Волки в городе (СИ) - Шаффер Антон - Страница 10

Но в некоторых окнах ее не было… С обитателями этих квартир разобрались довольно быстро. Кто-то все осознал и вернулся к нормальной жизни. Кто-то был расстрелян по приговорю революционного суда. Но, со всеми вопрос был решен.

Куда хуже обстояли дела с жильцами тех квартир, которые чуть ли не первыми вывесили красные флаги, но на деле были известны, скажем так, не с самой положительной стороны… Вот с ними-то и шла ожесточенная борьба в первые годы новой власти. Многие из них успели сбежать заграницу и уже оттуда начали вести свою подрывную работу, выливая реки грязи на Вождя и его действия. С некоторыми из них довольно быстро разобралась внешняя разведка, навсегда перекрыв им кислород в прямом смысле слова. Некоторые были выданы национал-коммунистическим властям западными руководителями после того, как находящиеся на дежурстве ракеты были несколько перенаправлены.

Именно в это трудное для страны время и пришел в органы Днёв. Пришел в ходе так называемого «Первого партийного призыва», когда молодому государству остро была нужна молодая кровь.

Подполковник задумчиво посмотрел в пустую тарелку и поймал себя на мысли, что слишком уж предался сентиментальным воспоминаниям. Сейчас для этого совершенно не было времени. Ему требовалось как можно быстрее попасть домой, вернуть себе подобающий офицеру МНБ внешний вид и приступать к расследованию.

* * *

— Собрались все?

Невысокий темноволосый человек, одетый в неприметный старенький джинсовый костюм осматривал присутствующих. Взгляд его скользил по лицам людей, сидевших на стульях прямо перед ним.

— Грома еще нет, — послышалось с последнего ряда.

— А где он? — строгим голосом спросил темноволосый.

— Отзвонился час назад, сказал, что немного задержится. Я так понял, что какие-то трудности на работе….

— Ладно. Начнем без него.

В прокуренной комнате с низким, угрожающе нависающим потолком было около пятнадцати человек. Почти все мужчины, хотя с левой стороны сидели две девушки. Но женский пол в них разобрать с первого взгляда было довольно сложно — на обеих одежда висела мешком, а волосы были подстрижены коротко. Разве что серьги в ушах, да голос выдавал в них женщин. Одна из них и заговорила первой, сразу после того, как человек в джинсовом костюме известил о начале собрания.

— Я хотела бы сказать. — Девушка поднялась со стула и выпрямила упрямую спину.

— Да, — позволил ей говорить председательствующий.

— Прежде чем мы начнем собрание, я хотела бы предложить почтить минутой молчания память Дина. — Она опустила глаза в ожидании решения.

— Согласен. Встанем, господа.

Все, гремя отодвигающимися стульями, поднялись и склонили головы. Ровно через минуту темноволосый сказал:

— Спасибо. Садитесь. А теперь я хотел бы открыть наше собрание. На повестке дня два вопроса. Первый, касательно последней операции по экспроприации. Второй, касающийся предстоящей завтра акции. По первому вопросу я предлагаю заслушать Бэллу. Пожалуйста, Бэлла.

Все та же девушка с короткой прической, которая высказала предложение по минуте молчания, встала со своего места и обойдя передние ряды, оказалась возле председательствующего. Тусклый свет лампы осветил ее лицо — красивое, но лишенное того изящества, которое делает облик женщины чарующим. Она откинула в сторону челку, которая налезала ей на глаза и начала доклад…

…В двенадцать ночи неприметный пикап с мазаными предварительно грязью государственными номерами, медленно отъехал от склада на юго-восточной окраине города. В машине сидело двое: Дин и Бэлла. Это были их не настоящие имена. Настоящие имена волков знали лишь единицы — руководители организации — а все остальные пользовались прозвищами. Этого было вполне достаточно. Дин и Бэлла, сидевшие в кабине пикапа, не знали как на самом деле зовут соседа.

— Сколько у нас еще в запасе? — нервно спросил Дин. Он всегда нервничал перед операцией, что создавало несколько нездоровую атмосферу. Но все великолепно знали, что этот мандраж у парня улетучивается как только начинается само действие.

— Почти час. — ответила Бэлла. — Так что не гони. Время есть.

Они выехали на шоссе и не спеша двинулись в сторону центра.

Операция разрабатывалась почти два месяца. Банк, который предстояло ограбить, принадлежал, само собой, государству, как и все банки в стране. Но у него было одно отличие: заместителем директора был отец одного из волков. Именно этот член организации сам предложил объект для изъятия денежных средств. Это в организации считалось в порядке вещей — случайных людей с улицы или детей работяг в ней не было — вернее были, но они использовались исключительно для проведения акций. Так было задумано для того, чтобы в случае ареста или смерти было невозможно определить, чей это труп. Дети крупных чиновников и руководителей были же слишком известными — поймай или убей одного и организации конец.

Средний возраст волков составлял восемнадцать лет. Кому-то было меньше, кому-то немного больше. Кроту — тому самому парню с темными волосами в джинсовом костюме — двадцать три. Для всех он был главным.

Молодым людям, сидевшим в пикапе, было по шестнадцать и девятнадцать лет соответственно. Бэлла была старшей. Оба были как раз из боевой организации волков — то есть исполнителями. Родители Дина трудились на одном из подмосковных заводов, а Бэлла была вообще детдомовской.

Парень, чей отец руководил банком, достал много важных документов. Он ухитрился распечатать план помещений и даже инструкцию по технике безопасности, которая, впрочем, оказалась бесполезной.

Но, главное, он точно знал (по разговорам отца дома), когда привозят и увозят деньги. Судьба отца парня не волновала — он хорошо понимал, что его могут арестовать и даже расстрелять. Это был закон организации: каждый должен был отречься от своих родителей, хотя чисто внешне и продолжать общаться с ними как ни в чем не бывало.

В этот день, ровно в час ночи к зданию банка должна была подъехать бронированная инкассаторская машина. Водитель как правило сидел в кабине, а двое вооруженных инкассаторов переносили мешки с деньгами. Банк охранялся милицией. План налетчиков заключался в использовании одного крайне важного нюанса: в тот вечер на посту в банке стоял старший лейтенант национал-коммунистической народной милиции Павел Лощук, который отличался полнотой, а, значит, слабой маневренностью и малой скоростью движений.

Подъехав к месту проведения акции, Дин припарковал пикап на той же стороне улицы, где находилось само здание банка, но так, чтобы его не фиксировали камеры наружного наблюдения. Часы показывали без десяти час.

Через пару минут после их приезда из входной двери вышел тот самый Лощук. Они видели его раньше, когда готовились к операции и заходили в само помещение банка, якобы для того, чтобы посмотреть справочную информацию или прикупить парочку лотерейных билетов.

Лощук достал своими короткими ручонками из кармана пачку сигарет и закурил. Его появление означало то, что с минуты на минуту к банку должна подъехать машина инкассаторов.

Так оно и произошло. Не успел Лощук сделать и трех затяжек, как из-за угла дома медленно выкатился бронированный автомобиль.

— Начали! — коротко скомандовала Бэлла и первой вышла из пикапа.

Они прогулочным шагом пошли в сторону затирающего подошвой окурок старшего лейтенанта. Лощук не обращал на них никакого внимание — его взгляд был устремлен на подъезжающих инкассаторов, один из которых, уже приветственно махал ему рукой.

Откуда-то сбоку появилась старушка, которая задержала свое внимание на Лощуке, но, к облегчению молодых людей, тут же довольно расторопно перешла не широкую проезжую часть и углубилась во дворы.

За пару шагов до того места, где происходящее начинают отслеживать камеры наружного наблюдения, Дин с Бэллой надели черные вязанные шапочки. В руках у них появились пистолеты.

Они шли прямо за инкассаторской машиной, но со стороны проезжей части, а не со стороны тротуара. Так что Лощук, при все желании, просто не мог их видеть. Как не мог их видеть в боковое зеркало заднего вида ни водитель, ни инкассатор, сидевший на переднем сидении.