Принц и Мадонна (СИ) - Воск Степанида - Страница 24

— Отвали, от подобной слышу, — когда люди перестают говорить нормально с ними следует разговаривать на их же языке. — А свои угрозы оставь своим подпевалам. На них они хоть действуют, — и я двинулась прямо на Лужеву. Вряд ли она будет со мной драться. Так и получилось, хоть она и попыталась, выставив руки в стороны.

— Уберешь, если не хочешь получить вывих конечности, — предупредила Марину, остановившись в полуметре от нее.

В своих способностях быстро заломить руку я не сомневалась. Несколько лет назад "папаЖора" очень хорошо меня натренировал от "всяких хулиганов".

— Только попробуй, — огрызнулась она, но руку убрала, давая пройти. Как-то на первом курсе у нас был конфликт с Мариной, дошло до небольшого рукоприкладства, тогда-то я и показала на что способна. Это был один единственный раз, когда я дралась с девушкой. С тех пор больше никто не задирался. О том случае мама до сих пор не знает, чему я очень рада. Правда, "папеЖоре" пришлось признаться, на всякий случай, чтобы для него не было потрясением, если на меня начнут жаловаться. Отчим за хорошо усвоенный урок похвалил и сказал обращаться к нему, если дело на том не закончится. Однако его помощь так и не понадобилась.

— Ты же знаешь, я в долгу не останусь, — произнесла, проходя мимо, ожидая толчка от Лужевой в любой момент. Но нет, Марина поумнела, видимо, прошлый опыт ее чему-то да научил.

Я всю дорогу до другой аудитории, где должен был проходить семинар по криминалистике, размышляла какая же Лужева "су… самка собаки". И чего ей неймется? Ведь сколько ее помню, столько она задирается, и, ведь, не только ко мне, но и ко всем остальным. Неужели тем самым пытается самоутвердиться? Похоже на то. Чего ей не хватает?

С моим появлением в аудитории голоса смолкли как по команде, правда, я, увлеченная, собственными мыслями, не обратила на это никакого внимания, направляясь к своему месту.

Сумку с тетрадями шмякнула по привычке на стол. Стул отодвинула подальше, чтобы в следующий момент плюхнуться на него, а руками ухватилась за край стола. И вот тут скорее почувствовала, чем ощутила неладное. Резкий запах резанул по обонятельным рецепторам. Я опустила глаза и увидела, что весь край столешницы вымазан фиолетовой пастой. Жирно. Даже можно сказать очень жирно. Не отодвинь я стул, то перемазалась бы в пасте вся, а так пострадали только ладони.

Я подняла глаза на замерших однокурсников, ожидающих моей реакции. Кое-кто даже телефон достал, принявшись втихаря снимать мою истерику.

— Я смотрю в академии ремонт начали, — медленно отлепила руки от столешницы. Две жирные фиолетовые полосы пересекали ладони посередине. — Друзья, будьте аккуратнее, не вляпайтесь как я, — произнесла спокойным голосом насколько мне удалось, при бушующем в душе пожаре.

— Что случилось? — в аудитории появилась Лужева. Почему-то я была уверена, что без нее не обошлось.

— Марина, наша Мадонна вляпалась в… краску, — пояснила Крымова.

— Как мило, — приторным тоном произнесла девушка.

— Зато больше никто здесь не вымажется, — я аккуратно встала с места, вдела руку, стараясь не выпачкать, в ручку сумки. Похоже, сегодня криминалистику я пропущу. — Правда, девочки? — я смотрела исключительно на подружек, приближаясь, выставив руки перед собой.

Не знаю о чем они подумали, но бросились в рассыпную, стоило мне оказаться недалеко. Вот и славно, хоть с дороги убрались, "сте… стерляди".

Прогуливать стало входить у меня в норму. Еще несколько раз и втянусь. Звонок застал в коридоре. Студенты обтекали меня, словно частицы при Броуновском движении. Они двигались в одну сторону, а я в другую. Женский туалет находился в другом конце этажа, так что идти до него порядком.

— Зыкова, опять прогуливаете? — в голосе Принца Датского не было даже намека на улыбку.

Я остановилась, повернулась к говорившему. Если на лекции декан был сама доброта и прямо таки лучился участием, то в этот момент его можно было сравнить с огнедышащим драконом. Что именно разозлило нашего Принца, я не знаю, но вот выступать вновь в роли девочки для битья не желала.

— Всего лишь иду в ту… дамскую комнату, — поправила себя, стараясь выглядеть культурной девочкой, как меня всегда учила мама Аля.

— Неужели вам не хватило времени на перемене? — язвительно спросил мужчина.

— Знаете, я туда и не собиралась в общем-то, но какой-то шутник вымазал пастой весь стол. Мне. Видимо, от большой и чистой любви. И теперь мне срочно надо туда, куда я даже не думала, чтобы отмыть вот это, — я подняла ладони вверх, где красовались жирные фиолетовые полоски. От того, что я сжимала кулачки, паста расползлась по всей ладошке.

— Кто это вас так… возлюбил? — декан был не дурак, понял, что это не просто так.

— Тайный поклонник, — я предполагала кто мог сотворить подобное с моим столом, вот только не пойман, не вор. Голословно обвинять кого бы то ни было, доподлинно не зная виновника, я не могла.

— Так. Пойдемте, — распорядился декан и… направился в противоположном от туалета направлении.

— Куда? — опешила.

— В деканат, — пояснил мужчина на ходу.

— Так я потом загляну, когда все отмою.

Датский отошел от меня на некоторое расстояние, обернулся, увидел, что я за ним не иду, вернулся, остановился, посмотрел сверху-вниз.

— Так для этого мы туда и идем.

— А. Ну, раз так, — я не стала сильно сопротивляться, подумав, что у декана точно есть мыло, а вот в дамской комнате, оно вряд ли найдется. Это вам общественный туалет, а не купальня принцессы. — Тогда можно, — обошла Датского по дуге и направилась в нужном направлении.

Теперь выходило, что ни я иду следом за деканом, а он за мной. Из свиты Принца Датского я превратилась в нечто более весомое. Или все же нет?

Какие только глупые мысли не лезут в голову, когда осознаешь, что по пятам следует интересный во всех отношениях мужчина. Не просто так Мариночка Лужева за него глотку дерет и на амбразуры кидается. Ценный трофей. Вот только кем-то уже помеченный и застолбленный. Интересно, а какая у него жена? Блондинка или брюнетка? И все же что случилось между супругами? Почему вторая половина Датского в столице, а он здесь прозябает? Странно все это и непонятно.

— Вы позволите? — я задумалась и совсем забыла, что Датского надо пропустить вперед. Дверь сама не откроется.

— Да. Конечно, — посторонилась, вспоминая, что мне нельзя ни за что браться руками.

И вновь Клавдии Степановны не наблюдалось на месте. Неужели заболела? Не выдержала и спросила у декана.

— У нее медовый месяц, — ответил тот, пропуская меня в открытую дверь.

— Что? — ошарашенно переспросила.

— Это я, конечно, немного загнул. До медового месяца может дело и не дойдет, а там кто его знает… — произнес многозначительно, ныряя в свой кабинет. Я же осталась стоять в приемной, переваривая информацию. Вот только она почему-то у меня никак не желала укладываться в голове.

— Принц Даниилович, — позвала. Потом себя же поправила, вспомнив о наставлении декана. — Господин Датский, вы сейчас серьезно? Или пошутили? — вопрос с Клавдией Степановной требовал более серьезного подхода.

— Более чем, — мужчина появился с флаконом одеколона в руках и пачкой салфеток. — Ко мне приехал один старый знакомый и стоило ему увидеть Клавдию Степановну, так он сразу же в нее влюбился, даже со мной толком не поговорил, желая как можно быстрее заграбастать женщину в свои руки. Тоже мне друг называется, — принялся сокрушаться мужчина. — Я их и выпроводил, чтобы не смотреть на приблажные ро… выражения лиц.

Оказывается, сегодня не только я одна желала выразиться покрепче. Похоже, просто был такой день — выразительный.

— Что это? — спросила, видя как Датский тычет в мою сторону флаконом с одеколоном. Французским, между прочим. От известного бренда. Стоимостью в две стандартные зарплаты преподавателя вуза.

— Я помню из уроков физики, что спирт является растворителем. Значит. Надо побрызгать на пасту, чтобы ее растворить, — принялся объяснять мне мужчина.