Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 51

— Ой, да какое дело Управлению? Им нужна Служба, вот и всё.

— Да нафига? Тоже с тенями будут бороться?

— Ха, пусть хоть немного пороху понюхают! Тоже мне, чистоплюи.

— Вы слышали, что Управление выпустило новый указ о вынужденном сокращении сотрудников?

— Брешут. Не пойдут они на такое.

— Зато уже в двух регионах отменили контракты со Службой.

Возмущение идёт на второй круг.

Все разговоры смолкают, стоит в конференц-зал быстрым и уверенным шагом войти Николаю с тонкой папкой в руках с основными заметками по последним событиям.

Никто не знает, как он только что в своём кабинете разбавлял горькое обезболивающее с одним из своих эликсиров.

Никто не знает, что сейчас все его реакции и чувства обострены до предела, а взгляд выхватывает любую мелочь.

Откат будет потом. Остаётся лишь надеяться, что действия хватит для совещания и поездки в Управление.

Электрический свет круглых ламп под потолком слишком больно бьёт в глаза, но это ничего. Николай усаживается за широкий стол, и голоса стихают один за другим. Чьё-то покашливание кажется почти кощунственным.

— Сводки статистики за последние полгода мне на почту, — его голос тихий и шелестящий, как ссыпающийся на шифер песок.

Пара человек быстро протискивается к выходу в опустевший сейчас офис.

— Отчёт по поискам Александра Лейфа.

Вперёд выдвигается крупный и высокий начальник отдела печатников с басовитым голосом, у которого для своих всегда за пазухой фляжка со странным пойлом, а в голове все возможные сочетания схем печатей.

— В том доме открывали печать глубже в мир. Мы отследили, куда — в лес теней. Следопыты уже взялись за дело, но сами знаете, какие там тропы и какие создания встречаются.

— Что по печати?

— А вот это уже интереснее. Печать закрывали из мира теней, но как-то странно…

— Что значит — странно? — холодно уточняет Николай, не сводя взгляда с начальника печатников. — Давай без загадок, их и так хватает.

Тот равнодушно пожимает плечами, пока окружающие его коллеги немного отодвигаются подальше. На всякий случай.

— Знаете, будто недоучка этим занимался. Да и схемы странные. Стихии со смесью теневой магии, словно их скрыть хотели — так сразу печать и не найдёшь. Но сделано топорно! — он хлопает большим кулаком по ладони. — Я бы таким недоучкам…

— Какие стихии? Огонь и земля сухри?

Кажется, он переборщил с эликсирами. Его начинает мутить и вести, но Николай знает, что так бывает только в первые полчаса-час. Как раз до Управления отпустит.

— Так нет! Вода милинов.

По конференц-залу проходит нестройный шёпот. Немногочисленные милины среди стражей неловко косятся на своих коллег, ожидая обвинений. Служба — одно из немногих мест, где ко всем одинаковое отношение, главное, — умения и знания. Но для многих всё равно непривычно.

Николай мерно стучит чёрным карандашом по столу, складывая всё воедино как паззл из тысячи осколков, каждому из которых будто нет места.

Печати в Академии тоже были вскрыты вряд ли просто так.

Милины-недоучки с возможностью закрывать печати и эксперименты с магией крови, о которой известно так мало.

Подстава стражей — или его и Кирилла. Ловушка для Саши или ещё для кого-то.

Смесь не только стихий, но и теневая магия в крови. Странные эксперименты над Анной, о которых она едва внятно может вспомнить — только помнит лицо своего мучителя.

Николай вскидывает голову, зная, что сейчас он похож на зверя, почуявшего след. Под его мысленным позволением по рукам проходит горячий и яркий всполох пламени. Непривычно и колко.

— Поднимите все данные по милинам, которые когда-либо проходили обучение в Школе стражей и не поступили потом на работу в Службу.

— За какой период? — уточняет из дальнего ряда тоненький голосок сотрудницы отдела по сбору статистики и информации.

— Тринадцать лет назад плюс-минус два года. Пока начнём с этого.

— Николай Андреевич, а что теперь с Управлением? — звонко доносится из середины комнаты, и над всеми остальными возвышается высокий и худой, как жердь, страж.

Если Кирилл уважает форму стражей, но носит её со всей присущей ему небрежностью, то Никита зачастую пренебрегает ею в угоду художественно рваных футболок, раскрашенных в дикие цвета рубашек, подвернутых джинсов и кед всех оттенков радуги.

Это не мешает быть ему хорошим стражем, но Николая его манера одеваться до чёртиков раздражает. А ещё Никита один из тех, кто взывает наподдать милинам в целом и Управлению в частности. Стычки с милинами для него норма.

Николай однажды уже объяснил ему, как тот не прав.

После месячной командировки в дальний регион России в разгар лета и отпусков Никита вернулся злой, искусанный комарами, сгоревший на солнце, но немного поумеривший пыл. Хватило его ненадолго.

— А что с Управлением? — обманчиво спокойно уточняет Николай.

— Я вот что предлагаю — давайте денёчек не выезжать на прорывы. Или постоим в сторонке, посмотрим, как милины тушат пожар, — короткий смешок и быстрый взгляд по рядам недоуменных коллег. Но Николай видит и других — тех, кто согласно и горячо кивает, тех, в чьих взглядах блеск азарта и некоторая доля торжества.

Служба — огонь и когти, и ей нужен свой поводырь.

Мягко шелестят ножки стула по ковру. Магия наполняет воздух тёмным дымом, удушливым и едким.

Взмах рукой — и с пальцев слетают огненные брызги прямо в удивленного Никиту. Слишком быстро и метко от тягучего и жаркого, как магма, эликсира в крови.

Николай делает шаг вперёд между тесными рядами стульев.

— Ещё хоть слово — и трое суток ареста тебе обеспечены.

Не Никиту Шорохов гонял до седьмого пота по миру теней, вымеряя испытание за испытанием. Не Никиту гнали в камеру без силы за любой проступок или нарушение правил. Шорохов мог быть не прав во многом, но стражи — это воины, по крайней мере, те, кто выжигает себя в битвах с тенями.

Николай слишком сильно впитал его уроки. Вот только мера у всего своя.

Он опускает сжатую в кулак руку и медленно обводит притихших коллег. Конечно, реши они все выступить против него, никаких шансов. Вот только многие знают, что он не просто так осаждает Никиту.

— Никаких провокаций или мятежей. Пусть Управление использует свои методы, но от теней могут страдать ваши же семьи. Может, вы ещё предложите отозвать стражей из Академии? Или действительно вскрыть печати все разом?

В ответ лишь натянутое молчание — с Николаем не спорят, это наука была освоена в первые месяцы его руководства. Никита растерянно падает обратно на стул, хмурый и подавленный.

— Николай Андреевич, а что за история с Бюро? Можно немного подробнее? Мы правда рады, что вы вернулись, но что было-то?

— И про Анну! Что за бред пишут в «Вестнике»?

Вопросы гудят и множатся.

Николай при всех своих способностях дипломатии ненавидит такие конференции с излишним любопытством. У них работы непочатый край! Но ответы нужны не столько им, сколько всем магам. Слухи тоже могут быть разными, а не только статьями в «Вестнике».

— Так, сначала задачи. В Академии появилась зацепка, и туда нужна группа стражей с кем-то, кто умеет вести допросы.

— Я съезжу, — подрывается один из печатников. — Заодно гляну ещё раз на печати Академии.

— Хорошо. Ищите Сашу. Считайте это моей личной просьбой. Никита! Да, я к тебе обращаюсь — ты лично отвечаешь в ближайшие дни за прорывы.

Тот кисло кивает. Николай быстро смотрит на часы — до встречи с Соней ещё два часа, а Управление находится по иронии судьба не так уж далеко от так нелюбимой ими Службы.

— Давайте по вопросам.

К концу совещания стражи озадачены. Легче явно не стало никому, кроме самого Николая: неприятные ощущения от эликсира прошли, только во рту сушь и горечь.

Теперь можно и на встречу с Соней.

На выходе из Службы его окликает спешащая через холл Варя. В кабинете наверху его ждёт брат Анны, который хотел бы поговорить с ним лично.