Танец над вечностью (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 43

Шарлотта разглядывала меня отстраненно, словно нелепую букашку у себя под ногами, и по ее темным глазам было совершенно невозможно понять, о чем она думает. Молчание затягивалось, мне ясно давали понять, что ответа ждать бесполезно. Я нахмурился и спросил напрямую, отбросив лукавство:

— Фрона Рыбальски, вы ревновали своего мужа к любовницам?

Теперь она уже не стала скрывать улыбку, презрительную и усталую.

— Нет.

Ее ответ был подобен камню, безнадежно рухнувшему в ледяную прорубь.

Рыбальски казался искренне расстроенным и раздосадованным, хотя украдено было немного: шкатулка с фамильными драгоценностями и три сотни золотых. Бумажные банкноты, которые были в ходу в империи, грабитель не взял. Капитан Чапка намеревался выставить меня из кабинета, но неожиданно вступился офицер Матий. Меня пропустили. Рыбальски сидел за столом, потерянно двигая взад-вперед музыкальную шкатулку, из которой доносилось лишь бессмысленное дребезжание.

— Зачем? Какое варварство! Капитан, ты найди мне, слышишь? Найди этого мерзавца! Нет, главное найди… Драгоценности найди.

— Найдем, — тяжело обронил капитан и почесал подбородок. — Как понесет их продавать, так сразу и схватим лапушку. А охранная система-то исправно сработала, умельцы из гильдии не подвели.

— А толку? Ты мне хотя бы колечко с яхонтом найди, ладно? То самое, хорошо?

— Все найдем, не беспокойтесь. А вот почему собаки тревогу не подняли, это непонятно… Или кто из своих? А обвал тогда из-за чего?

Офицер Матий подошел ко мне и тихо шепнул:

— Пошли, кышастик, поговорим на воздухе, пока твоя лысая подружка не нарисовалась.

Кажется, рыжий сыскарь придумал мне новую кличку.

Он остановился на крыльце и указал на скелет оранжереи.

— В полтретьего ночи сработала секретная ловушка. Обитатели услышали вой сирены, а потом сразу грохот обрушившихся стеклянных перекрытий. Спустили собак, но те отказались выходить. Грабитель, хоть и раненный, смог уйти.

Офицер с наслаждением затянулся самокруткой и пустил колечко дыма.

— И что? Теперь вся винденская стража бросится на поиски несчастного воришки вместо того, чтобы ловить Вырезателей? — поморщился я.

— Несчастного? — прищурился Матий и похлопал себя по карманам. — Ну-ну… Узнаешь?

Он держал на цепочке мои карманные часы со смятым корпусом, покрытые засохшей кровью, но все еще исправно идущие.

— Откуда они у вас?.. — оторопел я, забирая их.

— Нашел в обломках, — сыскарь сплюнул на снег и покачал головой, разглядывая меня. — Тебя хотели подставить, кышастик. Слыхал я уже, как ты сцепился на набережной со своей бледной мухоморкой. Осерчала она на тебя, да?

В горле пересохло. Я откашлялся, отгоняя дым, и делано равнодушно ответил:

— Не понимаю, о чем вы, офицер. Часы я давно потерял, должно быть, когда был в гостях у Рыбальски. Мы пили кофе в оранжерее. А на набережной какая-то сумасшедшая…

— Не умеешь ты врать, кышастик, — перебил он меня. — Эти часы я видел у тебя на регате, уже после приема. Чего ты таишься? Или я чего про тебя не знаю? Ты больше не в сане, нет нужды послушным псом тащить эту падаль в зубах к церковному начальству…

— А чего вы таитесь, офицер? Или вы думали, что я поверю в ваше случайное появление здесь? Сели мне на хвост, чтобы поймать ее!

— Нет, не садился, — вдруг улыбнулся Матий. — Помню, как советник однажды сказал, что самые прекрасные цветы растут из дерьма. И если тыкнуть в самую вонючую кучку дерьма, то непременно попадешь в лучшую из лучших. В Цветочек. Она будет тут как тут, цвести и пахнуть. А Вырезатели — самая смердящая кучка во всем княжестве. Сипицкий оказался прав. Она здесь.

Я на мгновение онемел от возмущения.

— При чем тут Вырезатели? Какое отношение к ним имеет Хриз? Вы же сами сказали, что они давно орудовали, еще на территории империи!..

— Вот именно, что у имперцев. Сначала наводили ужас там, потом исчезли из вида, а теперь снова объявились. Только уже здесь, в княжестве, сечешь? Эх, кышастик, ну открой ты уже глаза, оглянись вокруг, — офицер выкинул самокрутку и обвел рукой окрестности. — Ёжик шишканутый, фроны и фронляйны, имперские деньги наравне с золотом княжеской чеканки, императорские театры и регаты на кубок Императора, чужая речь и красные мундиры на улицах!.. Да у половины города родня в империи, а вторая половина подкормлена и куплена с потрохами. Винден — лакомый кусочек для имперцев, особенно сейчас, когда в княжестве маразум кошачий что творится! Северяне грозят войной из-за случившегося с их воягом, а новый князь и не думает налаживать с ними отношения. На гаяшимцев надеется, вот только те себе на уме, хитры и осторожны. Они не станут заступаться за нас и связываться с империей, если та под шумок разгула разбойников на торговых трактах решит оттяпать у нас западные провинции! Начиная с Лемма и заканчивая Винденом! Еще и Алавийские горы с рудниками прихватят!

Офицер раскраснелся, веснушки на его лице проступили особенно явственно.

— К чему мне эта политика?

— К тому! Новый князь не жалует советника, не хочет его слушать. А ведь это твоя бледная мухосранка, — он больно ткнул меня пальцем в грудь, — переворот устроила, на престол самодура возвела! Дрянь недоношенная!

— И что?

Сыскарь глубоко вздохнул, возвращая самообладание, и через силу улыбнулся.

— Ты, кышастик, просто пойми, что ее все равно рано или поздно поймают. На костре она сгорит или сдохнет от руки наемного убийцы Гильдии — конец один. И только советник может предложить ей альтернативу, понимаешь? Сипицкий умеет ценить умных людей, пусть даже и таких… сволочных.

— Нет, не понимаю, — медленно проговорил я. — О чем вы? Вы намекаете, что советник готов… помочь ей избежать справедливого наказания?

— Что может быть справедливей заставить ее расхлебывать то, что натворила? — офицер похлопал меня по плечу и проникновенно заглянул в глаза. — Да ты же сам не горишь желанием отправить свою зазнобу в подвалы Инквизиции, верно? Пусть поработает на советника, а уж потом делай с ней, что хочешь. Хоть на костер тащи, хоть в койку. Ты подумай, подумай. Только недолго. В следующий раз я твою пушистую задницу от ее зубов прикрывать не буду, так и знай.

Я не стал дожидаться Нишку, увязшую в формальностях с винденской стражей, и поехал обратно в гостиницу. Откуда на месте преступления оказались мои часы? Я точно помнил, что они были у меня на набережной, но после все было как в тумане… Должно быть, обронил, когда пытался стянуть эту заразу с лошади. При воспоминании об этом заныло плечо. Неужели потом Хриз вернулась на место преступления и подобрала их? Для чего? Чтобы потом подставить меня? А зачем она вообще полезла в дом Рыбальски? Глупая жадная дура!

Погруженный в невеселые мысли, я двинулся к лестнице и не сразу услышал, как меня окликает привратник. Грег щурился и с хитрым видом протягивал мне конверт.

— От фронляйн Пихлер, — многозначительно сообщил он.

Я пожал плечами и под его любопытным взглядом разорвал конверт. Мне на ладонь выпало обручальное кольцо с рубином. Что за?.. Я развернул записку.

"Взгляните на гравировку и присмотритесь к камню. Узнайте, кому Рыбальски собирался его подарить. В оранжерее мара Евы была рыжей толстой заводной куклой. Есть ли еще сходство между пропавшими девушками? Заводной ключ почему-то был из рубина. И побрейтесь уже наконец, не доводите до греха!"

Я торопливо скомкал в руке письмо вместе с кольцом.

— Когда принесли? — хрипло спросил я.

— Утром, вместе с остальной почтой. Не успел вам отдать, вы же так торопились уехать с новой… ммм… знакомой. Она, кстати, к вам в последнее время зачастила. А что-то случилось, да?

— Да. Фронляйн Пихлер… вернула мой подарок. Эти сочные нежные губки, которые совершенней рубина и лепестков роз… — невпопад пробормотал я первое, что пришло в голову, и этим оказались пошлые стишки Матия, когда-то посвященные Лидии…

— А… — понимающе протянул привратник. — Должно быть, прознала, что вам уже сосватали дочь аускрета Альбертини, вот и дуется… Вы очень популярны у женского пола, фрон профессор. Не расстраивайтесь так.