Eden (ЛП) - "obsessmuch" - Страница 77

— Больше никогда, — повторяет он. — Магия потеряна для тебя. Отныне это не более, чем размытое воспоминание прошлого.

Его лицо плывет перед глазами, слова доносятся словно издалека, и я проваливаюсь в темноту.

Пульсирующая боль пронзает меня снова и снова, накатывая волнами на мое измученное тело.

Что-то давит на плечо, и мне кажется, что меня сейчас стошнит…

Медленно открываю глаза.

Постепенно все вокруг обретает четкость. Потолок, освещаемый тусклым золотым мерцанием…

Знакомый потолок.

— Постарайся оставаться в сознании, если сможешь, — голос. Его голос. — Так будет лучше для нас обоих.

Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, но он не обращает на это внимания, продолжая рассматривать мою рану в свете свечи, стоящей на прикроватном столике.

Мой столик. Моя комната в моем доме. Теперь уже вряд ли где-нибудь еще есть место, которое я могу называть домом. Эта тюрьма, эта гробница — отныне мой единственный дом.

Я чувствую его дыхание на своем обнаженном плече.

Обнаженном?

В ужасе перевожу взгляд на плечо, но, оказывается, Люциус лишь слегка приспустил платье, чтобы видеть рану.

Он приподнимает мою руку, несколько раз оборачивая вокруг нее бинт.

Крови больше нет. Она исчезла, будто ее никогда и не было.

Интересно, может ли он так же просто стереть ее и из своей памяти? Потому что лично я никогда не смогу. Я до сих пор вижу яркие темно-красные подтеки и чувствую приторно-сладкий с примесью железа запах.

Он всегда так легко избавляется от следов своих преступлений? Разве они не занимают все его мысли, отравляя его сознание до тех пор, пока он не сойдет с ума?

На секунду он встречается со мной взглядом, и я понимаю, что надеюсь напрасно. Ему вряд ли известно такое слово как «раскаяние».

— Ножевые ранения такой глубины нелегко вылечить, понадобится несколько часов, чтобы рана затянулась, — он говорит то, что мне уже известно, но я никогда не думала, что придется испытать такое на себе. — Ее нельзя залечить простым заклинанием. Я сделал все, что в моих силах, и наложил повязку, но тебе нужно принять это зелье, чтобы за ночь она зажила.

Он протягивает мне бокал с темно-синей жидкостью. Должно быть, он заранее приготовил его, пока я была без сознания. На вид похоже на смесь исцеляющего зелья с кровевостанавливающим, но я не совсем уверена…

И вообще, какая теперь разница? Мои знания уже ничего не значат. Главное здесь — в этом ужасном месте — проживать день за днем и оставаться в живых.

— Пей, — отрывисто приказывает он.

Сажусь, вздрагивая от боли в плече. Я могла бы закричать, но…

Я ни за что не покажу ему, как мне больно.

Интересно, ему было так же больно, когда я ударила его ножом?

Да какая разница! Он заслужил. Неважно, больно это было или нет.

Нет, это важно — я не хочу причинять кому-либо такую боль…

Но ведь он не кто-либо. Я должна помнить, что он сотворил со мной.

Выпиваю зелье, и приятное тепло распространяется по моему плечу, заглушая боль, но не избавляя от нее до конца.

С облегчением вздыхаю и откидываюсь на подушки, на секунду закрывая глаза. Я так устала, что могла бы проспать вечно…

Нет. Только не когда он рядом.

Заставляю себя открыть глаза.

Он смотрит на меня как-то… странно. Как если бы я задала ему вопрос, на который он не знает ответа.

Зрительный контакт обрывается, когда он, морщась, с шипением втягивает воздух сквозь стиснутые зубы и хватается за предплечье.

Впервые с момента появления авроров в Норе я мыслю четко. Его Метка горит. Волдеморт зовет.

И впервые я задумываюсь, почему… там, в Норе, он побежал за мной, а не за Гарри?

Мне нужен ответ. Мне нужно, чтобы Люциус объяснил это.

— Что вы ему скажете, когда он спросит..?

Обрываю себя на полуслове, потому что на его лицо набегает тень. Он зол и, если я не ошибаюсь, в его глазах мелькает страх.

— Когда он спросит о чем?

Ох, знаю, что не стоит продолжать тему, но не могу удержаться. Я хочу знать.

— Вы пришли в Нору, чтобы захватить Гарри, — шепотом поясняю я. — Вы отвечали за операцию, потому что иначе остальные не стали бы слушаться ваших приказов. Я права?

Его лицо темнеет еще больше, но он молчит.

— Но, когда появился Орден, вы не погнались за Гарри, как должны были. Вместо него, вы преследовали грязнокровку, узницу, которая не представляет особой ценности. Как вы объясните это ему? Что вы…

Он хватает меня за шею, больно прикладывая головой о спинку кровати.

— Не ставь под вопрос мои решения! — Шипит он.

Он сжимает мое горло, в его взгляде столько ненависти, но он отпускает и отходит от меня только, когда я начинаю задыхаться. Тяжело дышу, потирая шею, и восстанавливаю дыхание.

— Я все сделал правильно, — тихо произносит он, и я не совсем уверена, что он говорит это мне. — Темный Лорд все поймет. Я не мог позволить сбежать заключенной, которая имеет такую ценность для нашего дела. Я перестраховался на случай, если мы не схватим Поттера. Но, что если его все-таки поймали..?

Он осекается, подойдя к двери и вытаскивая из мантии фляжку, делает глоток, и я чувствую специфический запах алкоголя.

Успокаивает нервы перед рандеву?

— Поспи, — бросает он перед тем, как выйти и закрыть за собой дверь.

Пламя свечи на столике колышется от дуновения ветра, и я закрываю глаза, отдаваясь во власть темноты.

Я плыву по течению сновидений. Плыву между сном и явью. Сон постепенно отпускает меня в объятья жестокой реальности.

В комнате темно. Я спала совсем недолго, судя по тому, что Люциус еще не вернулся.

Может, еще поспать? А что делать? Тем более, я и вправду так измучена… настолько, что меня не волнует, вернется он или нет…

Поворачиваюсь на бок, удобнее устраивая подушку под щекой.

Стоило бы натянуть одеяло, но… и так слишком жарко.

Убираю волосы, прилипшие к шее, протягиваю руку, цепляясь за край матраса, и жду, когда сон вновь вырвет меня из реальности.

Медленно просыпаюсь, открывая глаза и облизывая пересохшие губы.

У меня никогда прежде не было проблем со сном. Но после похищения для меня счастье, если удается поспать несколько часов подряд, не говоря уже обо всей ночи.

Ох.

Глаза широко распахиваются, когда до меня доходит, что меня разбудило на этот раз.

Ох.

Что-то мягко и осторожно движется по моей спине вдоль позвоночника. Вверх… вниз.

Едва слышный вздох срывается с губ. Кидаю взгляд в сторону, но ничего не видно. Сплошная темнота.

Чувствую, что матрас слегка прогнут рядом со мной.

Задерживаю дыхание и тщательно прислушиваюсь, стараясь подавить дрожь в теле.

Движение вверх… и вниз.

Теперь я уверена, что кто-то касается пальцами моей спины — я чувствую их даже через платье.

Вновь прислушиваюсь к темноте.

Но слышу лишь дыхание. Учащенное. Тяжелое.

Напряженно сглатываю. Пальцы замирают на середине пути.

Поспешно закрываю глаза и пытаюсь успокоить дыхание, сохранить его ровным. Если этот человек подумает, что я сплю, то, возможно, он уйдет.

Да кто же это, в конце концов?

Идиотский вопрос. Сама-то как думаешь?

Это необязательно он.

А, кто же еще?

Может, Долохов?

Он действует не так утонченно и нежно.

Ну, тогда… Драко?

От этой мысли я чуть не вздрагиваю. Не хочу, чтобы он… чтобы этот хорек так касался меня.

Кроме того, если быть предельно честной, то я просто цепляюсь за соломинку. Это не Драко. Я уверена.

— Ты никогда не умела притворяться, грязнокровка.

Личность подтверждена. Этот холодный голос с протяжными нотками я не спутаю ни с чьим другим. Слишком глубокий и ленивый, чтобы принадлежать Драко, и слишком мягкий для Долохова…

От страха крепче зажмуриваюсь.

Чего он хочет? После всего, что еще ему нужно?