С волками жить...(СИ) - Петров Марьян - Страница 40

— ГДЕ ОН?!

Ярко красные точки на лбах у каждого, включая и мою стаю, урегулировали первый конфликт, когда один из моего молодняка не смог сдержаться и снова бросился на демона, стоящего к нему слишком близко. Очередь автомата открыла дверь в ад, возвращая одного из его детей обратно, остальные замерли не усугубляя. Наши же успокаивали своих, зная, что крови на сегодня достаточно. Уже был слышен похоронный вой, всё это спазмом скручивало нутро, лишало рассудка, и было желание выблевать на снег всю отравляющую ярость.

Я просто показал гному пальцем. Указал на Волкова и отступил назад, помогая Леону подняться. Я просто пытался заново дышать и жить, но выходило откровенно паршиво, меня гнуло к земле и распирало изнутри, выматывало, лишало сил.

Гном взвыл, а я едва не сел в снег, так всего затрясло. Организм забыл, как держать температуру, и резко остыл. Прострелило виски и обожгло гортань, будто выпил раскалённого железа. Встряхнув головой, попытался протрезветь — не вышло, голова закружилась, как после проклятого виски, который тогда привёз Волков.

— Всем оставаться на местах! — скомандовал Варейвода и строевым шагом направился к восковому Дану, тот перестал менять эмоции, застыл маской и почти не двигался: ни страха, ни злости, ни радости — ничего. Что гном сделал — я не понял и не смог увидеть, это было выше понимания, какая-то особенность, о которой я знать не мог. Но оказавшись рядом и взяв за плечо инкуба, он резко дёрнул его на снег, жёстко ставя на колени, и вместе с оседанием тела в холод, с него, как чешуя, слезала искусственная кожа, лёгким дымом, прикрывая лешачье обессиленное, обнаженное тело…

Славка зло обернулся, а я уже знал, что совершил ошибку.

— ГДЕ! СУКА! ВОЛКОВ?!

— Я не знаю… — себя не слышал, губы еле шевелились, но матёрый оперативник умел читать по губам.

— Так немедленно найди! Иначе под зачистку попадёт и твоя обезумевшая стая, — он угрожал так легко, наплевав на всю субординацию и свое положение в целом. Угрожал, потому что мог, а ещё хотел, заведомо меня недолюбливая. Угрожал, потому что понимал, кто есть потерявший контроль Дантрес. Но на всё это было откровенно плевать, потому что я перестал чувствовать Дана. Я не мог его найти!

— А пока, — мои волки навострили уши на гнома, снова приготовившись биться, и я уже не мог бы их остановить, да и не пытался, если бы гном не продолжил спокойным хриплым голосом, — стаю в Салан, оказать всю необходимую медицинскую помощь, а нарушителей… — благоговейный страх заполнил собой всё вокруг, тягучим приторным сиропом, забивая лёгкие вместе с воздухом, — вырезать. Всё безбожное сучье племя выродков! Огонь на поражение! — грохот выстрелов заставил взмыть в небо испуганное воронье…

Внутри меня агонизировали остатки живого, даже сердце замедлилось, едва толкая кровь по венам. А что… если бы среди нарушителей всё-таки стоял Дан, дал бы Варейвода такой приказ? Что-том не подсказывает, что он все равно был бы на его стороне и это коробит. Я всё ещё был в боевой транмформации и держал медленно восстанавливающегося батю. Внезапно, услышал его сорванный свистящий голос:

— Чертовщина… творится в Салане… Чувствуешь? Тьма расползается. Пострашнее этих упырей и твоего Волкова… Алчная, слепая… ненавидящая всё и вся… Найди своего инкуба!

Усадив Леона на дышащую жаром, обнажённую, чёрную землю, уже не вздрагивал от автоматных очередей, непрерывно прошивающих густой сладковатый воздух. Слава уже шёл ко мне, чётко снимая взглядом слепок с моего сознания, проверяя, а в нём ли я вообще, или стоит закатать мне заряд транквилизатора. Отскакиваю, щёлкнув зубами на двух спецназовцев центра, вышибая оружие из их рук.

— Гном, справа! — рядом со Славкой материлизовалась фигура, черты лица расплывались, как краски на залитой водой палитре. Варейвода выстрелил, но в пустоту. Успеваю проследить молниеносное перемещение твари и, к своему ужасу, вижу Шейна, прижавшегося к покорёженному выстрелами стволу метрах в десяти от места зачистки… Пацан закричал от хватки инкуба, и безвольно обмяк. Секунда, и безликая маска на морде врага, выдала кривую ухмылку провалом рта. На меня опять смотрел Дантрес, но будто насквозь, а я уже слабо различал реальность и тень и не мог быть ни в чем уверен. Некогда было расшифровывать эти дьявольские коды и гадать мотивы. Пространство вокруг выгнуло, искажаясь против законов физики и самой природы. Так всегда бывало, когда приоткрывали проход на теневую сторону… Соваться туда в моём состоянии было настоящим безумием, тьма присосётся намертво и выпьет. У тебя не будет сил и возможности успокоиться и вернуться, станешь ещё одним жадным ртом теневой.

Варейвода наводил оружие на слепленные фигуры, уже теряющие очертания, я с воем ногой выбил у гнома автомат, толкнув его в снег.

— Не сходи с ума, Вик! Это ловушка!

— Поздно бояться.

— Найди Дана, пока ещё можно что-то исправить! Не видишь, что тебя отвлекают от прямой цели?! — он нервно отряхивал куртку от мокрого снега, выдыхая клубы пара изо рта, как взмыленный бегом конь… вернее, пони… Во мне всё нервно передёрнулось, облизнул мокрую от пота и крови морду. Целью на настоящий момент был попавший в беду мальчишка, но в противовес вызревало нарывом предчувствие, что на теневой ждал тотальный пиздец, по сравнению с которым всё происходящее ранее было детскими проблемами.

Славка рванул наперерез, да только бешеного волка не удержишь, я прыгнул в хватающий за сердце полусумрак вслед за инкубом с Шейном, уже не слыша ничьих голосов, тем более разума.

Первые три минуты дышал через раз, хотя лёгкие рвались из грудной клетки, от ярости. Тьма даже не рискнула сразу коснуться: по шкуре рассыпались искры, из глаз лилось алое марево, мышцы сокращались, их прошивало болезненными уколами, словно тягал железо или переплывал Байкал. Мой гнев невольно стал моей же эгидой, тело стало терять остатки человеческих черт сливаясь со зверем. Промахнуться я не мог: инкуб, кем бы он не был, с Шейном затаился где-то поблизости. Представляя, как Дан может намеренно причинять парню боль, вызывали во мне и бешенство и панику, я терял нечто важно, возможно человечность и веру во все хорошее.

Прочёсывая клок земли вокруг себя, споткнулся о неподвижное тело. Инкуб был мёртв… тьма допивала его… ушло слишком много времени, чтобы заглушить в бошке крик и понять — это не Дантрес, еще столько же, чтобы вспомнить зачем я здесь.

В трёх метрах левее на земле застыла фигура, настолько истощённая, что торчали кости из-под полупрозрачной тонкой кожи, обтянувшей скелет. Но моё движение навстречу существо подняло глаза, но пошевелиться не смогло, только рёбра в области груди едва заметно поднялись, делая последние глотки жизни. Это был Леший. Очевидно, потративший на гнусное представление последние силы. Видя его жалкое существование я даже жалости к нему испытывать не мог. Чтобы не завалиться, он опёрся о руку и теперь, не мигая, ждал своей участи.

— Где Шейн? — цежу сквозь рык, горло дерёт, как хочется закричать.

— Ищи. Он здесь. Уже давно. Но я бы не советовал.

— Кончай эти блядские игры, пока голову не оторвал! — взревел я, теряя контроль.

— Уже… — он изогнулся и отчаянно закричал, словно с последним звуком выпуская наружу всю боль, жаль не соображал, что открывшись, лишь усугубил свою участь, впуская тьму в себя с воздухом, она стала расти. Его грудь заходила ходуном, а кожа стала чернеть, будто нечто живое изнутри отравляло всю его сущность, впрочем так и было. Ослабленное тело уже скоро перестало двигаться, взгляд остекленел, а тело мёртвым весом упало на землю, истончаясь и постепенно втягиваясь в землю, но этого я уже не видел.

В голове так отчетливо был слышен крик Шейна, эта истерика в голосе, страх, на который не было плевать, и все моё существо хотело защитить. Реальность ударила с такой силой, что внутренности скрутило в тугой жгут, разливаясь по телу не только душевной, но и физической болью. Пальцы вмиг онемели, губы пересохли, а вместо слов из горла вырывались лишь невнятные звуки больше похожие на вой. На инстинктах. Потому что надо и положено. Тогда почему стало так паршиво, когда увидел, как над сжавшейся и забившейся в угол фигурой завис… Дан?.. Это не был тот человек, которого я знал, и нечем он тоже не был. Нападающий словно специально впустил в себя всё отчаяние и безумие этого места, включив программу самоликвидации. Озлобленный, дикий, чужой. Настолько далёкий, что заткнулась даже совесть, когда рванул на него…