Полет нормальный (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 53

Возмутительный случай бездушия и беззакония.

— Карев С. С., рабочий-плотник дачного треста, с семьёй в 6 ч. Получил комнату в Реутовском районе, в посёлке Салтыковском.

— В марте из-за перебоев в снабжении бригада Карева снимается с работы. После ряда перебросок с места на места Карев уходит с работы дачного треста в Птицепродукт.

— Вот тут-то и начинаются издевательства над Каревым и его семьёй.

— 25 апреля в квартиру Карева в его отсутствие явился инспектор Погодин и предложил беременной жене Карева немедленно выселиться из комнаты. В результате этого «внушительного» разговора у больной Каревой были преждевременные роды.

— Не ограничившись этим безобразием, тот же Погодин 8 июня вновь явился в квартиру Карева и выбросил вещи и детей Карева на террасу. Жена Карева пошла предупредить о случившемся мужа.

— В её отсутствие «ретивый» инспектор отправил двухмесячного ребёнка в Реутовский дом матери и ребёнка, как беспризорного…

Странно читать такое: помнится ведь, как нам вдалбливали в головы о Железном Занавесе и сокрытии негативной информации в Союзе. Встречается информация и куда более жёсткая. Гласность в СССР ныне такая, что США позавидовать может. А вот в Штатах, к слову, с демократией и гласностью ныне беда…

— А была ли она хоть когда, демократия эта?

И это Правда, которая продаётся свободно не только в СССР, но и за пределами страны, в том числе и в Нью-Йорке. Не думаю, что доход от продаж газеты хоть сколько-нибудь велики, но покупают ведь!

Эмигранты, желающие всласть поплеваться желчью, студенты-русисты и все, кто хочет изучать живой русский язык, пусть и отдающий изрядно канцеляритом. Желающих хватает, но… покупателей, не скрываясь, берут на карандаш^[140] ФБРовцы.

Так что покупают коммунистическую прессу либо благонадёжные граждане вроде меня, либо самые отчаянные социалисты.

— Тухачевский… целая эпоха, как ни крути. По одной версии, гениальный военный теоретик, по другой — бездарность. Но безусловно противник Сталина…

— Гениальный… как вспомню его требование поставить экономику страны на военные рельсы и обеспечить армии пятьдесят тысяч танков и сорок тысяч самолётов к следующей пятилетке, так вздрогну! Когда писалось? В тридцатом, кажется… тогда. Рухнула бы экономика СССР. А сколько денег с его подачи ушло на мертворожденные, но очень, очень дорогие проекты!?

— Да и страшно европейским обывателям, когда Генштабом опасного и таинственного СССР командует такой явный… Бонапарт. Не скрывал и не скрывает агрессивных устремлений.

А тут раз, и Гидра Контрреволюции пресекла жизнь «великого полководца», всех побед у которого — подавление антоновского мятежа тамбовских крестьян. Может, хоть теперь урежут долю чрезмерно раздутого военного бюджета, да тратить выделенное начнут грамотней.

— Хе-хе… думаю, Гидра орден заслужила за такое «преступление». Ох, много бы я отдал, чтобы узнать, что же там происходит!

— Как продвигаются дела в изучении русского? — Поинтересовался Раппопорт, без стеснения подвигая себе стул от соседнего столика.

— Не очень, — отложив газету, массирую виски, — словарный запас набрал приличный, и даже акцент вроде как не самый сильный, но…

— Всё равно непонятно, — закончил за меня Дэн, — ожидаемо. Это другой культурный код, другая цивилизация. Многие понятия ускользают даже от меня, хотя в детстве этот язык слышал постоянно. Не считая идиша, конечно.

— Рассказывай. Вижу ведь, что мнёшься, спросить что-то хочешь.

— Ф-фу… — приятель расползается по стулу, промокая внезапно выступивший на лбу пот. Остальным посетителям кафе до этого нет ни малейшего дела, но зная Дэна… Сейчас он накручивает себя: считает, что все на него смотрят, что всем-то он интересен… Очень еврейская черта, забавляющая меня неимоверно.

— Всё-то ты… денег нужно, много, — и замолк.

— Сколько? — Вытаскиваю чековую книжку.

— Пять тысяч, — выделяя голосом. Отдаю чек молча, без вопросов.

— И даже не спросишь, зачем?

— Ты мой друг, — пожимаю плечами, — и тебе они нужны.

Глаза Дэна увлажнились. Схватив мою руку, он потряс её.

— Спасибо, спасибо…

— Не знаю, зачем тебе деньги, — провожаю взглядом спешащую куда-то фигурку, — но думаю, что не прогадал. Даже если без отдачи или сумма зависнет на много лет. Благодарность хорошего журналиста стоит дорого. А если я не ошибаюсь, он теперь мой. С потрохами.

* * *

От улыбки сводило лицо, отчаянно захотелось вдруг воткнуть вилку в фальшиво улыбающуюся рожу напротив. И бить, бить, бить… чтобы эти обвисшие щёки превратились в лохмотья, чтобы пропала фальшиво-любезная улыбка, а в светло-серых глазах с жёлтыми прожилками поселился страх.

— Вина? — Пересиливая себя, поинтересовался Аркадий Валерьевич у Джевецкого.

— Не откажусь, — качнул головой полковник, отчего с поседевших, изначально чёрных волос на стол упала крупная перхоть, — недурственное вино, очень недурственное. Не сравнить, конечно, с винами из погреба Его Величества в Ливадии, но право, недурно. Да вы и сами, наверно, знаете.

— Не имел чести, — равнодушно ответил бывший чиновник. Белогвардейцы до сих пор пытаются воздействовать на него реалиями царской ещё России.

— Ничего, ничего, — благодушно покивал полковник, — понимаю, тогда эти высоты были для вас недосягаемыми.

— А вот это уже открытое хамство…

Бывший чиновник вспомнил, что он ещё и бывший ВДВшник… накатило бешенство и он отложил в сторонку вилку и нож.

— Сударь… как же вы меня заебали! — Тихонечко начал попаданец, — не только вы лично… Сидеть, уёбок! Сидеть молча и улыбаться. Я сидел и слушал, как ТЫ меня в помоях искупать пытаешься, так и теперь ТВОЯ очередь. Хочешь дуэли? Будет! Могу на пистолетах, ножах или кулачках. Прямо сейчас, хочешь?! Даже заместителя можешь за себя поставить. Уж поверь, мало таких найдётся, что со мной справится сможет.

— Паазвольте, — начал привставать полковник, багровея.

— Не позволю! — Прошипел сквозь зубы Аркадий Валерьевич, — мне похуй на вашу Россию, с царём-батюшкой и прочей хуетой! Не был я никогда подданным Российской Империи. Ни я, ни родители мои, ни даже дед с бабкой. Ясно?

— Прошу…

— Дайте договорить… — в руках попаданца согнулась массивная рукоятка столового ножа. Белогвардеец, помрачнев лицом, оглянулся быстро по сторонам. Ни драки, ни дуэли он не боялся, а вот скандал… за такое господин генерал его не похвалит.

— Ещё раз говорю… начнёшь тыкать мне в нос своими знакомствами и пытаться вытереть об меня ноги, на хуй пошлю и тебя лично и всю вашу РОВС. Пошлю к чертям всё, засяду в южноамериканской глуши и буду делать детишек, попивая ром и куря сигары.

Коротко кивнув, полковник продолжил есть, хотя аппетит пропал начисто.

— А ведь у него всё было, — осознал он, глядя на Аркадия Валерьевича, — деньги, связи… Не в культурной стране, разумеется, а… недаром он о Южной Америке говорил! Бросил всё… бежал? Переехал в Европу, и снова заработал состояние, и это будучи уже немолодым. Такой и правда может… а нам финансист высокого уровня край как нужен!

— Боевиков сколько угодно, офицеров на две армии хватит, интеллигенции на всю Восточную Европу. А вот финансистов нет… Хорошо, что наши американские друзья закрыли ему дверь в здешнее высшее общество, а заодно и возможность сделать по-настоящему большое состояние. С нами, только с нами сможет реализоваться как финансист.

— А хамство… придётся забыть о нём. Да! Нужно предупредить остальных, что мы неверно его просчитали. Яйцеголовые, мать их якорем через жопу! Фрейдисты хреновы, терпи из-за них…

— Спасибо за беседу, Аркадий Валерьевич, — приподняв уголки губ, распрощался полковник, — я учту ваши пожелания и передам их своему начальству. Увидимся… послезавтра вас утроит? Замечательно!

— Может, в самом деле бросить всё на хуй, да и уехать куда-нибудь в Африку? ЮАР, к примеру… там черножопых можно… хотя нет, нельзя. Апартеид есть, а нагнуть служаночку — нет, косо на такое смотрят, как на скотоложество. Да и религиозные они, черти!