Счастье любой ценой (СИ) - Лакс Айрин - Страница 50

— Прости, я не знала, что для тебя это так важно, — еле выдавила из себя Алина.

— И ещё одно. Чтобы тебе лучше понималось. Я запрещаю тебе брать машину.

Алина задохнулась. Машина была оформлена на мужа, Алина ездила по доверенности.

— Но как же…

— Ногами. А ещё есть общественный транспорт и такси эконом класса.

Муж отключился, даже не попрощавшись.

Алина без сил опустилась на кресло, моргая и глядя перед собой. Так холодно муж не разговаривал с ней ни разу.

«Не трогай мою семью…»— гремели слова мужа в её ушах.

Кажется, Янина говорила что-то о ребёнке. От шока Алина не сразу смогла вспомнить, как именно говорила эта дрянь. Но потом вспомнила.

«Позвольте мне услышать Владимира? Мне очень нужна его помощь… Это касается ребёнка!»— так сказала Янина.

«Не трогай мою семью…»

«Это касается ребёнка!»

Чёрт!.. Алина подскочила, как ужаленная. Речь шла о ребёнке Владимира? Об их общем ребёнке?

Алина закружила по дому. О ребёнке она слышала впервые. О Янине она не знала ничего…

«Сука. Дрянь. Если это ребёнок Владимира, то понятна его реакция… Продуманная тварь!» — со злобой думала Алина, ненавидя на расстоянии и саму Янину, и её ребёнка. Сразу двоих.

Алина налила себе большой бокал вина и залпом осушила половину. Надо узнать больше об этой Янине. Что она из себя представляет?

К счастью, Алина была в очень хороших отношениях с мамой Владимира. Недолго думая, она позвонила свекрови.

Я намеренно выкручиваю вентиль в ванной на полную мощность, чтобы не слышать даже отголосков разговора Владимира со своей женой.

«Жена. У него есть жена!» — повторяю я, прислоняясь лбом к кафелю стены.

Владимир женился. Не вечность же ему было ждать меня.

Теперь у него есть жена и семья, которую он считает неполной без ребёнка.

Но ребёнка он хочет получить от меня. Забрать, изъять. Вернуть хлёсткий удар.

Колесо жизни сделало свой оборот, и теперь настал мой черёд изнывать от тоски и желания.

Просто теперь, когда во мне не осталось ни капли прошлой скорби и собственной слепоты перед очевидным, мне жутко хочется быть рядом с Володей.

Поздновато проснулась, девочка.

Володе нужен недостающий элемент — и только. Сделка есть сделка. Всё остальное? Не знаю. Иногда он держит меня в объятиях нежно и бережно, сводя с ума ласковыми словами. Иногда бьёт наотмашь, стремясь сделать как можно больнее.

Я много времени провожу в душе, с опаской выключая его. Кажется, Володя больше не разговаривает по телефону. У него серьёзный и сосредоточенный вид. Раздаётся ещё один звонок, но на этот раз уже звонят с его работы.

Стараюсь не думать о браке Володи, но теперь не получается не смотреть слишком часто на обручальное кольцо на его безымянном пальце.

Снова я оказываюсь в двусмысленной ситуации рядом с Володей. В прошлом он стал моим любовником. Сейчас я примеряю на себя этот жутко неудобный и тесный костюм.

Во рту разливается кислый привкус. Каждое прикосновение и жест кажутся незаконно присвоенными. Но вопреки всему хочется взять ещё.

Снова звонит мама. Я с ней так толком и не поговорила, потому что была в это время в больнице. Я просто сказала, что Илюшу увезли в областное ожоговое — и всё.

— Янина, давай приеду? — предлагает мама. — Одной тяжело.

— Не надо, мам. Я не одна, — набираю лёгкие воздуха. — Я позвонила Володе. Он прилетел, организовал тут всё…

Мама молчит. Она ни разу не сказала мне ни слова, хоть и понимала, что Илюша — не сын Славки.

— Хорошо. Как прошла встреча с сыном?

Я облегчённо выдыхаю. Упрёки — это не то, что мне нужно сейчас. Я благодарна маме за то, что она не осуждает свою непутёвую дочь в трудный момент.

— Спасибо, мам. Илья в реанимации, Володя видел его только издалека. Нас пока к нему не пускают.

— Илья уже болтал, так что он обрадуется папе, когда придёт в себя.

Я сглатываю горькие слёзы.

— Да, мама.

— Не реви, солнышко. У ребёнка должен быть отец. Даже если вы видитесь раз в год по неприятному поводу. Не отбирай у Илюши отца…

Я что-то мычу в ответ, мама старается переключиться на другую тему, говоря, что Стас обещал приехать.

— Стас? Так он же на вахте? — спрашиваю я, цепляясь за любую возможность не думать о плохом.

— Нашего Стаса повысили. Он тебе ещё не говорил? Так что теперь он, как большой начальник, может сорваться на день или два. Сказал, приедет.

— Я не знала. Просто эти дни…

— По больницам, понимаю. Я сама ему сказала, чтобы не дёргал тебя. Но он обязательно встретится с тобой. Вдруг потребуется помощь?

— Спасибо. Я буду рада Стасу.

Наверняка мой брат сначала захочет, как он выражается, «уши мне открутить» и только потом поговорит нормально.

Я волнуюсь теперь не только из-за Ильи, но и из-за того, как Стас будет общаться с Володей. Не утаю же я Володю в мешке, как иголку. Раньше всё было скрытно и исподтишка. А сейчас вся наша подноготная вывалена на всеобщее обозрение. И мне всё равно.

Впервые в жизни всё равно, кто и что думает по этому поводу. А всем тем, кто воротит нос и осуждающе качает головой, хочется сказать: покопайтесь в своих праведных жизнях, отыскивая кристально чистые участки, не запачканные ничем.

В голове крутятся слова мамы: «Не отбирай у Илюши отца…»

Не отбирай.

Не буду.

Главное, чтобы он сам захотел присутствовать в нашей жизни. Если только Володя не появился затем, чтобы отобрать у меня ребёнка и моё сердце.

Наш разговор с Володей больше не касался темы его супружеской жизни. Он сам не сказал ни слова, а я не стала поднимать ужасно скользкую и неприятную для меня тему.

Жена есть и никуда не делась. Мне остаётся только смириться с ролью временной любовницы, которая должна зачать от Володи.

Мы живём вместе на протяжении нескольких дней вместе. Эмоциональный тон наших разговоров заметно потеплел, градус напряжения снизился. Теперь, когда каждый из нас едва ли не проорал другому в лицо о своих прошлых обидах, стало намного легче.

Со старыми обидами мы разобрались? Пора обзаводиться новыми…

Мы регулярно посещаем больницу, едим, гуляем, спим вместе и занимаемся сексом. Владимир не спрашивает: можно ли и хочу ли я.

Он просто берёт меня, как ему захочется. Умело и властно вертит меня в своих руках, заставляя испытывать невероятные эмоции и переживать потрясающие моменты.

Мы не разговариваем и о будущем. Есть только сейчас.

Тревожно-затравленные взгляды в коридорах больницы и жаркий секс в стенах съёмной квартиры, как заверение того, что мы справимся с нынешними проблемами и наживём себе новые.

Илье сделали переливание крови. Через некоторое время состояние Ильи стало уже достаточно стабильным. Его перевели из реанимационного отделения в обычную палату. Нам разрешили увидеться с сыном.

Я тряслась от страха и волнения в коридоре больницы. Я вдавливала ногти в ладонь изо всех сил, чувствуя, как сердце заходится в бешеном ритме, и становится трудно дышать. В очередной раз смахнула слёзы с глаз.

Наконец появился Володя с врачом, наблюдающим за Илюшей. Они обсуждали возможность транспортировки сына.

Володя не хотел, чтобы Илью лечили здесь. Он настаивал, что его нужно перевозить в другой, более современный центр.

— Пойдёмте, проведу вас к сыну, — улыбнулся врач.

Я остановилась у дверей палаты. Врач шагнул внутрь первым. Я сделала шаг вслед за ним и застыла, обернувшись, умоляюще посмотрела на Володю:

— Пойдём со мной? Мне страшно.

Володя выругался, стиснув мои пальцы.

— И что там меня ждёт? Представишь меня сыну, как Деда Мороза без бороды?

— Нет.

Я поспешно выдернула руку из захвата горячих мужских ладоней.