Время не ждет (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 59

Переодевшись, Дан вышел на поле и махнул рукой.

— Тяжелоатлеты, ко мне!

Несколько десятков человек подбежали, выстроившись в шеренгу и преданно поедая его глазами.

— Каждой твари по паре, — Про себя усмехнулся Дан, глядя на пёстрый состав.

— Запомните как аксиому! — Начал он занятие, — Лучше разминка без тренировки, чем тренировка без разминки! Поленившись потратить пятнадцать минут на полноценную разминку, вы практически гарантированно приобретаете травмы. Не провели разминку как подобает, и вот уже у вас захрустело колено или побаливает локоть.

— Я и с травмами занимаюсь! — Вякнул в глубине строя коренастый крепыш с рыжеватой бородкой.

— До поры, — Согласился Ларсен, — и не так эффективно, как без них?

— Ну да! — Заулыбался крепыш солнечной улыбкой дауна.

— А если травм не будет? — Дану стало интересно.

— Без них лучше, — Согласился крепыш, поморщив некоторое время лоб.

Обведя глазами преданно глядящих спортсменов, вздохнул… тяжело будет.

В конце тренировки чарлстонские тяжелоатлеты запалено дышали, пропотев насквозь. Дан выглядел лишь хорошо размявшимся, было хорошо видно, что тренировка, в которой он принял участие наравне с городскими атлетами — пустяк для него.

— Да уж… — Пробормотал кто-то из тяжелоатлетов, глядя на свежего, полного сил олимпийца, — теперь понятно, как надо пахать, чтобы на Олимпиаду попасть! Обычному человеку такое не сдюжить.

Рядом загудели согласно.

— Отлично, — Подбодрил их Дан, сделавший вид, что не слышит разговора, — Теперь заминка… Да-да, без неё никак!

— Ну всё, — Констатировал коп десять минут спустя, — жду вас завтра в это же время, будем проводить тренировку для ног.

Сфотографировавшись со всеми желающими, оставил несколько сотен (для родни, друзей и сослуживцев) автографов. Помывшись под душем, Дан переоделся в чистое и кинул сумки ребятне.

— Завезите в отель и… погодите, — Покопавшись в карманах, достал доллар, — Держи! На мороженое. Всякий труд должен быть вознаграждён!

* * *

Вечером следующего дня делегация загрузилась в вагоны, и состав тронулся под звуки гимна.

— Чёртов кофе! — Дан решительно сел, сбрасывая одеяло, — Да ты спи, спи… Ничего не случилось, просто не спится.

— А… — Сонно проворчал сосед, отворачиваясь к стене, — ну давай…

Сев у окна, коп начал бездумно смотреть на медленно проплывающие пейзажи.

— Дурное состояние, — Думалось ему, — устал ведь, а сна ни в одном глазу.

Состав начал притормаживать, но Дан не успел увидеть название станции, отвлёкшись на соседа, разговорившегося во сне. Несколько человек сошло, и состав снова тронулся. На выезде он заметил женщину с тремя детишками, от трёх до семи лет примерно. Сидя на узлах с мертвым лицом, она держала в руках картонку:

— Продам детей. Нечем кормить^[115].

Дан отвернулся. Стыдно и больно так, будто он сам виноват в бедственном положении страны. А он всего лишь коп…

— Разве? — Возразило ехидное подсознание, пробуждённое университетскими лекциями, — Разве не ты разгонял демонстрации, которые выступают против таких вот вопиющих случаев? Чем ты лучше штрейкбрехера?

Колёса постукивали по стыкам рельсов, а Дан вспоминал…

— Сука… — Зло сказал он, нашаривая в кармане соседского пиджака папиросы и закуривая впервые за несколько месяцев, — как же хорошо было жить без мозгов и без совести, не думая! Был простым громилой-копом — без перспектив, зато совершенно счастливым. А сейчас? Нет, образование — зло, а думать — вредно! Чёртов университет!

* * *

— Доктрина Монро^[116] — безусловное благо для Америки, — Убеждённо вещал молодой Уоррингтон перед молодёжной аудиторией в одном из лекционных залов Гарварда, — и мы должны жёстко и последовательно придерживаться её, не отвлекаясь на сиюминутные политические выгоды. Мыслить надо глобально, на десятилетия вперёд, не размениваясь на иллюзии «здесь и сейчас».

Сделав паузу, он обвёл взглядом слушателей, давая им время «переварить» тезисы.

— Политика изоляционизма не исключает вовсе участие США в экономической и политической жизни других стран. Нет и ещё раз нет! Мы демократическая страна и не можем жёстко ограничивать инициативу наших граждан!

В зале зааплодировали — не столько даже самой речи, сколько грамотно составленной фразе, в которой Дюк увязал Демократическую партию и демократические идеалы страны. Гарвардские студенты всегда ценили подобные лингвистические конструкции.

— Поддержка инициативе граждан? Да! Государственная политика? Нет!

— Все мы помним, — Дюк вскинул руку, как бы накрывая аудиторию, — историю участия Америки в Мировой войне. Славные страницы доблести, славы и чести^[117].

Снова аплодисменты, аудитория «разогрета», а Уоррингтон прекрасный оратор.

— Послевоенное восстановление Европы не обошлось без нас. Мы крепко вложились в экономику старушки-Европы, изрядно похорошевшей от притока американского золота. И что мы получили в качестве благодарности? Дефолт! Англия и Франция задолжали нам суммарно свыше двадцати одного миллиарда долларов^[118]! Все вы помните эти цифры, но сейчас попробуйте представить не стопки ассигнаций и слитки золота…

Уоррингтон перевёл дыхание и обвёл слушателей горящим взглядом.

— Не золото, — Ещё раз повторил он театральным громким шёпотом, — а дороги, мосты, километры железнодорожных путей, верфи… Миллионы рабочих мест!

— Случайность? — Дюк наклонился к залу, чуть понижая голос, — Или заговор?

— Я не призываю вас к паранойе! — Выпрямился он, а голос его загремел литаврами, — Я призываю вас думать! Возможно, мои выкладки частично неверны, и вы поправите их или вовсе их опровергнете. Размышляйте, ройтесь в архивах, обсуждайте. Думайте.

— Дефолт! — Голос снова повышен, короткая пауза… — Как не вовремя… или вовремя? Идеально просчитанное время, идеально просчитанная ситуация. Америка, начавшая было с превеликим трудом выкарабкиваться из тяжелейшего кризиса, поражена ударом в спину…

— Снова! — Голос взлетает под самые своды лекционного зала, — Как раньше… Америка никому, кроме самих американцев, не нужна сильной, богатой и независимой!

— Миллионы рабочих мест для наших сограждан… — Голос снова упал, челюсти крепко сжаты — так, чтобы передние ряды видели бугрящиеся желваки, — их нет! Просто подумайте, насколько проще было бы все нам, если бы не предательский удар в спину.

— Я часто слышу тезисы о некоем братстве народов — то англосаксонских, то более обще — европеоидного происхождения. Братство это якобы должно противостоять азиатской угрозе с Востока… Должно, понимаете?!

Дюк зло усмехнулся, давая аудитории время.

— Раньше я воспринимал это как должное… а потом повзрослел. И задумался: а кому мы успели задолжать?

По аудитории пронеслись смешки и посыпались короткие, местами удачные реплики. Молодости свойственна злая критичность, и фраза Дюка пришлась как нельзя кстати.

— Задумался и об азиатской угрозе, которой мы «должны», — Выделил он голосом, — противостоять в этом «братстве». Я не благодушествую, поверьте! Мне не нравится коммунистическая, полуазиатская Россия, не нравится Китай и Азия вообще. Но воспринимать их настолько серьёзно?!

— Китай? — Снова пауза, — Несколько дивизий любой из европейских стран пройдут эту страну без лишних затруднений!

— Россия? Да, — Как бы нехотя признал он, — Это уже серьёзней. Но опасна эта страна скорее своей исковерканной идеологией да колоссальными просторами, в которых может затеряться любая армия. Воспринимать же всерьёз, что эта нищая страна вот-вот пошлёт свои азиатские орды на завоевание Европы, может только малограмотный обыватель.

— Не я! И не вы! Колоссальные размеры этой страны имеют не только преимущества, но и недостатки. Логистика! А технологическая отсталость? Нет, господа… орд с Востока нам бояться не нужно, — Усмехнулся он, замолкнув ненадолго, — Завалить трупами какую-нибудь… Польшу большевики способны. Победить? Маловероятно, да и победа эта будет Пирровой^[119]. Объединённая же Европа легко расправится с большевистской угрозой.