Невеста берсерка (СИ) - Федорова Екатерина - Страница 57

— За те два хирда, что были со мной в ту ночь в Йорингарде. И победили вместе со мной.

Зал заревел. Харальд осушил чашу в два глотка, заявил:

— Пейте, ешьте, и пусть никто не скажет, что ярл Харальд не чтит тех, кто ходит под его рукой. Тех, кто сражался за него.

Воины опять заорали, по рядам торопливо побежали рабыни, наполняя чаши.

И тут в зал вошел Кейлев. Поймал взгляд своего ярла, кивнул — и зашагал к столу, стоявшему по левую сторону от Харальда, вплотную к возвышению. Сел рядом со Свейном и Бъерном…

Стоя с чашей в руках, Забава с дрожью подумала — неужели всю выпить придется?

Она отыскала взглядом Рагнхильд, сидевшую неподалеку. Смотрела на нее не отрываясь, пока подносила к губам свою чашу…

Беловолосая красавица напиток только пригубила. Здоровяк рядом с ней осушил чашу до дна.

Значит, мужикам тут положено одно, а бабам другое, решила Забава. И глотнула горько-кислую жидкость. В животе сразу потеплело.

На нее смотрели со всех сторон. Кто с любопытством, а кто и с прищуром, изучающе.

Ну и пусть смотрят, мелькнула у нее мысль. Она вдруг ощутила странный покой — и опустилась вниз, на сиденье, вслед за Харальдом. Вцепилась в подлокотники тяжелого деревянного стула, подтаскивая его поближе к столу. Вставая, пришлось отодвинуть…

Своровавший ее ярл неожиданно закинул руку назад, надавил на короткую спинку стула. Ножки скрипнули по полу, Забаву разом притиснуло к столешнице. Харальд глянул молча — но не на Забаву, а на того ярла.

Злости в его взгляде вроде бы не было, подумала она, успокаивая себя.

И дальше делала все молча, глядя или перед собой, или на стол. Отламывала хлеб, сыр, жевала, не чувствуя вкуса. Еще два раза послушно вставала, когда провозглашали здравницы.

Замерла Забава только тогда, когда Харальд, отпластав здоровенный ломоть от окорока, стоявшего перед ним, швырнул мясо на ее тарелку.

Ну не руками же брать такой кусище, подумала Забава с испугом. А отщипнуть, как от хлеба, не удастся.

Харальд, продолжая разговаривать со стариком, сидевшим справа, положил рядом с ее тарелкой свой кинжал. Убрал руку.

Забава осторожно взялась за рукоять. Вспомнила, как ела Рагнхильд. Снова посмотрела на нее, напомнила себе — щипать, а не есть. Потянулась, чтобы нарезать тонкую полоску…

Лезвие скрипнуло по тарелке, жесткое мясо не желало разрезаться. Следовало бы его придержать — но не рукой же, у всех на глазах? Хотя мужики за столами так и делали…

Забава, чувствуя, как по щекам ползет предательский румянец, отложила клинок. Взяла чашу, глотнула.

И ярл, что украл ее когда-то, пришел на помощь. Протянул руку над тарелкой, быстро взял отложенный кинжал, напластал мясо на куски, орудуя сразу двумя клинками — своим и Харальда.

Насмешливо улыбнулся и вернул кинжал на место.

Харальд даже не посмотрел в их сторону, занятый беседой со стариком.

Гляди-ка, брат Харальда приглядывает за его девкой, подумала Рагнхильд, улыбаясь Убби. Нет, конечно, это простая любезность, и даже не по отношению к девке — по отношению к брату. К тому же она видела, как этот ярл, Свальд Огерсон, смотрел на нее…

Но это стоит запомнить и учесть.

Ярл Турле, оправившись от своей ярости при виде Забавы, начал рассказывать Харальду о Веллинхеле — крепости Гудрема, где ему довелось когда-то побывать.

Харальд слушал, задавая короткие вопросы. Потом неугомонный Свальд спросил:

— Слушай, а как тебе понравилась другая девка? Та, темноволосая?

Турле снова свел брови на переносице. Болтать о бабах на пиру в честь славной победы, когда речь идет о новом походе…

Но разговор завел Свальд. Стало быть, он сам недоглядел, воспитывая мальчишку. Во всем виноват Огер, слишком разбаловавший сына, оправдался перед собой старый ярл.

— Пышная бабенка, — равнодушно сказал Харальд. — Но ничего нового она мне не показала. Угомонись, Свальд. Будешь так прыгать, я сам тебя женю, только чтобы успокоить. У меня в женском доме как раз сейчас сидят под стражей дочки Ольвдана…

— Это потоптанные? — яростно спросил Турле.

Харальд пожал плечами, взял кинжал, с которым Добава так и не справилась. Отрезал себе мяса, прожевал.

— Там есть две нетронутых. Мои хирды оставили их для меня — но я решил почтить память Ольвдана. Он был славным конунгом.

— Это поступок, достойный воина, — угрюмо согласился дед. — Тебе, Свальд, стоило бы поучиться у брата.

— Дочки конунга Ольвдана? — жизнерадостно откликнулся тот. — Если они хотя бы наполовину так красивы, как Белая Лань — клянусь Одином, женюсь сам. Без твоей помощи, Харальд.

— А как же Брегга Гуннарсдоттир? — напомнил его отец. — Дочь шведского конунга?

— Две жены лучше, чем одна, — объявил Свальд, скаля зубы. — И пусть скальды назовут меня Свальдом Зятем Конунгов.

Харальд коротко хохотнул. Ближайшие столы, до которых долетела болтовня Свальда, его поддержали, тоже загоготав.

Кажется, пора, подумал он. Три здравницы уже прозвучали, воины выпили, головы у них захмелели…

Он кивнул Кейлеву. Тот, поймав его взгляд, махнул рукой сыновьям, сидевшим у дверей. Те прибыли в Йорингард недавно — один вместе с отцом, другой за день до него.

Братья вышли. Потом рабы начали закатывать в зал бочки с элем — и заносить крупные кувшины с вином. Притащили и поставили в шаге от кучи бочек и кувшинов небольшой стол, положили сверху черпак.

Харальд поднялся. Спустился с возвышения, прихватив с собой чашу. Медленно подошел к бочке с крепким зимним элем, вскинул руку, призывая всех к тишине.

Зал тут же затих — все поняли, что ярл приготовил что-то еще, кроме обычных здравниц. Захмелевшие викинги вставали на лавки, чтобы лучше видеть и слышать. Глядели с любопытством. Что такое обычные пиры? На них все были. А тут, похоже, что-то затевалось.

Харальд постучал по громадной бочке кулаком, доски отозвались глухим звуком. Сказал, возвышая голос:

— Как все вы знаете, хозяйки у меня нет. Так что варить эль для меня некому…

Воины захохотали. Харальд снова вдарил по бочке кулаком, гогот смолк.

— Поэтому, когда я захотел дать кое-кому свободу, то решил, что для такого, как я, лучшим элем свободной шеи станет эль, сваренный чужой хозяйкой. Этот напиток залили в бочку прошлой зимой — и воду выморозили так, что остаток обдерет глотку любому. Его я нарекаю элем свободной шеи. Чтобы нам не пришлось пить жидкое десятидневное пойло, годное лишь для баб. А сверху мы зальем его вином из Византа.

Зал довольно взревел.

— Что он делает… — выдохнул Турле, подавшись вперед. — На пиру в честь победы — и такое?

Он яростно оглянулся на Добаву.

— Ради этой, что ли?

Огер промолчал. Подумал — хорошо, что отец не обратил внимания на слова, сказанные Харальдом в самом начале. О том, что у него нет хозяйки. Уж не жениться ли он собрался?

Ярл Турлсон перевел взгляд на своего отца, снова начавшего багроветь. Сказал быстро, придвинувшись поближе:

— В жизни Харальда было много баб, и все они ушли. Уйдет и эта.

Ярл Турле возмущенно бросил:

— Но даже тут он нарушает правила. Эль свободной шеи не может быть частью добычи, его каждый варит в своем дому…

Сын пожал плечами.

— Его хирды согласны со своим ярлом, судя по воплям. А то, с чем согласны воины ярла, уже не оспоришь так легко.

Турле нахмурился, но замолчал.

Харальд вскинул руку, снова призывая всех к тишине. Сказал громко, посмотрев на девчонку:

— Добава, иди сюда.

Свальд тут же отодвинул ее стул, оттаскивая от стола вместе с ней. Кивнул в сторону Харальда.

Но Добава и так поднималась. Встала, спустилась с возвышения. Один только раз опустила голову — но почти тут же вскинула. И пошла по залу, уже привычно заливаясь румянцем.

Следом поднялся Кейлев, двинулся торопливо, сразу обогнав девчонку. Подошел к бочке, кинжалом выковырял пробку, черпаком наполнил чашу в руке ярла.