Время не ждет (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 65

— Ещё… там ещё! — С восторженной злостью завопил мелкий авантюрный подросток, залезший в автомобиль с телами молодчества ради, — прячется!

Гувера вытащили и опознали, но легче от этого не стало.

— Линч! Линч! — Начала скандировать толпа. Увидев, что его ожидает, директор ФБР с шумом обделался, развеселив народ.

— Как есть слабозадый! — Заулюлюкали мальчишки, — Вонючка!

Так, под смешки, на Гувера насадили автомобильную шину, снятую с запаски его же авто. Шина эта крепко обхватила прижатые к телу руки, а мужчины уже деловито обливали его бензином, норовя плеснуть побольше в район обгаженных штанов.

Гувер завыл… и вой этот стал ещё громче после брошенной спички. Огромный факел, дико воя, начал кататься по тротуару в тщетной попытке затушить огонь. Довольно быстро бензин прогорел, но занялась резина.

Директор ФБР, широко открывая рот, выл обожжёнными лёгкими. На его лицо пузырились крупные ожоги. Умирал он долго… и сожалений никто из толпы не высказал.

— Баррикады! — Раздался женский голос, — К оружию, граждане!

* * *

— Ситуация в Нижнем Ист-Сайде продолжает оставаться опасной, — Взволнованно вещал диктор, — Ожесточённые уличные бои не утихают, волнения перекидываются на другие районы Нью-Йорка, поддавшиеся коммунистической заразе.

— Национальная гвардия при содействии Армии США планомерно давит мятеж, но накал боёв так велик, что не спасает даже присутствие лёгкой бронетехники. Командующий войсками…

Вещание прервалось ненадолго, и Фаулз с досадой закрутил ручками настройки.

— … неизвестной судьба тела директора ФБР Гувера. Известно только, что коммунистические изуверы убили достойного человека с жестокостью, поражающей воображение. Прах…

Дослушав до конца, Фаулз отошёл к окну, глядя на разгорающиеся вдали пожарища. Мятеж подавят, в этом он не сомневался.

Рано… случайное, по большому счёту, выступление доведённых до крайности людей. Нехватка оружия, медикаментов, продовольствия… лидеров, наконец. Да и отсутствие единой политической программы скажется самым печальным образом.

— Древо свободы время от времени должно орошаться кровью патриотов и тиранов, — Процитировал он, — Одним тираном и несколькими сотнями патриотов меньше… К добру ли?

Джокеру было жаль восставших. Аж самому удивительно… Впрочем, одно дело — ставить «острые» опыты на людях заведомо бесполезных или даже врагах, и совсем другое — вот так. Эти-то чем провинились?!

— Может быть, Ты всё-таки есть? — Фаулз поднял голову, глядя в сторону закатного солнца, — И если так, то всё мы делаем правильно…

Глава 41

Ломая гусеницами остатки асфальта, в переулок въехал лёгкий «Т1», рявкнув на ходу из кургузой пушки. Мелкокалиберный фугасный снаряд врезался в стену у подъезда, осыпав защитников каменной крошкой и оставив неглубокую выбоину в выщербленных пулями кирпичах. Под прикрытием танковой брони горохом рассыпались по переулку матерящиеся пехотинцы, спотыкаясь о кучи строительного мусора.

Заполошная стрельбы из винтовок куда-то вверх и по сторонам помогла им справиться со страхом, но не с реальными противниками. Из разбитого оконного проёма третьего этажа высунулась на мгновение худая рука, перевязанная грязными окровавленными тряпками, и вниз полетела стеклянная бутылка, заткнутая дымящимся тряпичным фитилём.

Миг, и лёгкий танк вспыхнул, а брызги горючей жидкости зацепили пехотинцев, раскатившихся в стороны. Защитники воспользовались оказией, высунувшись из щелей и подстрелив парочку неосторожных солдат.

— Как вам, суки, Гуверовский коктейль?! — Истеричным фальцетом донеслось сверху, — Досыта накормим, твари!

Пятясь, танк начал выезжать назад, надсадно рыча двигателем, натыкаясь на стены в узком переулке и давя разбегающуюся пехоту. Несколько томительных секунд, и вот люк отрылся, и из заглохшего танка вскочила дымящаяся фигура в комбинезоне, жадно хватая дымный воздух. Одна…

Сверху прилетела связка самодельной взрывчатки, примотанная к наполненной мелким металлическим сором стеклянной бутылке, рванув ещё в воздухе. Осколки мелким дождём просыпались на армейцев, спешно покинувших поле боя.

Такие вот сляпанные «на коленке» гранаты в условиях городского боя оказались эффективным и где-то даже страшным оружием. Редко давая летальный исход, они с почти сто процентной гарантией укладывали нападающих в госпиталь на много недель. Стеклянные осколки начинали блуждать по телу, вызывая неожиданные осложнения.

Среди пехотинцев ходили самые страшные слухи о последствиях, поэтому в плен грантомётчиков не брали принципиально. Или брали, но так… что живые очень быстро начинали завидовать мёртвым.

В переулке остались тела убитых, да агонизирующий танкист, хапнувший ядовитого дыма полной грудью. Он рвал себе горло, пытаясь вдохнуть воздух неработающими лёгкими, но тщетно. Томительные секунды боли и ужаса, и вот он затих навсегда, скрючившись в грязной выбоине.

* * *

Городские бои в Нью-Йорке с самого начала стали кровавым кошмаром. Власти, перепуганные и озлобленные страшной смертью директора ФБР, отдали приказ о максимальной зачистке виновных, не считаясь с жертвами среди непричастных.

Возможно… только возможно, что бунт удалось бы погасить на начальной стадии. Провести суд, признать состояние аффекта, осудить открывших стрельбу охранников Гувера. Несколько расстрелянных или повешенных, два десятка каторжан, и спокойствие в городе худо-бедно, но восстановлено.

К сожалению… или как считали наиболее радикальные представители Красного Сопротивления — к лучшему, всё случилось именно так, как случилось. Приказ войска получили и… перевыполнили, в лучших традициях умиротворения колоний.

Американцы, ничуть не протестующие против подобных методов по отношению к «не белым», пришли в ярость после первых же «акций». Скальпированные головы, расчленёнка и изнасилованные с особой жестокостью женщины напугали и ожесточили даже тех, кто не помышлял о сопротивление.

Армия США не делала особых различий между виноватыми, свидетелями и просто жителями соседних домов. Огороженные колючей проволокой импровизированные концлагеря прямо в городе, где фильтровали потенциально нелояльных граждан, и вот уже оружие берут обыватели, в принципе не помышлявшие о сопротивлении.

Бои в городе идут вторую неделю, а подавляемые очаги сопротивления то и дело разгораются уже в других районах. До властей слишком поздно дошло, что они перегнули палку, но попытки успокоить ситуацию пока ни к чему не приводят.

Жестокость породила ответную жестокость и желание подороже продать свою жизнь. А там, чем чёрт не шутит… может, и выгорит!

Подавление восстания осложнял тот факт, что власти Нью-Йорка в массе своей отказались сотрудничать с армией и Вашингтоном. Скорее напоказ перед выборами, да и не все… но коллапс в бюрократических структурах города вышел знатный.

Большая часть чиновников не стала становиться в горделивую позу, массово уйдя в отпуска или на больничный. В некоторых отделах не осталось и четверти сотрудников, всех «скосила эпидемия».

Самоустранилась и полиция, не горевшая желанием участвовать в городских боях, как того требовал генерал Макартур и официальный Вашингтон. Армейские отряды остались без проводников, знающих город досконально.

Винить в сложившейся ситуации можно только саму армию. Полицейские, согласившиеся на сотрудничество, оказались на острие атак. Чужие для армейцев, они не только выполняли роль проводников, но и, подпихиваемые штыками, выполняли роль штурмовых отрядов, а иногда и смертников. Нужно ли говорить, что патриотический пыл прореспубликански настроенных копов быстро закончился?

Полицейские, знающие город, не пытались воевать с армейцами, а просто уходили «крысиными тропами», залегая на дно. Говорят, что некоторые встали на сторону восставших… но вот это точно враки! Разговоры такие ходят, но никто не может назвать ни одного конкретного имени. Известно же — копы!