Шакал (СИ) - Огнев Евдоким - Страница 21

— Это ты дурак, раз упускаешь такой шанс. Второго не будет.

— Прям ты сокровище всего мира!

— Другого не найдёшь, даже если захочешь. Я одна единственная и неповторимая, — заявила она, кладя голову мне на грудь, словно боясь, что я сбегу. После этого она стала застёгивать платье. Правильно. Сложно же и за мной следить и платье застёгивать.

— И чья ты, единственная и неповторимая?

— Недавно своя собственная была, а теперь ты за меня в ответе.

— О, как!

— А ты что хотел? Просто так полопал и сбежал? Я не та дура, что рядом с тобой крутятся.

Даже знала кто около меня крутится! Интересно. Видимо, давно наблюдала. Дождалась, когда я вниз спущусь и решила под меня лечь. А теперь претензии предъявляет. Сейчас ещё папу приплетёт, который захочет за честь дочки денег срубить.

— Тут ты как оказалась?

— За тобой, дураком, пошла. Ушёл без оружия. А если тебя тварь какая сожрёт? Пока ты тут в травке отдыхал, я тебя охраняла.

— А теперь закончила придуриваться. Чего тебе надо?

Она замерла. Потом неторопливо застегнула пуговицы на платье. Посмотрела в мою сторону.

— Тебя, — невозмутимо ответила она.

Светлые волосы волнами спадали на пышную грудь. Под цветастой тряпкой скрывалась сила, что была следствием долгих тренировок. Я уже понял, что ей подошёл бы военный доспех, а не цветастые тряпки. Обёртка обманывала. И девица обманывала, пытаясь казаться другой. Я отвёл прядь волос в сторону, пытаясь заглянуть в глаза. Вместо этого, взгляд зацепился за порванное ухо, которое только начало заживать. Она поспешила спрятать его за волосами.

— Скажешь, что это тоже я сделал?

— Нет, не скажу, — она отклонилась в сторону. Я не ожидал, что в мою сторону полетит венок аккурат на голову.

— На кой?!

— Захотелось, — рассмеялась она. Я посмотрел на неё из-под травы на голове. В голову пришли строчки стиха про поле, небо, девушку, венок, который походил на цветочную корону. Васильки и ромашки колыхались у неё на голове, повинуясь порывам ветра. Картинка ожила так внезапно, что я был к этому не готов.

Её звали Алиса. Она свалилась ко мне как снег на голову среди летнего дня и решила остаться. Её не волновало моё мнение и желание, так как она считала, что это лишь во благо. Порывистая, местами жестокая, одновременно нежная и заботливая, прямая и упрямая — это была Алиса. С ней было интересно. Я бы сказал, что точно не скучно. Генератор идей, которые отсекались сразу, после того как она их произносила, сумбур в голове, холод в глазах и страсть на губах. Сложно было описать, чем она меня зацепила. Всем и одновременно ничем. Любое её действие вызывало как желание согласиться, так и бежать прочь. Но я не уходил. Зацепился за эту колючку и не пытался выбраться. В тот день мы с ней спорили до обеда. Я поймал себя на мысли, что спорю уже не о том факте, что мы поженимся или нет, а мы спорили, какой купить дом. Алиса посчитала нашу роспись уже решённым делом и теперь настаивала купить большой дом, куда могла бы поместиться её семья и наши дети.

— Тебе нужны от меня деньги, этот грёбанный дом и…

— Изначально да, сейчас нет. Я передумала и дополнила свой план.

— И какой был план?

— Развести дурака на деньги, — невозмутимо ответила она.

— И этим дураком был я.

— А разве ты умно себя вёл? Пил не просыхая. Решил себя угробить с помощью бутылки. А я решила тебя спасти.

— И как? — я покосился на неё.

— Своим появлением.

Возможно, так оно и было. Она меня спасла. Пока я пытался разобраться в её словах и отбить тот напор, ушла тоска и депрессия.

Алиса врала мне и одновременно говорила правду. Мы с ней провели последние две ночи, только не спали вместе. Уж не знаю почему. Как потом выяснилось, я подцепил её внизу, когда от меня сбежала очередная подружка. Или это Алиса меня выбрала. Она тогда уже неделю бродила по городу без денег. Поссорилась с отчимом, с которым жила всё это время после смерти матери. Украв у него денег, она купила билет на автобус и оказалась здесь. С работой чего-то у неё не срослось. Видимо, из-за внешности. Алиса выглядела потрясающе, пока рта не раскрывала. Наверное, природа переборщила с обаянием, потому что рядом с ней мысли только и крутились, как бы уложить её в кровать. Ей светила бы роль куртизанки, девицы, которая продавала бы тело за монетки, но Алиса даже думать в этом направление не хотела. Стоило лишь кому-то заикнуться на эту тему, как Алиса лезла в драку, благо драться она умела. А я только успевал её успокаивать и оттаскивать от очередного чудика, которому она хотела поставить несколько синяков на память.

Она меня забавляла и была ожившим видением. А меня, похоже, укусила романтичная муха, потому что я согласился с ней зарегистрировать отношения после несколько дней знакомства, решив, что всегда могу развестись.

— Зря ты так думаешь, — вздохнула она, когда мы лежали ночью в номере гостиницы. Её волосы рассыпались по моей груди, так как она имела какую-то дурную привычку класть голову мне на грудь. При этом её волосы лезли мне в нос и рот. Я пытался их хоть как-то в сторону отвести, но это было невозможно.

— Хочешь сказать, что повязала меня крепкими путами? — сдувая её волосы, спросил я.

— Я верю, что люди не так просто встречаются. У каждого из нас своя половинка, с которой и суждено век коротать. Вот ты и есть мой человек, а я твой.

— Я с этим поспорю.

— Спорь, — легко согласилась она. — Только от этого ничего не изменится, как бы ты не хотел.

Как я понял, она была ушиблена головой из-за этого её поведение было каким-то неуравновешенным. Но при этом Алиса была умной. Быстро схватывала всё на лету. Хозяйственной. Из комнаты над кабаком мы перебрались в небольшую квартиру с одной комнатой и кухней. Скромное жильё. Алиса хотела сразу дом, в котором могли бы поместиться все её братья и сёстры, которые жили где-то далеко на севере. Я её родню содержать не собирался, о чём ей и сказал. Она спорила по этому поводу, но в итоге согласилась. Хотя о них часто вспоминала.

Две недели пролетели сном. У меня появился дом, жена с распущенными волосами, занавески в цветочек на окнах и букетики цветов вазочках во всех углах. Я только диву дивился, откуда чего бралось.

Я устроился работать в поле. Помогал за садом ухаживать. Алиса всегда крутилась рядом, потому что одна оставаться дома она не могла. Чего-то боялась, хотя отшучивалась, что не хотела, чтоб я на других заглядывался. А я и не заглядывался. Мне как-то и её хватало.

Это были тёплые дни. Лёгкие. Разнообразные и однообразные. Я был к этому не готов. Не готов, что кто-то решит, по какому пути мне идти. И с кем идти по жизни. Мне нравилось жить с Алисой. Она меня цепляла. Тут сложно было спорить. Но всё произошло слишком рано. Мне не хотелось ещё терять свободу. Рано оседать на одном месте. Только Алиса этого не понимала. Она сидела под деревьями, плела веночки или вышивала крестиком, да поглядывала на меня. И что-то в этом взгляде было непонятным, порой пугающим.

— Тебе что-то не нравится, — сказала она как-то вечером, когда мы уже готовились ко сну. — Не отрицай. Я это вижу.

— Всё нормально, — заваливаясь в кровать, сказал я. Алиса осталась расчёсывать волосы.

— Это не ответ. Тебя что-то гнетёт.

— Алиса, давай ты не будешь лезть ко мне в душу, — попросил я. Но она была бы не Алисой, если отстала бы от меня. Только её слова меня заставили задуматься.

— У тебя было такое, что ты чувствовал, будто живёшь не так, как должен? Вроде всё верно. Есть даже моменты, которыми можно гордиться, а радости и гордости от достижений нет. Есть какая-то мечта, которая снится по ночам, но до неё нельзя дотянуться и воплотить.

— И что мешает?

— Образ жизни. Друзья, родные. Они уверены, что нет счастливее жизни, чем та, которую они ведут сами. Вроде пытаешься сопротивляться, хочешь вырваться из тех законов и обычаев, которые составляют жизнь родных людей, но не получается. А для тебя эта жизнь чужая. И вроде понимаешь это, но сделать ничего не можешь.