Спасти диплом, угнать дракона - Мамаева Надежда - Страница 37

Медведь встал на задние лапы, и его рев перекрыл гул трибун. Мохнатое тело еще овевала дымка трансформации, когда блеснувшие в свете прожекторов когти мелькнули в пяди от лица Варлока.

Альв успел уклониться, но на то, чтобы выставить щит или сплести аркан, у него не было и доли секунды.

— Против правил! — Голос комментатора, усиленный до предела, резанул по ушам.

— Сволочи двуипостасные, — подхватил кто-то из болельщиков, сидевших выше нас на несколько рядов.

— Арн сейчас вашего остроухого хлюпика опрокинет, вот и бесишься! — ответил ему явный фанат северян.

Послышался шум драки уже на зрительской трибуне. Алекс, казалось, этого не замечала. Она пристально следила за игрой. Сжав руки в кулаки, подруга кричала:

— Давай, давай, шквальным! Врежь еще!

И стена пламени действительно впечаталась во второго флангового северян, оставив снежных без крайних нападающих. Пустивший ее Стрела при этом и сам подставился, схлопотав ледяное копье в плечо от одного из защитников северных.

А Варлок, уйдя от острых когтей медведя, поднырнул тому под брюхо, прокатился между широко расставленными мощными лапами, оттолкнулся от земли и взмыл в небо, где бесновалась шаровая молния, не даваясь в руки ловцу северян.

На трибуне драка перерастала в серьезное побоище, втягивая в свой кипящий котел все новых болельщиков.

Медведь на арене, оставшись без противника, который в прямом смысле улетучился, втянул носом воздух, мотнул лобастой башкой. Оскалился, заревел.

— Он же не контролирует зверя, — ужаснулась я, когда поняла: оборотень и не думает возвращаться в свой человеческий облик.

В голове всплыли строчки учебника: «Эликсир Эброса увеличивает магический потенциал в несколько раз, у двуипостасных — в четыре. Но притом увеличивается и агрессия. В худших случаях возможна потеря контроля над животной половиной, и чем сильнее зверь, тем больше вероятность того, что подобное случится». Демоны, неужели северяне использовали запрещенный…

Додумать я не успела. Стражи порядка, следившие за игрой, начали разнимать дерущихся, применив заклинания. Одно из них срикошетило, ударив в защитный барьер со стороны зрителей, и угодило как раз туда, где змеилась трещина, оставленная оборотнем.

— Алекс, давай уйдем! — Я затеребила подругу за плечо.

— Не могу, Нари, не могу. — Она как приклеенная смотрела на арену. На песок, обагрившийся кровью, туда, где на одном колене стоял Стрела, удерживая щит, прикрывавший его от потока чистой искрящейся силы одного из северян.

А в небе, как два бога грозы, на бешеной скорости швыряя друг в друга пульсарами, сражались Варлок и северянин. Вот оборотень запустил в альва «пожирателем стихий» — волной льдистого, вымораживающего света. Варлок принял удар на щит и ответил роем огненных стрел. Его противник не успел перейти с атаки в оборону.

Остроухий воспользовался этим и нырнул вниз за шаровой молнией, которая, оставив выжженный росчерк на песке, вновь устремилась ввысь. Варлок настиг ее, шипящая сфера вновь решила вильнуть в сторону, но не успела. Едва его рука коснулась сгустка энергии, как в спину альва полетело не заклинание, а проклятие того самого снежного, которого Варлок атаковал роем огненных стрел.

— Берегись! — заорала я, прекрасно понимая, что он не услышит.

Альв и не услышал. Только все равно, опровергая поговорку «проклятие не воробей, вылетит — не увернешься», сумел разойтись с чернословием не иначе как чудом. Чудом, умением и своей альвийской ловкостью.

Темная волна чернословия, ударив в барьер рядом с трещиной, насквозь пробила его и развеялась.

Варлок яростно сжал в кулаке шаровую молнию, гася ее. Грянули трубы, ознаменовав победу нашей команды. Взревел оборотень, почуявший через пробоину запах азарта, пота и… страха.

Удар мощных лап о песок. Еще один. Еще. Для зверя не было игры. Для него была охота, и он несся к своим жертвам. К нам.

Алекс заорала. Закричали болельщики, ринувшись со своих мест. Выше. Выше по трибунам, туда, где еще не успели до конца разнять драку. В месиво испуганных тел. Это были обычные люди. Не маги. Просто зрители, которые несколько секунд назад следили за ходом игры.

Алекс схватила меня за руку, потянула прочь. Но я прекрасно понимала: не убежать. Выше — обезумевшая толпа. Ниже — зверь, проламывающий преграду.

— Алекс, мы же маги! Мы должны защищать!

— Мы алхимики! — попыталась меня вразумить подруга. — Максимум, что мы можем, — это отравить! Но извини, я не взяла своего любимого котелка, чтобы сварить зелье!

Она дернула меня вверх. Я же уперлась. Ненавижу совесть! Особенно когда эта тварь просыпается во мне и орет, что ты, Нари, можешь. Что у тебя хватит на это сил. Что ты знаешь, как остановить.

Я выдернула запястье. Повернулась к арене. Пальцы сами собой сложились, создавая атакующий аркан. Зубами с другой руки я на ходу начала стаскивать кольцо, когда услышала от подруги: «Да чтоб тебя, Нари!» Алекс встала чуть позади меня, готовясь если не защищать, то защищаться.

Именно в этот момент произошло сразу несколько вещей. В медведя с разных сторон ударили заклинаниями: среди болельщиков были боевые маги. Стрела накинул на оборотня аркан, пытаясь удержать его, наполовину вылезшего на трибуны. Втянуть эту здоровенную тушу обратно на арену. А Варлок, увидев нас с Алекс посреди опустевших мест, просто перелетел через преграду, оказавшись между мной и зверем, и… смел его волной чистой силы. Чистой. Без заклинаний и матриц. И кажется, я только сейчас начала понимать, что значит уровень «поток». Этого громадного медведя, как пушинку или перекати-поле, перекувырнуло несколько раз по арене, словно зверь попал в бешеный водный поток.

На миг на стадионе воцарилась звенящая тишина, взорвавшаяся через секунду криками радости. Одни праздновали победу нашей команды, другие — что все обошлось. А небо… Небо решило тоже внести свою поздравительную лепту и обрушилось на нас ливнем. Или, может, как раз вышел срок у чар, сдерживавших ненастье? Хотя сегодня погодники все же оправдали выплаченный гонорар: игру мы смотрели без единой капли.

Напряжение начало отпускать, и я, отняв руку от губ, подставила лицо упругим каплям, рассмеявшись. Ливень отрезал все звуки, смазывал очертания, освобождал.

Чуть хриплый бархатный голос, словно вплетаясь в шум дождя, вернул меня на землю:

— Малышка, это было очень неосмотрительно. Я спас тебя, и ты теперь моя должница.

Я распахнула глаза, ища взглядом Варлока. Хотела ему возразить, что я о помощи не просила, но… альв уже взмыл ввысь. Комментатор кричал на всю арену о победе нашей команды, на песке, омываемом небесной водой, лежало тело капитана двуипостасных. В разорванной одежде, израненное. К нему, как и к другим, спешили лекари. Мелькали вспышки репортерских камер. Наверняка вечером в новостных листках появятся статьи с сенсационными заголовками. А пока… я просто наслаждалась ливнем, который не мог остудить пыл болельщиков.

— Что он тебе сказал? Я из-за ливня ничего не услышала! — Алекс очутилась совсем рядом, пытаясь перекричать шум ливня и вопли ликующей толпы.

— Что я идиотка, — ответила я, слегка конкретизировав фразу Варлока о своей неосмотрительности.

— Знаешь, я с ним согласна, — буркнула она, зябко обхватив себя за плечи.

Я посмотрела на промокшую до нитки подругу. Усмехнулась. В мире есть три вещи, которые не стоит делать: кидать камень в воду, разговаривать с дураком и возражать разгневанной Алекс.

— Ну-у-у… Значит, у вас с альвом уже есть много общего. — Я пожала плечами и, раскинув руки в стороны, рассмеялась в лицо туче.

Вода стекала с меня, унося с собой напряжение, даря хмельное безумие и легкость. Я бы наверняка взмыла ввысь, если бы могла.

Домой я пришла через два часа. После игры народу на остановке было столько, что я решила: лучше добегу. Алекс осталась штурмовать двери очередного рейсового вагончика и пытаться втиснуться в него.

Я перепрыгивала через ручьи, шлепала по пузырившимся лужам, постигая все новые и новые грани слова «промокнуть». Как итог, когда переступила порог прихожей, одежду можно было смело выжимать — наверняка набралось бы пару ведер. Ливень не собирался утихать, барабаня в стекла, стуча по крыше. Похоже, это надолго. Может, даже на пару дней: погода не любит вмешательства магии. И платит за него сторицей.