Шакал (СИ) - Огнев Евдоким - Страница 37

Трупы продолжали сваливать в овраг, а рядом кидали мусор. Там я нашёл старую дырявую сумку. Пустую бутылку. Порванную книгу. А если покопаться, то много интересного можно найти. Даже не знал, что весь выкидываемый мусор при должном использовании мог ещё послужить. Обычно об этом не задумываешься. Я помнил по себе. Когда жил с Алисой, то было скучно. А чего скучать? Сытая спокойная жизнь приелась. Сейчас бы я от этой жизни не отказался бы. Так, а если я труп, то получается, что наш с ней брак расторгнут? Наверное. Значит, придётся ещё раз её замуж звать.

Я давно заметил, что когда думаешь о чём-то далёком, то жизнь не кажется такой тяжёлой. Всегда есть надежда, что со временем наступит это далеко и станет лучше, чем сейчас. И ведь так случается.

Например, сейчас я хотел пережить зиму в холмах, а потом податься к людям. Начать поиски жены, которая почему-то казалась живой. Чем не цель? Пусть она почти невероятная, но цель.

Тишину ночи разорвала песня. Весёлая, насмешливая и совсем не для этого места. Такие песни надо петь в кабаках, а не на кладбище-помойке. Мои твари встрепенулись. Кинулись в ту сторону, но я их остановил. Велел не отходить. Послушались. Можно было уйти. Явно же, что парня выкинули подыхать. Чего мне до этого? Но вместо этого я побрёл к нему.

Он лежал среди костей. Если бы не песня, то я и не подумал бы, что тут кто-то живой. Рядом два трупа. Жуть.

— Какие травмы? — спросил я. Песня замолкла.

— Бред или глюк?

— А не одно и то же? — спросил я. — Красавицы, оттащите этих двоих в сторону.

— Ты кто?

— Тебе какая разница? Я тебя ещё раз спрашиваю, травмы какие?

— Хрен его знает. Ногой пошевелить не могу.

— Перелом? Или позвоночник? Друг, если позвоночник, то проще тебя добить, чем выходить.

— Добрый ты, — до меня донёсся надрывный, хриплый смех.

— Какой есть.

— Одна нога рабочая. Меня нечестно сегодня подрезали.

— Боец?

— Да.

Когда твари оттащили трупы я подошёл к нему. Парня избили сильно. Весь в крови. Грязный, как не пойми кто. И чего с ним делать? Твари его жрать не хотели. Они лакомились падалью. Для них это было что-то вроде деликатеса. А свежачок они предпочитали вначале загрызть, а уж потом сожрать.

— Я в холмах обитаю. Если доковыляешь, то могу с собой взять, — решился я. Ну не по-человечески было оставлять его здесь.

— Сам не смогу, — признался он.

— Попробуем вместе доковылять.

Как мы с ним выбирались из оврага — это была отдельная история. Как бы он ни хорохорился, но помяли его сильно. Только вместо ругани, он юморил и песни пел.

— У тебя милые товарищи, — заметил он, когда мы выбрались на край оврага и сели передохнуть.

— Охрана. Ты их не боишься? — спросил я.

— Я уже смирился, что меня сегодня сожрут. А смерть надо встречать в хорошем настроении.

— Если их не бояться, то они не тронут. Даже приказы выполняют. Я к ним как к оружию отношусь. Мы же не боимся винтовки? Вот это и есть винтовки. Пойдём. Я хочу до рассвета добраться до холмов.

— У тебя там хижина?

— Небо и кусты. Пока было не до хижины. Но в планах есть.

— Ты здесь серьёзно решил обосноваться?

— А чего ещё делать? Также выкинули за ворота помирать. А я помирать не стал. Раз не помер, то надо жить.

— Ага, я так же считаю. Раз не помер, тогда живу. Меня Тоном звать. От Антония. Но лучше Тон.

— Ваня.

— Спасибо, что там не оставил на корм своим товарищам.

— Они и без нас с тобой пропитание найдут.

Я почти тащил его на своих плечах. Десять раз пожалел, что ввязался в это дело. Всё-таки добрые дела делать тяжело. И часто они ещё и не окупаются, как в тот раз со Светой. А что будет в этот раз? Этот парень меня прирежет?

— Ты за что на каторгу попал?

— За лихие года.

— Разбойник?

— Ага, как родился, так и жил при банде. Вот это время было, пока атаман был жив. А как помер, так такая ерунда началась. Вот что я тебе скажу, если в банде правильный командир, то половина успеха уже есть. А если он дурак, то проигрыш обеспечен. Ещё наркота и руководящие посты — вещь сложно совместимая. Да разве меня кто слушать будет? Я пытался его скинуть, да вместо этого скинули меня балластом.

— Балласт? Какие умные словечки.

— Так мы по реке катались на плотах. Нападали на судёнышки. Весёлое было время.

— Сейчас не сравниться, — хмыкнул я.

— Да ладно, мы ещё повоюем. Вот на ноги встанем и пойдём воевать.

— С каторгой?

— Найдём повод. Главное, на ноги встать.

Тон начал заваливаться. Потерял сознание. Мне осталось лишь ругаться и тащить его дальше. Не бросать же на полпути начатое дело.

Добрался я до холмов лишь к рассвету. Тон так и не очнулся. Видимо организм не выдержал. Его начало лихорадить. Ну тут я уже ничем не мог помочь. Максимум, что раны перевязать да промыть их солевым раствором. Больше ничем я ему помочь не мог.

— Его нужно охранять, — на всякий случай предупредил я тварей. Красноглазая саранча опять запела свою песнь. Пока я не мог понять с чем были связаны эти песни. То она неделями молчала, а то начинала выть. Она была крупнее своих подруг. Из-за этого я невольно считал её старшей.

Оставив Тона под кустом, я пошёл обследовать холмы в поисках дерева и места для хижины. Огонь я хотел разжечь днём уже на месте с помощью стекла от бутылки. Но пока нужно было организовать постоянный зимний лагерь, где был бы доступ к воде и дровам.

Пока я болтался среди кустов, то невольно подумал, что может и к лучшему появление ещё одного Робинзона в шаге от цивилизации. А то постоянная компания тварей всё же действовала на психику. Сходить с ума в мои планы не входило.

Поиски места для зимовья не дали нужного результата. Всё вокруг было не таким, чтоб выдержать ливни. Делать же хижину — ветки были не такими уж прочными. Да и не хватала какого-нибудь материала, чтоб покрыть им крышу. Я надеялся, что смогу найти место в виде пещеры или выступа. Не нашёл. Зато повезло найти два старых дерева с сухими ветками, что росли по другую сторону от холма. В моих поисках я дошёл до места, откуда бил ручей. Около него я и сел передохнуть. Рядом крутилась Перламутровая тварь. Пусть сейчас она отражала окружающую среду и была всех цветов, кроме перламутра, но я помнил её в лучах закатах, когда она была именно такой нарядной.

— Иди сюда. Чего ты всегда на расстоянии скачешь? — подозвал я её, чувствуя себя сбежавшим сумасшедшим. — До тебя дотронуться можно или ты меня цапнешь?

Она подошла ко мне боком. Я осторожно коснулся нечто. Мозг с трудом воспринимал, что это существо реально. Тёплый бок, похожий на нагретый металл, говорил об обратном.

— Красивая, сильная, — ласково сказал я. Тварь села. Я убрал от неё руку. — Вот мы с тобой и познакомились. Не такие и страшные друг для друга. Правда?

Она мне не ответила. Оружие сделано, чтоб выполнять приказы, а не отвечать и не обсуждать действия. Всё верно.

— Ты ведь всё можешь сделать? — спросил я. Перламутровая продолжила невозмутимо сидеть на месте. — Если я попрошу тебя выкопать яму, ты выкопаешь? Вот здесь. Мне нужна очень большая яма, которая поместила бы несколько человек.

Я показал на лысое место без кустарника неподалёку от ручья. Тварь никак не отреагировала.

— Выкопай здесь яму. Начинай.

Подействовало. Оружие принялось выполнять приказ. Интересно было понять, насколько самостоятельно оно думает или оно заточено на выполнение команд и поддержания себя в боевой готовности? Биологическое оружие, которое сделано для уничтожения тех, на кого укажет создатель. Так о них говорили и, похоже, слухи в этот раз оказались правдивыми.

Тварь выкопала нору где-то метр на метр. Я сказал, что мало. Надо метра полтора в высоту и глубже копать. Глубже. К сиесте у нас появилась искусственная пещера метра три в глубину и два в ширину. Вдвоём тут в принципе можно было разместиться, хотя и в темноте. Но говорят же, что лучше так, чем совсем никак. Тварь подошла ко мне. И в этот момент наша пещера обвалилась. Вот тут было обидно. Очень обидно. Я посмотрел на тварь. Она подпрыгнула в воздухе и быстро скрылась в кустах.