Начало. Техник-интендант (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 44

Мы занялись делами, общаясь. Анна девушка была просто восхитительна, и возможно, как супруга будет на своём месте, вот только к ней у меня не было доверия. Умерло. Три дня назад я впервые напился. Пусть свежим немецким трофейным пивом, но всё равно. Я подслушал как та в машине, покинув мою квартиру, описывала своему куратору в органах, что за тот день происходило во время нашей встречи. Ничего не упустила. Куратор требовал, чтобы та выяснила всё по боевым интендантам, вывести на них. А мне пела как влюбилась, как искала своего спасителя что её спас. И ведь я верил, она была очень убедительной. Сейчас уже не верю. Типичная медовая ловушка, а жениться на ней, чтобы банально трахнуть, тем более я уверен, что та ещё девственница, это как-то не по мне. С тех пор я её и наблюдателей троллил. Те внимательно за квартирой следили, но каждый раз мои парни навещали меня, гостинца приносили, а те так ни разу их и не засекли. Как же их это бесило. В первый раз я о парнях помянул на следующий день после того как напился. Мол, пива принесли, рыбы сушёной, вот мы и посидели. Позавчера уже вина домашнего черноморского, Анне вино понравилось, вкусное, вчера были пирожные, к слову купил ещё в Минске, последние остались, с заварным кремом. Сегодня вот живая рыба, да ещё семейства осетровых.

Я как раз почистил, разделал, Анна начала жарить, половину рыбы та отложила, домой возьмёт, она жила с матерью, отец её, генерал, воюет. Я о ней всё знал. И вот я в ванной как раз руки отмывал с мылом, когда раздался стук в дверь. То, что там кто-то стоит я видел, так что вытирая на ходу руки, забросив полотенце на плечо, сам я в обычных домашних штатах был, тапках, рубахе, подошёл к двери и открыл. Там стоял боец, знакомый мне, посыльный из штаба корпуса.

- Товарищ техник-интендант первого ранга. Вам приказ, - протянул тот мне бумагу.

Быстро пробежавшись, кивнув тому, сообщив что завтра утром буду в части, закрыл дверь и направился на кухне.

- Кто это был? - обернулась Анна, переворачивая кусок рыбы на сковороде.

- Посыльный. Завтра моя часть на фронт отбывает, и я тоже. Приказ пришёл. Закончился мой отпуск по болезни.

Мы позавтракали рыбой. Анна ушла, домой торопилась, говорила, что мать приболела, но я знал, что та лжёт. Я же надел парадную форму, со всеми регалиями, и поехал на трамвае к Генштабу. Шапошникова не было, убыл, будет через несколько дней, но был тот капитан. Я объяснил ему ситуацию, отбываю на фронт, а награды так и не получил. Тот всё и решил. Обратился в Политуправление, там и по их предложению представление к награде было, Мехлис отсутствовал, тот в Крым отбыл, но был его зам, тот как раз в Генштабе находился, он всё и решил. Созвонился, переговорил с секретарём Сталина, вопрос тот курировал, и сообщил что сегодня вечером будет проведено награждение, неофициальное. Тихое, всё же моё лицо не восстановилось, чтобы им светить. Награждение за закрытыми дверями, вот как оно называется. Пройдёт оно в семь вечера, за мной на квартиру машину пришлют. При этом можно быть не одному, поэтому приглашение я ещё и на Анну оформил. Покинув здание Генштаба, заехал к ней, порадовав куда вечером пойдём, а сам домой. Переоделся в повседневную гражданскую одежду, и сбросив хвост, двое топтунов было, направился на Колхозный рынок. Там купил большой заплечный мешок, и стал туда убирать покупки. За час что я там закупался, этот мешок был бы заполнен раз пятьдесят, но всё из него отправлялось в Хранилище. Я покупал грибы, сушёные, солёные в бочонках, всё свежее. Яйца. Как свежие, так и варёные. Картошки шесть грузовиков купил, свежей, только выкопали. Арендовал склад, там всё разгрузили, и я убрал в Хранилище. Овощей немало, сала солёного, копчёного. В общем, изрядно закупался. Трофеев у меня после работы в немецком тылу было немало, среди них и советские рубли. Где-то два с половиной миллиона, и тридцать ящиков с золотом. Тут и монеты, и слитки. Немцы вывозили из захваченного банка, не знаю из какого, мы на дороге повстречались, а я отбил.

До вечера делами занимался. Потом к себе, там как раз переодевался, сразу после душа, в парадную форму, когда Анна подошла. Мы тут договорились встретится. Потом пришла машина и нас отвезли в Кремль. Оружия я не брал, так что прошли проверку на входе быстро. Вёл меня тот армейский комиссар второго ранга, зам Мехлиса. Он как представитель от командования. Дальше нормально, седой старичок по фамилии Калинин, в небольшом зале при небольшом скоплении народа, всего человек двадцать, вручил мне орден и Золотую медаль. Фуршета не было, даже без фотосессии обошлись. Куда с моей-то рожей. Домой вернулись в девять часов, но Анна приятную ночь так и не подарила. Динамила вполне себе профессионально, играла на терпении. Пришлось провожать её. Долго мы целовались под окнами, пока ту мать не позвала. Кажется, я ей не нравился. Дальше я отправился к себе. Нужно собраться, и подготовить квартиру к долгому моему отсутствию.

Утром Анна пришла, мы вместе позавтракали. Та на квартире осталась, решила прибраться, я же подхватил шинель, сидор и небольшой чемоданчик, и покинул квартиру. Сомневаюсь, что мы сегодня отправимся, но лучше держать вещи при себе, остальное всё в Хранилище, а это на виду должно быть. Как так и без вещей?

С двумя пересадками на трамвае, я добрался до казарм. Там прошёл охрану на въезде и направился к штабу. Народу тут хватало. Прибыл вовремя, совещание только через час, так что успел убрать вещи в нашу интендантскую «полуторку», и пообещаться со знакомыми, принимая поздравления за награждение высокой наградой. На все намёки обмыть, отвечал положительно, вечером будет фуршет, я с поварами договорюсь. Вино черноморское, чача. Однако во время совещания, в основном решались организационные вопросы по отправлению эшелонов, какие полки и подразделения идут первыми, я узнал, что корпус отправляется на Юго-Западный фронт, под Киев, и четверо человек летят туда на транспортном самолёте. Их задача обеспечивать встречу и размещение. От снабженцев лечу я, как решил главный снабженец корпуса. Обломилась обмывка награды, до самого вылета я получал задачи по своему направлению. Правда, некоторые командиры всё же зажали меня, полчаса времени было, так что мы всё успели, и обмыть, и проститься. А Анне я за два часа до вылета сообщил об этом, с какого аэродрома. Телефон был у соседей, позвонил, её позвали, та ещё у меня была, так и передал. И вот уже на аэродроме, где я стоял у машины со всеми вещами в ногах, та и подбежала, обнимая. Мы поцеловались и стали торопливо прощаться. Заметив, что я кому-то машу, та спросила:

- Кто это?

- Парни знакомые. Охрана моя. Следят чтобы больше со мной ничего не приходило.

- Да? Я не видела, чтобы за тобой следили, - закрутила та головой, высматривая несуществующих личностей.

- Да ты своего топтуна не замечала, которого за тобой куратор поставил следить, не то что парней. Да, Анна я всё о тебе знаю и о твоих ежедневных беседах с куратором тоже. Знаешь, я долго думал и решил, вместе нам не быть, доверия друг к другу нет. Я знаю, ты искала меня чтобы поблагодарить за спасение, опознала по фотографиям в газетах, хотела встретится и на тебя вышли сотрудники НКВД. Ты не отказалась им помогать, и стала агентом. Не очень красиво с твоей стороны, поэтому я решил, что мы расстанемся. Так что не нужно слёз, прощай.

Обнимать я ту не стал, а подхватив вещи быстрым шагом направился к самолёту, где уже заканчивалась погрузка. Сама та так ничего и не сказала, отдала ключи от квартиры и смотрела как я ухожу. Кажется, в глазах у той блестели слёзы.

Из-за того, что в самолёте я оказался последним, мне место самое паршивое досталось, у двери, а там дуло, как оказалось. Сам самолёт небольшой, одномоторный, я на таком в Сочи летал. Было шесть пассажиров и несколько мешков с почтой. Сев на боковую лавку, я вытянул ноги, положив их на чемоданчик, сидор под лавку, а вот шинель надел, лётчик посоветовал, сказал, что холодно на высоте. Не только надел, но и застегнул на все пуговицы. Дальше был недолгий разбег и подъём. Это сразу чувствовалось, перестало трясти на почве. Подняв воротник, я поглядывал на попутчиков. Трое знакомых, из штаба корпуса командиры, а вот двое просто с нами летели попутным бортом. Один майор НКВД, второй вообще гражданский, в костюме, мёрз, кутаясь в пиджак. Видимо не сказали, что на высоте холодно, да и погода снаружи не летняя. Нет, пока вполне тепло, но ночами уже холодно.