Мар. Щит императора (СИ) - Лисина Александра - Страница 21

Признаться, за всю свою осознанную жизнь (как старую, так и новую) мне впервые довелось работать в таком бешеном ритме, поэтому на какое-то время мой мир сузился до размеров императорского дворца. И я совершенно упустил из виду, что творится снаружи. Более того, когда в один из дней его величество все же решил выбраться в город, меня до глубины души поразило отсутствие листвы на деревьях и пар, густыми облачками вырывающийся у людейизо рта. Когда же в довершение всего с неба посыпались мелкие белые крупинки, я и вовсе озадаченно замер.

– Вот и первый снег, – протянул Зиль, запрокинув голову и поймав на язык пару снежинок. – Надо же, как время бежит… да, Мар?

Я оказался настолько обескуражен открывшимся зрелищем, что просто не нашелся с ответом. Зиль тогда, помнится, поржал. Я, пожалуй, смутился. А всего через пару месяцев произошло событие, которое с ног на голову перевернуло всю мою прежнюю жизнь и перечеркнуло планы, которые я так долго вынашивал.

Наверное, я уже не вспомню, когда меня стали регулярно тревожить сны, но, пожалуй, впервые я заострил на них внимание именно после того, как на моих волосах осели первые снежинки. Это был толчок… отправная точка, после которой моя жизнь решительно покатилась под откос.

Сперва это были слабые, совсем еще короткие звоночки. Скажем, я стал чувствовать духоту в кабинете императора. Мне постоянно было жарко во дворце, поэтому на ночь приходилось открывать окно в покоях его величества. Но даже так нормально засыпал лишь после того, как снимал рубашку и ложился у самого окна. На сквозняке. При этом чувствуя себя, как лесной зверь, которого пустили в хорошо протопленную избу, но позабыли, что с такой густой шубой он прекрасно переночует и на улице.

Дальше – больше. Я стал замечать, что постепенно отдаляюсь от людей и с трудом переношу долгие аудиенции у императора.

Меня начали раздражать запахи. Я стал различать даже слабые нотки парфюма, которым пользовались гости и особенно гостьи его императорского величества. Сам Карриан, хвала Рам, предпочитал не лить на себя всякую гадость. Но дамы, как, наверное, везде, на них буквально отрывались. Порой во время завтраков, стоя за спиной Карриана, я едва не морщился от одуряющего запаха еды, смешанного с едкими благовониями. Во время приемов хотелось повесить на нос прищепку. Или дышать только ртом. И поначалу это действительно помогало, но вскоре терпеть это издевательство стало невозможно, и пришлось использовать транс, чтобы сохранить самообладание и не покинуть кабинет прямо посреди приема.

Еще я заметил, что с каждым днем пребывание во дворце все больше начинает меня тяготить, тогда как ароматы улицы, напротив, стали влечь к себе с неодолимой силой.

Я несколько раз ловил себя на том, что вместо того, чтобы прислушиваться к разговору, молча таращусь в окно, на ярко-синее небо или подсвеченные фонарями низкие тучи. На то, как идет дождь. Как следом за дождем начинает идти снег. Во время снегопадов я буквально выпадал из реальности – на минуты, иногда даже на часы, особенно, если оставался один.

А потом мне действительно стали сниться сны. Яркие, цветные. Про лес, охоту, лунные ночи, искрящиеся по утрам капельки росы на пожухлой траве и долгие-долгие переходы, во время которых неутомимые лапы несут меня все дальше от людского жилья и все ближе к тому, что я считал настоящей свободой.

Я стал сторониться чужого общества, старательно избегая не только Зиля или Нерта, но даже с Тизаром не хотел лишний раз общаться. Сперва списал это на плохое питание и невесть откуда взявшуюся тоску, которая в эти месяцы и впрямь приобрела устрашающие размеры. Но потом понял – дело не в ней. Я просто устал. От этой работы. От жизни. От шумных людей, от дворца, от не проходящего ощущения собственной ненужности и бесполезности той работы, которую я упорно делал.

– Хандра… – заметил однажды Зиль, когда я проигнорировал какой-то безобидный вопрос, а когда тот начал настаивать, попросил меня больше не трогать. – Не переживай, Мар. Это просто хандра. Весна придет, и оно само рассосется.

Я тогда молча ушел, не став ничего пояснять. И тогда же понял, что мне стало безразлично его мнение. Как и мнение Нерта, Арха, шуточки Ужа, вечное бурчание Ежа, добродушные подначки Зюни… день, ночь… еда, сон, работа или отдых… все стало по барабану. Абсолютно все. Кроме, разве что, самочувствия императора.

Я мог целую ночь просидеть на кушетке у него в кабинете, глядя, как падает за окном снег. Ни о чем не думать. Просто смотреть, раз за разом вспоминать свои звериные сны и находить в этом какую-то прелесть. Но каждое утро с рассветом меня приводила в чувство магическая печать, легким уколом напоминая о клятве. После этого я послушно вставал, мылся, переодевался и спускался в зал, где терпеливо дожидался появления императора.

Утренние поединки превратились для меня из обязанности в обыденность. Они не радовали, но при этом и не раздражали. Я брал оружие в руки, потому что так было надо. И не ранил императора исключительно по той же причине. Меня даже бешеный темп схватки уже не мог привести в чувство. Я словно заледенел душой. Замерз, как сосульки на окнах. Я сражался, ел, ходил и говорил исключительно машинально. И все чаще с нетерпением посматривал в окно. День за днем следил, как вьюга наметает в дворцовом саду громадные сугробы. Подспудно ждал чего-то. Стремился к этому всей душой и не замечал, как все больше теряю интерес не только к работе, но и к жизни.

– Мар, ты что творишь? – тихо спросил Нерт, когда очередная тренировка закончилась, и я, поднявшись с матов, начал молча одеваться. – Мар? Эй, Мар! Ты вообще меня слышишь?!

Я неохотно поднял голову и только тут заметил, что из разбитого носа так и продолжает течь кровь. Ну забыл, с кем не бывает?

Я равнодушно выдернул с потолка зеленую нить и, утерев лицо рукавом, продолжил облачаться в форму. Нерт и Арх с Хортом переглянулись, но никто не заступил дорогу, когда я направился к выходу. Не окликнул. Ничего больше не спросил. Ну и прекрасно. Мне без них проще. А им без меня и подавно.

День прошел как в тумане. Из транса я сегодня вообще не выходил, чтобы не упустить что-нибудь важное. Но как только закончилась смена, и император вернулся в свои покои, я развернулся и направился к себе в комнату. Бездумно. Без всякой цели. Хотя нет – цель у меня была. И едва оказавшись внутри, я первым же делом распахнул балконную дверь и с облегчением вдохнул морозный воздух.

Хорошо…

Рам! Как же давно я этого не видел! Усыпанное звездами небо, похожее на перевернутую вверх дном гигантскую черную чашу. Ледяные насыпи, до поры до времени скрывающие под собой сонные кустики. Такие же ледяные барханы, по которым ветер лениво гоняет поземку. Укутанные белой шубой деревья. Тихий свист ветра, то и дело отдающийся эхом в каминных трубах. Искрящиеся в свете магических фонарей снежные насыпи. Благородное серебро на покрытых инеем окнах. Тишина. Красота. Настоящее снежное царство, в котором я ощущал себя как дома… не мертвое – именно снежное. Потому что там, где царит смерть, ничто и никогда не меняется. А зима – всего лишь короткий период жизни, после которого вновь появляются силы и желания, трава и цветы… Временная остановка. Небольшой перерыв. После которого все становится как прежде.

Сколько я так стоял и любовался, не помню – я потерял счет времени. Кружащийся в воздухе снег медленно оседал на моих ладонях, путался в волосах, игриво щекотал ресницы. Казалось, на какой-то миг я действительно вернулся… Но все испортил грохот распахнувшейся от удара двери, быстрый топот и сердитый окрик:

– Мар! Да что, драхт тебя забери, с тобой сегодня творится?!

Меня дернули за плечо, но когда я повернул голову, гневно раздувающий ноздри Тизар почему-то отшатнулся.

– Тал милосердный! Что у тебя с глазами?!

Я не ответил, а когда покосился на висящее сбоку зеркало и увидел, что в нем отразились две сверкающие ярко-синие льдинки, пожал плечами.