С волками жить...(СИ) - Петров Марьян - Страница 42

— Вик!

Когда Волков обернулся к оборотню, Вик даже не надеялся, что инкуб прозреет. Вожака сейчас разрывали чудовищные противоречия, он очень хотел бы повернуть время вспять до того момента, когда всё начало разрушаться, а ещё лучше: когда это патлатое недоразумение припёрлось в их Салан и перевернуло всё к чёртовой матери. Он видел, как живого, того Дана, нагловатого, упрямого, такого не вписывающегося в их строй на все сто, но тем не менее ставшего его частью. Такого живого.

Но даже взяв верх над реальностью, Вик вдруг остро осознал, сейчас нужно остановить демона. Дан сам этого ждал, найдя наконец противника и судью по своему вкусу. Дело было даже не в Шейне, вожака уже было не провести: он видел, во что превратился его подопечный, и чувствовал свою вину, но все это было не важно, ножи блеснули в руках, демон ухмыльнулся и бросился первый…

Комментарий к Часть 16 предпоследняя, честно...

Честно? )))

====== Часть 18 ======

Темнота уплотнилась. В страхе она стала защищаться, сгустившись до вязкого киселя, мешающего двигаться на максимальных возможностях, чёткие, отточенные годами движения замедлились, драться оказалось в разы сложнее. Хотя… может дело было вовсе не во тьме.

Почти неразличимы стали очертания, даже сейчас Вик и Дан казались чем-то единым целым, гармоничными, как в постели, так и в схватке. Ворвались в личное пространство друг друга привычно без тормозов, только теперь вместо тепла их обдавало холодом, и вне зависимости от ран любое прикосновение причиняло боль.

Не было смысла пытаться достучаться. За взглядом обоих не осталось ничего человеческого, и если Дана почти задушил демон, то Бойко сам стал отказываться от человека, всё больше выпуская зверя и отдавая ему контроль над разумом и телом.

Двойственный суицид. Это почти красиво, если бы не серьёзные раны, с которыми оба справлялись всё хуже, даже хвалёная волчья регенерация не успевала. Клоки шерсти и одежды летели на земь, их обливало кровью инкуба, дыхание сбивалось и терялось вовсе от очередного меткого удара. Грудь, живот, шея — ножи и когти полосовали все без разбора. Уже не важно было как — важна сама цель. Кровавые росчерки на коже проступали у обоих, как напоминание или мгновенная кара за ярость.

Бойко взревел, уворачиваясь от новой серии ударов и, взяв не иначе как у всех предков сил, припечатал собой демона к земле, задержав его всего на секунду, обливаясь потом, занёс нож, что убьёт человека над сердцем, чтобы потом можно было добраться до демона и… истошно взвыв, со злостью отскочил прочь. Схватившись за волосы, опустил голову и застонал не своим голосом, глаза стали чёрными провалами, ножи выпали из рук.

— Я тебя ненавижу! — снова крик, обречённый, но такой искренний, что даже демон, поднявшийся с пола и готовый снова броситься, остановился. — Чёртов придурок! Лучше бы тебя вообще не было!!!

— Так в чём дело? — ухмылка в клочья изничтожила последние нервы, против воли Вик оскалился. — Вот же — оружие, давай, и ничего этого не будет, — он обвёл руками пустоту, начавшую причинять дискомфорт и забирающую силы. — Дантрес больше не будет мучиться, не станет испытывать голода, перестанет от тебя зависеть. Ты станешь свободен и наладишь свою жизнь, как тебе хочется. Будешь с тем — кого хочется. Это больше не будет сложно. — Голос Дана звучал в голове оборотня, он слышал его в себе, и это было хуже пытки, хуже боли, это нельзя было перетерпеть или отказаться слышать. Знать, что связь ещё есть, и её не удастся порвать — издёвка судьбы. Такое вот наказание за особенности своего вида. Почти забавно. Почти… — Подумай, вожак, о своей стае, — демон провоцировал агрессию, но поведение оборотня оставалось без изменений, он просто стоял и смотрел в пустоту, — не останется никого. Я убью их всех. Убью, а потом затаюсь, оставив с этим жить Дана. Думаешь, он сможет тебе это простить? А себе? Думаешь, останется? Ваша чёртова связь вернула мне разум! Ваша патологическая привязанность дала сил, вы сами меня и породили! Ты и он! Враги по природе, сотнями лет убивавшие друг друга! Верите в то чего нет. Нет никаких чувств! Инкубы не умеют любить. Не должны. Обоюдный самообман. Сломанное прошлое, которое хотели закрыть выдуманным настоящим. Вы сдохните в муках. Оба. Но ты будешь первый, — демон стал меняться на глазах, человеческие черты сменил оскал порождения Ада, клыки удлинились. Из тела будто изъяли душу, он даже стоять стал как-то иначе, будто скелет рассыпался.

Вик больше не видел Дана и больше не чувствовал, в душе затаилась обида и боль. Рана от предательства кровоточила, и в неё постоянно сыпали соль, но теперь стало легче, не видеть его, не знать, что Волков там, наконец трезво взглянуть на своего врага. Вожак оскалился и спустил с поводка зверя…

— Да пошёл ты! — почувствовав давление в висках, стряхнув с головы морок, бросил предупреждающий взгляд на мальчишку, прикидывая, как выбираться отсюда и желательно забыть тут демона, ещё желательнее — мёртвого. Вик видел перспективу схватки, больше не играя в поддавки, заткнув подсознание и запретив ему защищать того, кто ушёл сам. Дан сдался. Вик это видел. Сдался и оставил его одного. Он всегда выходил биться один, и один решал проблемы. Жестокий, циничный, эгоистичный ублюдок!

Нельзя было ошибаться и терять бдительность. Упустив обоих из виду, Вик ужаснулся, не обнаружив мальчишку на месте и пока искал глазами… на него напали с двух сторон, словно желая убить волка дважды, разорвать на две половины.

Послышался крик и лязг металла, всё случилось за секунды, взмыл в воздух рёв в унисон, три тела смешались в одну изломанную массу, упав на землю. Один из них — едва дыша с ножом в сердце…

Дан

В темноте уютно. Она укрывает одеялом и будто укачивает. Веки закрываются, и больше ничего не вижу. Не слышу борьбы, как снаружи, так и внутри, не чувствую ни физической, ни душевной боли, только темнота, за одним исключением — я больше не смогу открыть глаза и увидеть свет, да мне он и не нужен.

Демон заботливо глушит все рецепторы, не дав чувствовать, что происходит, за это я ему благодарен. Только изредка, когда сильная лапа сбивает с ног, дёргает в никуда, но бросает не назад — по инерции, а тянет вперёд, аж душа обмирает, если она у меня есть. Но демон держит. Он сильный. Куда сильней, чем я думал или мог предположить. Он смог бы делать великие дела, хорошие, а может плохие. Скорее всего плохие. Хотя… есть ли вообще в этом мире хорошее? За редким исключением короткого момента просветления потом приходится столько дерьма хватить, что не отмоешься за всю жизнь. Так стоит ли оно того?..

Почти отключаюсь, когда едкая мысль врывается в умирающее сознание Виковым, мать его, голосом: «Оно того стоит».

Как назло волчья морда перед глазами, именно морда, слюнявая и волосатая, притащившая очередную мертвятину в зубах и радующаяся при этом, как дитя, хотя пацану уже бы пора повзрослеть.

Я слышу его голос, и меня это бесит. Почему он никак не оставит меня в покое, если уже всё решил для себя? Почему не нападает, ведь знает уже, как надо и куда следует бить. Недавнее ранение дало понять, что сомневаться он не будет, и если даже человек заколеблется, то оборотень сможет, так какого хуя сейчас?!

«Я тебя ненавижу!» — резко открываю глаза.

Демон группируется, заталкивая меня на самое дно этого блядского тела, и я перестаю слышать. Не могу пошевелиться. Взгляд всё время меняется, не вижу Бойко, но очень хочу ему врезать. Мысли путаются. Ломит каждую мышцу, вся боль возвращается не рывками, а общей массой, раздавив и сковав. Голова вот-вот лопнет, я кричу, но ни звука, ни облегчения, только хуже!

Что эта зараза сейчас сказала?!

Ненавидит?!

За что?!

За бессонные ночи и тоннами сожжённые нервы? За севшее от криков горло и галлоны дерьма, что за меня хлебнул? За блядскую сущность, которую приходится кормить, терпеть, чувствовать? За неопределённость и страх? За прошлое, которое ему испоганил, а ведь мог вырасти приличный семейный волк?! За то что влюбился, как придурок, а я виноват?!