочу, чтобы ты развернулась и убралась к чертовой матери из моей жизни. Я больше никогда не хочу видеть твое лицо.

Ее слезы текут быстрее, но она отворачивается, упрямо вздернув подбородок.

— Когда-то мы много значили друг для друга.

— Нет. Джиа что-то значила для меня, но теперь она мертва, а вместо нее… — я с отвращением перевожу взгляд с ее лица на ноги и обратно. — Лживая эгоистичная сука.

Она сгибается от словесного удара, хватается за живот, и рыдание вырывается из ее горла.

— Забудь обо мне, — я отталкиваюсь от комода и направляюсь обратно в ванную. — Я уж точно, черт возьми, забуду о тебе.

Когда мои босые ноги коснулись кафельного пола в ванной, я услышал ее шепот: «я не хочу забывать». Я захлопываю за собой дверь, отчаянно надеясь, что она уйдет и я больше никогда ее не увижу.

Мак

Меня охватывает непреодолимое желание убежать. Я с трудом делаю глубокий вдох, когда до меня доходит вся чудовищность случившегося.

Он снова меня покидает.

Мое сердце сжимается так сильно, что я хватаюсь за грудь. Я не могу дышать, думать, двигаться. Мне нужно держать дистанцию между собой и единственным человеком, который когда-либо мог причинить мне боль, единственным человеком, который владел моим сердцем.

Джастин прав. Джиа мертва. Она умерла в тот день, когда месть взяла верх. Мак была рождена из необходимости и поддерживала жизнь надеждой. Я провожу руками по волосам. Боже, а на что я надеялась? Я зашла слишком далеко, ожидала слишком многого.

Все, что я хотела сделать — это загладить свою вину, рассказать ему все, что знаю, дать ему ответы на его вопросы, заполнить пробелы в его прошлом.

Я двигаюсь по его квартире как призрак, не чувствуя своих ног и вообще не ощущая своего тела. Поездка до дома — это размытое пятно фар и уличных знаков, поскольку мои мысли остаются позади с Джастином. К тому времени, как я въезжаю в гараж, я уже знаю, что мне делать. Я двигаюсь по своему дому на автопилоте, и через несколько часов, принимаю душ и одеваюсь в теплую, удобную одежду.

Покой окутывает меня, когда я натягиваю одеяло и аккуратно укладываю сверху подушки. Джастин вскрыл старые раны, обнажил свои страхи и дал мне все, что мог. Я вновь переживаю нежные мгновения, когда наши обнаженные тела прижимались друг к другу, отдавая, принимая, любя.

Слезы жгут мои глаза, когда я заставляю себя оставить воспоминания здесь. Там, куда я иду, для них нет места.

Я упаковываю коробку, полную его записок и медведя. Его сумка все еще стоит на моем стуле в другом конце комнаты. Я вернула ему столько из прошлого, сколько он позволил, и все остальное зависело от него.

Неизвестность так же страшна, как и освобождает. И все же я ничего не чувствую. Я запихиваю как можно больше вещей в рюкзак и нацарапываю Трикс короткую записку с чеком за аренду квартиры на следующий месяц. Вся моя жизнь была связана с поисками искупления, давая Джастину все, что у меня было, но я потерпела неудачу.