ПИКНИК И ПРОЧИЕ БЕЗОБРАЗИЯ - Даррелл Джеральд - Страница 26
- Предыдущая
- 26/41
- Следующая
Моим глазам предстала прелестная деревушка. Два-три десятка домов привольно расположились вокруг залитой солнцем маленькой площади, на которой высокие платаны окружили маленький красивый фонтан. У одного конца площади расположилась чудесная церквушка XV века, чей тонкий шпиль наставительно возвышался над пряничными крышами жилых строений. На подоконниках, на тротуарах, на верхних кромках каменных стен каждый свободный клочок занимали ряды цветочных горшков и ящиков, жестяных банок, а кое-где стояли даже тачки и старые ручные тележки с ослепительной россыпью ярких весенних цветов. Я остановил машину перед скамейкой, на которой сидели пять беззубых, морщинистых, как ящерицы, стариков, впитывающих лучи вечернего солнца, и спросил, как проехать в “Ле Пти Шансон”. Тотчас хор дрожащих голосов и лес узловатых палок направили меня в дальний конец деревушки. Выехав за ее пределы, я в нескольких сотнях метров увидел поворот и указатель, извещающий, что “Ле Пти Шансон” находится где-то слева. Узкая подъездная дорога вдоль серебристо-зеленого ручейка тянулась между перелеском и виноградниками, где узловатые канделябры черной лозы венчались париками свежих зеленых листьев.
Облик “Ле Пти Шансон” вполне оправдал мои ожидания. Описав дугу между двумя могучими дубами, я узрел окруженный пестрым цветочным ковром постоялый двор, длинное низкое строение с красной черепичной крышей, расписанной изумрудными подушечками мха. Впрочем, часть крыши, как и все стены, была почти неразличима за ветвями одной из самых великолепных глициний, какие мне когда-либо доводилось видеть. Год за годом она нежно обвивала дом своими плетями, и дошло до того, что его обитатели вынуждены были укрощать ее пыл, чтобы лиана совсем не закрыла окна и двери. Нижняя часть ствола достигла упитанности, которая сделала бы честь уважающему себя удаву, и сложное переплетение ветвей было покрыто синими, как крыло зимородка, цветами. На посыпанной гравием площадке среди клумб перед домом, под сенью полудюжины цветущих крон багрянника были расставлены аккуратные белые столики и стулья. Алые цветки уже начали осыпаться, и землю устилал красный ковер лепестков, а белые столы были словно обрызганы драконовой кровью. За пределами сада зеленели рощи и возвышались одетые желтой горчицей холмы.
Оставив свой автомобиль на стоянке, я захватил сумку с самыми необходимыми вещами и вошел в дом. В маленьком холле пахло вкусными блюдами, вином и полиролем, царила идеальная чистота. Первым меня приветствовал огромный косматый пес; попадись он вам в лесу, вы вполне могли бы принять его за медведя, однако это было добродушнейшее создание. Я скоро обнаружил, что у него за ушами есть весьма чувствительные точки, и принялся почесывать их, чем доставил псу великое удовольствие. Затем появился молодой официант, и я спросил, есть ли в гостинице свободный номер, где я мог бы переночевать.
- Конечно, мсье, - учтиво ответил он, взял мою сумку и проводил меня по коридору в очаровательную спальню, где через окна в рамке из синих цветков глицинии открывался вид на поля горчицы.
Приняв душ и переодевшись, я вышел в сад, озаренный лучами заходящего солнца. Сев за стол, прикинул, что не худо бы выпить рюмочку ароматного ликера, когда вновь показался молодой официант.
- Извините, мсье, - сказал он, - но мсье хозяин просил узнать, не пожелаете ли вы выпить с ним бутылочку вина, поскольку вы наш первый постоялец в этом году и у него заведено отмечать такое событие.
Как было не порадоваться такому просвещенному обычаю!
- Разумеется, я буду счастлив, - ответил я. - Однако, надеюсь, хозяин не откажется выйти сюда?
- Конечно, - отозвался официант. - Я скажу ему.
Мне очень хотелось познакомиться с хозяином, потому что я не сомневался, что затейливые названия фирменных блюд придуманы им, и хотел узнать, что его вдохновляло.
Он не заставил себя ждать, и я убедился, что внешность хозяина “Ле Пти Шансон” хорошо согласуется с окружением. Это был настоящий великан - ростом больше ста восьмидесяти сантиметров, косая сажень в плечах. Мясистое лицо с орлиным носом и ярко-синими глазами под копной седых волос вполне могло принадлежать какому-нибудь библейскому пророку. На нем был чистейший передник, шевелюру венчал сдвинутый на затылок поварской колпак, толстые ручищи с артритическими узлами держали поднос, на котором стояли два красивых бокала ручного производства и бутылка вина. Мне показалось, что ему за восемьдесят, однако время явно не было властно над ним. Чувствовалось, что он проживет и сто лет, и больше.
Великан приблизился ко мне, широко улыбаясь, как если бы узрел давнего близкого друга, глаза его искрились юмором, и морщины на его лице несомненно были следами бесчисленных улыбок.
- Мсье, - пробасил он, осторожно ставя на столик поднос, - добро пожаловать в мою гостиницу. Вы первый гость в этом сезоне, а потому особенно желанный.
Пожав мою руку с пылкой учтивостью, он сел напротив. Столько энергии было в нем, что на меня будто дохнуло жаром из топки. Он излучал доброту, приветливость и юмор и был совершенно неотразим.
- От души надеюсь, что вам понравится это вино, - продолжал он, наполняя бокалы. - Это божоле, продукт моего собственного виноградника. Я собираю достаточно винограда, чтобы в год приготовить два десятка бутылок для собственного потребления, так что, сами понимаете, откупориваю только в особых случаях, вроде этого.
- Благодарю за честь, - сказал я, поднимая бокал.
Вино легло на язык, точно бархат, и мои вкусовые сосочки взыграли.
Хозяин подержал вино во рту, потом задумчиво проглотил.
- Правильное вино, - произнес он.
- Совершенно верно, - согласился я.
- Вы здесь отдыхаете?
- Да, - ответил я. - У меня есть маленький домик в Провансе, и я стараюсь выбираться туда каждое лето.
- О! Прованс!… Зеленый край. Чудесный уголок Франции!
- Франция вся прекрасна. На мой взгляд, одна из прекраснейших стран во всем мире.
Он улыбнулся мне и кивнул. Некоторое время мы продолжали пить в почтительном молчании, как того заслуживает доброе вино, потом хозяин снова наполнил бокалы.
- И что же вы желаете заказать на обед?
- Если можно… Я прочитал в “Мишлене” кое-что о ваших фирменных блюдах. Вы, должно быть, отменный повар, если заработали звездочку.
Он закрыл глаза, и на мгновение лепное лицо его исказила болезненная гримаса.
- Ах, эта звездочка, эта звездочка, - простонал он. - Вы не представляете себе, мсье, каких мучений мне стоило заполучить ее. Подождите, я принесу меню, вы сделаете заказ, потом я расскажу вам эту историю. Поверьте, это не хуже романов Дюма, а между тем все - чистая правда. Минутку, я схожу за меню.
Он вошел в дом и вскоре вернулся с картой вин и меню.
- Если позволите, - сказал хозяин, вновь наполняя бокалы, - я порекомендовал бы “Голубей для Марии Терезы” - блюдо, которым я по-настоящему горжусь. У меня найдется несколько отличных тушек, и поскольку вы наш первый в сезоне постоялец, я, конечно же, откупорю еще бутылку божоле к голубям.
- Вы чрезвычайно добры, - отозвался я. - Ваше предложение звучит бесподобно. Скажите, я заметил, что вы даете вашим фирменным блюдам любопытные названия. Очевидно, в этом заложен какой-то особый смысл?
- Разумеется, мсье, - серьезно молвил он. - По-моему, когда изобретаешь новое блюдо, просто необходимо, чтобы в названии было отражено какое-то событие. Взять, например, тех же голубей. Это блюдо было придумано мной, когда жена ждала нашего первого ребенка. Вы ведь знаете, что у беременных женщин бывают самые странные причуды, так? Ну вот, моя жена вдруг страстно полюбила эстрагон и голубей. Короче - я был обязан изобрести блюдо, не только питательное для нее и для ребенка, но и удовлетворяющее изысканные запросы беременной женщины редкостной красоты и чувствительности. Так появились “Голуби для Марии Терезы” по имени моей супруги.
- Восхитительная идея, - отозвался я. - Непременно приму ее на вооружение, ведь я сам люблю стряпать, и мне всегда казалось, что у многих чудесных блюд скучнейшие названия.
- Предыдущая
- 26/41
- Следующая
