Рабы Тьмы - Френч Джон - Страница 38

— Это место было колыбелью расы эльдар. – сказал Лоргар.

— И их могилой, – добавила Актея. Она стояла позади Лайака и примарха. Её слепые глаза метались взад–вперед под закрытыми веками. Кроваво–красный шар лежал на её дрожащих руках.

— Это священное место, – выдохнув, сказал Лоргар. – Здесь родилось божество. Вы всё ещё можете слышать крик его рождения…

На секунду Лайак задался вопросом, что повелитель имел в виду. Но, как только он хотел заговорить, каждый звук и чувство слились в одно. Медленные взмахи крыльев мотылька, шум листьев и вздох ветра поднялись и смешались, сочетаясь и объединяясь до тех пор, пока мир не взревел на него. Звук был красивый и оглушительный, и Лайак знал: если он не перестанет слушать его сейчас, то уже никогда не сможет остановиться.

Стоявшие вокруг них Несущие Слово упали на колени.

— Твой брат здесь, – произнесла Актея. – Он знает, что ты пришел.

— Он ожидает нас, – сказал Лайак, глядя на тени городов. Он был уверен, что силуэты башен и зданий сменили своё положение. – Он прячется…

Лоргар улыбнулся:

— Он просто позволяет нам прийти к нему. Пустяковая демонстрация силы, мелочь, но для возвышенного принца Последнерождённого Бога удовольствия мало не бывает. В таком случае его гордость и высокомерие сакральны.

Примарх взглянул на Актею. Она дрожала. Спокойствие, в которое она оборачивалась будто в плащ, как ветром сдуло. Она выглядела запуганной.

—Ты можешь провести нас к нему? – спросил Лоргар. Актея вздрогнула и посмотрела на него, прерывисто дыша. Её внимание привлекло что–то внутри неё. Актея кивнула. Её руки дрожали, поднося хрустальную сферу крови к лицу.

—Туда, – она пошла вперёд, в сторону леса. Лоргар последовал за ней. Несущие Слово поднялись с колен и построились в форме звезды, окружив примарха. Только Лайак, Кулнар и Хебек остались позади. Маска Лайака с шипением шептала что–то ему на ухо. Он не обращал на это внимание. Ему казалось, будто он слышит и другие голоса, знакомые, говорящие то, что он не мог слышать, но чувствовал, что хотел знать. Хебек повернулся, посмотрев на Лайака. Его глаза горели приглушенной ненавистью.

— Мне тоже это не нравится, – сказал Лайак. – Всё это.

Они двинулись следом за примархом. Под его ногами вяло проплыли бледные существа, ехидно скалясь.

Они спускались в лес по тропинке, которая вилась по склону, будто змея. Почва под деревьями была покрыта тёмными пятнами и отсветами, проникающими через пелену.

Из–под их ног поднимались облака пыли. Под маску проник запах, раздирающий ноздри и горло. Пахло цветами, специями, потом и только что вырезанными частями тела. От таких ароматов чуть не закружилась голова. Но маска причиняла боль, удерживая его в сознании и не давая мыслям убежать по дорожкам соблазнов и ложных обещаний.

Стволы деревьев были серыми, их кора была мягкой и влажной, словно кожа рыбы. Лайак попытался понять, как долго они идут, и не смог.

Здесь были лица.

Лица виднелись между деревьями. Они наблюдали, уходили из поля зрения, двигались вслед за группой. Он увидел длинные ноги, гладкие и мускулистые тела, обсидиановые глаза – всё, о чем он читал в Шестой главе Либер Хаотика или в Книгах Ибеона, и даже больше. Увидел вещи, о которых он никогда не слышал, демонов разных видов и форм: волосатых, освежеванных, немых и плюющихся друг другу в рот золотой слюной. Это было не более чем проблеском, смесью удивления и ужаса, навеянное ему раскачивающимися деревьями.

Лес был всё ближе и ближе, и лица приближались с каждым проблеском. Он мельком увидел царство Тёмного Принца, где какофония звуков размывала твёрдость предметов. Казалось, что всё здесь было мягким….

Лайак хотел сесть, чтобы почувствовать мягкость почвы, почувствовать, как мягкая пыль накрыла и заполнила его. Чтобы всё то, что он видел и чувствовал, настигло его здесь, хихикая и шипя, а потом…

— Суль–ну, Ис’Наг, сутеп’ашн… – он чётко произнес слова защиты через забившуюся порошком маску. Он услышал смех, пытаясь выдавить из себя слова. Но он продолжил произносить слова и идти дальше.

Только рабы Лайака и Лоргара шли, источая безразличие. Актея дрожала, её мысли проявлялись в виде спиралей света и затенённых крыльев. Вся её сила была сконцентрирована на сфере из крови, которую она держала близко к лицу. Она не выглядела красивой и величественной. Она была опустошенной и ссутулившейся, словно дерево с кожей девочки. Прилагающей усилия, чтобы сделать шаг.

Лайак увидел одного из Несущих Слово, замершего впереди. Лайак хотел бы встряхнуть его, но в тот же миг воин уронил оружие, отсоединил шлем и вдохнул. Он не прекращал вдыхать. Воин вдыхал и вдыхал воздух, сосуды на шее набухали, когда через его губы вливались споры. Боевые братья двинулись в его сторону, пробираясь медленно, словно через патоку. Лоргар поднял руку, и Лайак почувствовал физическую мощь в этом жесте.

— Это святое место, – сказал Лоргар. – Примите это как должное.

Воин пал на колени. Его доспех раскололся, оставляя зияющие дыры, которые словно дышали. Гул и хихиканье доносились из леса. Серые корни поднялись из пыли, и каждый корень был покрыт пастями. Они потянули воина вниз, в землю. Долгий психический вопль раздался в разуме Лайака, а после наступила тишина. Лишь красное пятно расплылось на месте, где ранее стоял воин. Хрустальные розы проросли, лепестки их были влажные и яркие.

— Уже близко, – прошипела Актея, усилием подавляя дрожь в голосе. На её мантии расцвели темно–красные цветы. – Очень близко.

Лоргар кивнул. Позади примарха задрожали серые кроны леса. Между стволами скрывалось что–то ещё, что–то, чего он еще не мог увидеть.

— Ты знаешь свои обязанности, сын мой – сказал он. Лайак кивнул. Он понимал, о чем просит его примарх. То, зачем он здесь. Он знал.

Лоргар шагнул вперёд. Лайак последовал за ним, и внезапно лес оказался позади, а над ними появились башни, стены и соборы, тянувшиеся вверх и вверх к идеальному, пудрово–синему небу.

Лайак остановился. Воины, стоявшие рядом с ним, застыли в благоговении. Актея медленно прильнула к земле, её руки, словно когти, изогнулись вокруг сферы крови, которая привела их сюда.

Лоргар ненадолго закрыл глаза, чтобы как будто впервые увидеть это зрелище.

— Город–дворец Князя Совершенства, – сказал он. – Боги благословили нас.

С башен над ними завопили трубы.

Зал имел сферическую форму. Стены были обставлены чёрным стеклом. Сталактиты выступали внутрь, и их наконечники, будто пальцы, указывали на то, что лежало в сердце зала.

На взгляд Волька, это была огромная статуя, высеченная из чёрного камня. Она напомнила Вольку горгулью. Её черты были грубыми, казалось, что они выбиты тупым инструментом. Конечности были плотно прижаты к телу, ноги сложены, руки сжаты. Ряды зубов торчали из–под глаз. Сложенные крылья сидели на спине, и каждая из восьми рук, сложенных на туловище и спине, держала своё оружие: нож, топор, меч. Цепи, удерживавшие и оплетающие её, врезались в камень и уходили к краю зала. Звенья цепей светились желтым и белым от жара. Чаны расплавленного металла висели в воздухе, наполняясь из каскадов, усеявших поверхность зала. Зазубренная пасть будто собирала тени от свечения горнила.

Вольк хотел отвернуться, но его взор был прикован к статуе. Воспоминания нахлынули на него. Они проникали в него, словно нож в мягкое масло. Он почувствовал укол каменного острия на шее. Он знал, что орудие вытесали из камня не для заготовки леса или добычи еды, а для убийства. Он почувствовал кузни, удары молота по металлическим прутьям, удар за ударом изготавливая из них меч, который будет нести песнь завоевания сквозь века. Он почувствовал удар приклада, порох во рту, объятия тысяч инструментов смерти, когда они прикасались к истории в первый раз.

Аргонис прошел мимо него и внезапно осознал, что взгляды всех стоящих в зале прикованы к статуе. Пертурабо медленно шагнул вперёд, части его доспеха тихо шипели.