Крутой сюжет 1994, № 02 - Сафир Ришар - Страница 14

— О’кей, — сказал Ремо. Он нагнулся вперед, готовый отразить удар крюка локтем правой руки.

Лицо Мак Клири было полностью забинтовано. Шевелились только его губы.

— Я не смог проникнуть, — прошептал Мак Клири. — Но добрался до человека по имени Норман Фелтон. Он владеет тем домом, из которого меня выбросили вчера. Он человек Максвелла. Синдикат знает его, но многие из них считают ею обыкновенным ликвидатором. Только по-настоящему высокопоставленные ребята знают о Максвелле. Неудивительно, что мы не могли выйти на него раньше.

Крюк продолжал лежать неподвижно. Ремо сконцентрировался на нем уголком глаза.

— Я видел Фелтона всего минуту. Я был выброшен из его апартаментов. Этот проклятый крюк зацепился за кушетку, и он с двумя верзилами оказался на мне раньше, чем я успел сообразить, что к чему. Одного из них я, кажется, прикончил.

Ремо увидел, как крюк поднялся. Он был готов к этому, но крюк снова опустился на кровать.

— Эти верзилы вышли из стен. Присматривай за стенами, они, оказывается, обитаемы. Они расползаются в разные стороны. Прежде, чем верзилы появились, я прижал Фелтона к окну, выходящему на террасу. Он был напуган, но недостаточно, чтобы заговорить. Прибегни к наркотикам, я не думаю, что он расколется от боли. Фелтон профессионал. Он миллионер сейчас и использует это, как прикрытие. У него одно-единственное увлечение. Это его дочь Синти. Она учится в Бриарклиффе, в отличном колледже в Пенсильвании. Сомневаюсь, что она что-то знает о делишках своего отца. Я не знаю, как ты можешь использовать ее, но это его слабое место. Может быть тебе удастся расколоть его с ее помощью.

Крюк чуть шевельнулся, но слабо. Потом снова замер.

— Кажется, я не очень хорошо поработал. Я знал, что нам никогда не добраться до Максвелла. Недостаточно фактов. Это брешь в нашем деле. Может быть, тебе удастся. Я не знаю, как, но попробуй то, чего не сделал я. Я пытался подобраться к нему напрямую и стал всего лишь очередной жертвой. Удачи тебе, Ремо.

Ремо повернулся и пошел прочь.

— Куда ты идешь? — прошипел Мак Клири. — Ты должен кое-что закончить.

— Нет, — ответил Ремо.

— Бога ради, Ремо, ты должен. Я не могу двигаться, я напичкан наркотиками. Мне их дают постоянно. Я не могу сам, Ремо! У тебя хорошая идея. Стоит лишь нажать на ребро… Ремо!

Но дверь в 411-ю палату госпиталя Восточною Гудзона закрылась, оставив за собой лишь слабые звуки крюка, царапающего по гипсу.

Ремо сидел в баре уже второй час. Дежурная из регистратуры пробормотала что-то о муже, допила свой виски и ушла. Он был единственным пьющим. Бармен доливал его стакан каждый раз, когда Ремо кивал головой. Он потратил на выпивку уже достаточно денег. В баре было темно и душно.

Госпиталь находился в десяти кварталах отсюда. Это было неподходящее место для остановки, как его учили, и это было неподходящее занятие. Но он был здесь и пил, и будет пить, пока не купит бутылку и не принесет ее в отель, где продолжит пить.

Ремо кивнул, и стакан наполнился двойной порцией канадского виски. Он даже не зарегистрировался в отеле. Он будет пить, пока не сможет ни о чем думать и потом несомненно угодит за решетку, где «Кью» найдет его и прикончит.

Они умеют делать это быстро, так же быстро, как электрический стул, может быть, даже быстрее. Потом он предстанет перед высшим судом, и, может быть, Бог простит его душу. Ремо кивнул, и стакан наполнился снова. Светящийся циферблат настенных часов показал час дня, а может быть, это был час ночи? На улице светило солнце, слишком яркое солнце. Люди веселились. Это были живые люди. А виски был хорошим. Он делал свое дело.

— Виски, — пробормотал Ремо, — может содержать без привкуса небольшое количество цианистого калия, любое количество мышьяка и других ядов.

— Что, сэр? — спросил бармен.

— Химические яды, — сказал Ремо.

Бармен, чьи жирные седеющие волосы выдавали примесь итальянской крови, сказал:

— Нет, это хорошая марка. Мы не разбавляем ее. Вы пьете лучший виски.

Ремо поднял стакан.

— За все самое лучшее. За Чжиуна.

— За что, сэр?

— Возьми деньги, — Ремо махнул в сторону пачки банкнот, лежавшей рядом с ним на стойке.

Бармен отсчитал несколько банкнот. Он так никогда и не узнает, что это были деньги «Кью».

— Еще виски.

— Вы еще не выпили это.

— Я выпью. Шевелись… Шевелись. Шевелись! — Может быть, убить бармена, и тогда он будет в безопасности в тюрьме. Может быть, он будет жить. Жить. Жить. Но тюремные стены не остановят «Кью». О, нет. Только не их. Он будет угрожать безопасности, которая для них превыше всего.

У бармена было дьявольски итальянское лицо. Итальянцы: они пристрастны к преступлениям, и потому их нет среди членов «Кью». Преступные синдикаты большей частью состояли из сицилийцев, народа, которому пришлось пережить многочисленных иностранных оккупантов. Итальянская преступность носила дерзкий характер. Другими словами, это в их крови. Ремо помнил лекцию почти слово в слово. Он многое помнил. Стакан снова наполнился.

— Минуту, — сказал он, схватив бармена за руку. — Это было сделано очень неважно. — Он хлопнул по руке бармена, из которой вывалились три мокрые банкноты. — Ты зря не вытираешь стойку, видишь, банкноты промокли и слиплись. Держи ее сухой. В этом весь секрет. С сухими банкнотами легче манипулировать. Вот смотри.

Ремо достал из кармана несколько сухих десятидолларовых банкнот. Он показал, как можно ловко выудить у клиента несколько лишних купюр, и затем быстро сунул деньги в карман рубашки бармена. Тот был потрясен.

— Видишь, сухие, — сказал Ремо.

Бармен усмехнулся смущенной улыбкой и пожал плечами, развернув ладони вверх. Типично итальянский жест.

Ремо отвесил ему пощечину. Громкий шлепок эхом прокатился по пустому бару. Бармен откинулся к полкам с бутылками. Они зазвенели, но не упали. Он схватился левой рукой за правую щеку.

— Никогда больше не пытайся проделывать эти штучки со мной, — проговорил Ремо. Бармен тяжело дышал и смотрел на Ремо, который улыбался и кивал. Потом бармен проверил деньги в своем кармане и обнаружил, что они исчезли. Руки посетителя двигались слишком быстро. Даже пьяный он проделал все с ослепительной скоростью.

— Мышцы. Я тренирую твои мышцы. Хочешь попробовать еще? — Ремо предложил сухие купюры, но бармен лишь попятился.

— Я должен вызвать полицию, — пробормотал бармен.

— Ради бога, сделай это, — сказал Ремо. — Но сначала налей еще двойной виски, мой неуклюжий друг с нетренированными мышцами.

— Одну минуту, — сказал бармен, идя к Ремо. Он подошел вплотную к стойке и сунул под нее левую руку в поисках оружия. Когда он приблизился к Ремо, его движения и поза говорили о том, что он собирается обрушить на голову посетителя что-то вроде дубинки.

Бармен остановился и замахнулся дубинкой. Рука Ремо мгновенно взметнулась вверх. Он просто подставил ее под середину деревянной дубинки, которая треснула. Бросив оставшийся конец, бармен прижал руку к груди.

Ремо кивнул, потребовав еще виски. Больше его не беспокоили. Может быть, разъезжать по стране, показывая трюки, тогда «Кью» будет не так легко убить его?

Дьявол со всем этим. Он уже был приговорен к смерти судом и собирался умереть. К Ремо пришла неплохая мысль. Он слез со стула и пошел в мужской туалет. Когда он вернулся, плюхнулся на стул в кабинке и махнул бармену, который принес виски и все его деньги со стойки. Из них не пропало ни цента. Ремо дал бармену десятку.

Кто-то подошел к его столику и потряс за плечо. Бармен закричал: «Не трогай этого парня. Он убийца!» — но кто-то продолжал трясти его.

Ремо поднял голову. В баре стало темнее. Его голову словно сжимали тисками, в животе стояла резкая боль. Трясти за плечо перестали.

Ремо пробормотал «спасибо» и, шатаясь, побрел в туалет, где сунул голову под кран с холодной водой. Увидев открытое окно, он встал на цыпочки и стал вдыхать свежий воздух, словно после пробежки. Его голова все еще гудела, когда он нормализовал свое дыхание. Ремо плеснул воды на лицо, зачесал волосы и вытер шею. Ему нужно прогуляться на свежем воздухе с час, а потом что-нибудь поесть, что-то вроде… риса.