Irish Blood (СИ) - Weasley Ginger - Страница 47

Уткнувшись в книгу, я перестала соображать. Лавина ревности накрыла меня с головой. От одной только мысли, что она может касаться Сириуса, заставляла меня скрипеть зубами. Как же мне удавалось все это время быть спокойной? Спокойной и отрешенной. Образцом сдержанности. Как, черт возьми?

Вцепившись в учебник, я в третий раз начала перечитывать абзац про Оборотное зелье и не сразу обратила внимание, что рядом со мной на парту приземлился рюкзак.

- Не возражаешь? – голос заставил мое сердце подпрыгнуть и перевернуться.

Папа. Мой папочка.

- Что, прости?

- Я сяду с тобой? От Снейпа сегодня несет и это точно не розы.

- Ладно, – хриплю я в ответ, таращась на отца, как ненормальная, а он, как ни в чем не бывало, садится рядом и начинает разбирать свои вещи.

Уф, спокойно. Вдыхаю и выдыхаю несколько раз. Сейчас нужно очень постараться быть нормальной.

Не выдерживаю и продолжаю пялиться во все глаза. В класс вплывает Слизнорт.

- Добрый день, седьмой курс! – бодро здоровается он со всеми. – Сегодня мы продолжаем повторять основные зелья, которые мы с вами изучали в прошлом году…

- Как твоя рука? – не сводя глаз с профессора, папа наклоняется к моему уху, и наши головы едва не стукаются.

- Что? – о, пресвятой Патрик, какая же я дура!

Пару секунд он смотрит на меня с возрастающим недоумением, затем хихикает, и остаток урока мы сидим молча.

После звонка к нам подходят друзья отца – те самые слизеринцы, которые безучастно наблюдали за дракой в поезде. Я собираю свои вещи, стараясь не смотреть в их сторону, но все равно слышу обрывки их разговора.

- На выходных идем в Хогсмид, Блейк обещал заехать в гости.

- А разве он не под Министерским Арестом у себя дома? – как ни в чем не бывало, спрашивает папа.

- Нет, его папаша дал денег кому-то, и Блейк теперь свободная птица, а нам еще полгода здесь киснуть. Слушай, чего ты вообще с ней уселся, может, она грязнокровка? – последняя реплика явно была обращена в мою сторону.

Сердце пропускает пару ударов, и меня вдруг прошибает холодный пот. Я поднимаю взгляд и вижу три пары глаз, устремленных на меня.

- Это не обсуждается, ясно? – сердито говорит папа, – она из Ирландии.

- И что?

- А то! – папа хватает болтуна за шкирку, слегка наклоняет и отвешивает хорошего пинка. – Твоей английской заднице этого не понять!

Я смеюсь вместе со всеми случайными свидетелями этого действия.

- Ей богу, Калахан, не будь ты лучшим игроком в квиддич, я бы убил тебя, – бурчит обижено слизеринец, – то, что ты вытворяешь, это выше всяких границ!

- Да ладно, – папа набрасывает рюкзак на плечо, небрежным жестом убирая челку со лба, – Риддлер, если тебя утешит, то эта девица чистокровная.

- Нет, меня это не утешает, Джери. Ты волочишься за любой ирландской юбкой в этой школе.

- Эй, я вообще-то еще здесь! – возмущаюсь я, роняя на пол учебник, краем глаза замечая Сириуса, нервно сжимающего свой галстук. Челюсть его напряжена, а глаза чернее ночи. Вот ты и попался, Блэк!

Заметив мое внимание, он быстро отворачивается, что-то быстро говорит Мэри и почти бегом покидает класс. МакДональд явно остается ждать меня, с тревогой поглядывая на слизеринцев. А я, наконец, собравшись, расталкиваю их и иду к выходу, готовясь к шквалу вопросов от Мэри.

- Итак? – начинает разговор МакДональд, когда мы оказываемся на главной лестнице, – опять будешь пичкать меня ирландскими анекдотами?

- Нет, – весело отвечаю я, пытаясь отогнать от себя слова Риддлера, что папа бегает за каждой ирландской девушкой в школе. – Слушай, он просто сел рядом!

- Да, конечно, а тебе обязательно было на него пялиться?

- Я не пялилась, – смущенно выдыхаю я, – вовсе нет. Кстати, что тебе сказал Блэк?

- А вот и фигушки! Ничего я тебе не скажу, заноза в заднице!

- Ну, Макарональд, ну пожалуйста, – складываю руки на груди в притворной молитве. Пальцы неожиданно путаются в цепочке. Ключ!

Папа увидел мой ключ от хранилища, господи, какая же я недогадливая! Эту вещь невозможно украсть, а значит, он знает, что я не просто ирландская девочка, теряющая дар речи в его присутствии.

Замираю на площадке второго этажа, а лестница увозит от меня Мэри наверх.

- Черт бы тебя побрал, Мо! – ругается она, а я улыбаюсь ей, чувствуя, как за спиной вырастают крылья. У меня снова есть смысл жизни.

====== Глава 26. This is Halloween. ======

В честь Хэллоуина всем ученикам было разрешено посетить Хогсмид. Это стало отличной новостью с утра, потому что спала я, мягко говоря, плохо, хотя и не запомнила своих снов.

Закончив с завтраком, я попросила Мэри подождать меня внизу в холле, а сама направилась в спальню, чтобы взять денег. Нужно было купить немного одежды, чтобы зима не застала меня врасплох.

На Большой лестнице было слишком тихо для такого праздника, как Хэллоуин. Я вдруг поняла, что скучаю по Фреду и Джорджу, они бы ни за что не позволили такому случиться, чтобы 31 октября в коридорах школы ничего не взрывалось.

Занятая своими мыслями, я не сразу обратила внимание на парочку, обнимающуюся в коридоре, который вел в башню Когтеврана. Затаившись за углом, я не поверила своим глазам. Это был Джери, а я решила называть его именно так, боясь, что однажды назову его папой, и он обнимал девушку. Заметив меня, они резко отпрянули друг от друга, и я, наконец, смогла разглядеть маму без прежнего отвращения и ужаса.

Она казалась совсем юной, особенно на фоне Джери: широко распахнутые голубые глаза, в которых плещутся удивление и страх, и самое главное – полное отсутствие сумасшествия. Вот сейчас, она была настоящая. Моя мама.

Она хватает Джери за руку, словно ища поддержки, и у меня в груди теплеет от вида их переплетенных пальцев.

- Извините меня, – бормочу что-то невразумительное и тут же краснею, потому что не могу отвести взгляда от этих двоих.

- Я пойду, ладно? – шепчет мама, – уроков еще целая куча.

Джери кивает и нехотя отпускает ее. Едва я успеваю открыть рот, чтобы сказать что-нибудь, мама уже уходит быстрым шагом в сторону башни, лишь бросив мне через плечо робкую улыбку. Джери выглядит смущенно, и избегает моего взгляда. Не выдерживая, первой нарушаю неловкое молчание.

- Не хотела вам мешать, – от переизбытка чувств выдаю свой акцент.

- Слушай, ты ведь никому не расскажешь? – вдруг спрашивает меня отец с таким же акцентом. От неожиданности я смеюсь. – Я серьезно, ей всего четырнадцать! Объясни уже, что тебя так развеселило, гриффиндорка?

- Мо.

- Что?

- Меня зовут Мо. И мне нет никакого дела, с кем ты обнимаешься.

Джери нахмурился, словно соображая, как лучше мне ответить.

- Вот что, – проговорил он, – тебе лучше держаться от меня подальше. Я заступился за тебя дважды, но это не значит, что мы друзья.

- А как же принцип «ирландец за ирландца»?

- Это хороший принцип, – кивнул мне он, – однако, он не работает в случае с Гриффиндором и Слизерином. Или тебе неизвестно в какое веселое время мы живем?

Что ж, должна признать, что папа не выглядел человеком, признавшим наше кровное родство. С чего я вообще взяла, что он видел мой фамильный ключ? Что если он просто благородный человек, несмотря на тот образ, который постоянно пытается на себя напустить, чтобы не нажить себе лишних проблем.

Его вопрос вернул меня к реальности: Тот-Кого-Нельзя-Называть жив и силен. И дальше все будет как никогда труднее оставаться собой, я знала об этом, и папа знал это, всегда знал. До меня вдруг дошла одна истина, которая помогала ему выживать: держи друга близко, а врага еще ближе.

- Окей, Калахан, – произносить свою фамилию было непривычно и даже как-то вкусно, словно у меня во рту неожиданно оказался шипучий леденец со вкусом апельсина, – тогда я, пожалуй, пойду, пока это веселое время не надавало мне под зад, как считаешь?

- Хорошая идея. Я вообще не должен с тобой разговаривать, гриффиндорка.