Украденный поцелуй (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 41

Его глаза темнеют, лицо внезапно становится ледяным.

— Не говори о них.

— Хорошо, прости, — тут же отвечаю я. Я не хочу отталкивать его от себя.

Он моментально становится таким измученным и бледным.

— Нет, тебе не за что извиняться. Это не твоя вина. Пойдем спать, Принцесса.

Мы, шатаясь, поднимаемся по лестнице. В окно светит полная луна, его спальня наполнена голубым светом из-за снега, окутывающим землю. Он падает на кровать, и я начинаю раздевать его.

— Мы будем трахаться? — спрашивает он.

Я хихикаю.

— Мне кажется, что нет.

— Почему нет? Разве ты не хочешь?

— Гм... у тебя скорее всего возникнут проблемы, чтобы поднять свой член.

— У меня никогда не было с этим проблем, Принцесса. По крайней мере, когда дело касается тебя, — отвечает он, но веки у него уже закрываются. Я осторожно снимаю с него рубашку и брюки. И когда я окончательно его раздеваю, обращаю внимание на татуировку, которую видела раньше. Нож с замысловатой резной ручкой, но раньше я не разглядела букв на лезвии — Лилиана.

Я провожу пальцами по буквам своего имени. У него кожа шелковистая и теплая. Слезы начинают застилать мне глаза. О, сколько он настрадался за свою жизнь из-за одного неосторожного поступка. У меня сон, как рукой сняло, поэтому придвигаю стул и сажусь рядом. Я никогда не видела более беспокойный сон, чем у него. Он постоянно ворочается, словно во сне не может найти себе места, дыхание прерывистое, словно сражается с драконами, либо просто испытывает боль. Он постоянно хмурится, а иногда издает какие-то звуки. Даже зовет меня.

Мое сердце сжимается, глядя на него, мне не хочется его будить, но я не могу испытывать больше эту пытку, просто сидеть и смотреть. Поднявшись со стула, я забираюсь в постель. И прижимаюсь лицом к его спине, положив руку ему на грудь в область сердца, голову в изгиб его шеи.

И именно тогда слышу, как он первый раз глубоко вздыхает. Проходят минуты, он погружается в глубокий сон. Сон без беспокойства, перестает дергаться, дыхание становится ровным, он только один раз переворачивается на другой бок, чтобы притянуть меня к себе. И его действия вызывают у меня уверенность, он успокоился, почувствовав мое присутствие.

Он обхватывает меня рукой, и я, как ребенок, кладу голову ему на грудь. Так мы и засыпаем. Я просыпаюсь через несколько часов, Бренд отодвигается от меня. Я открываю глаза, он оглядывает комнату, все еще дезориентированный ото сна.

— В чем дело? — Шепотом спрашиваю я.

— Даже не знаю. Но думаю, что что-то не так.

— Да, нет все в порядке. Ничего не случилось, — говорю я, и в этот момент внизу что-то с грохотом падает на пол.

Глава сорок восемь

Лилиана

https://www.youtube.com/watch?v=pL0bxewHbjo

Теперь мы свободны

Я замираю, Бренд тут же вылезает из кровати и начинает надевать штаны. Глаза поблескивают и смотрят настороженно. Его мобильный начинает вибрировать. Он моментально хватает его. В мертвой тишине я слышу голос Марка, тот говорит быстро и напряженно.

— На нас напали. Иден здесь.

— Сколько их? — Рявкает Бренд, вынимая пистолет.

— Не знаю, но Халид убит, — говорит Марк.

— Иду, — говорит он и отключается. Он поворачивается ко мне. Я так потрясена, что не могу пошевелиться. — Оставайся здесь. Что бы ни случилось, не выходи.

Я сажусь.

— Нет, подожди, Бренд.

— Я серьезно, Лилиана. Это касается только меня и твоего отца. Не выходи. — Он выходит за дверь, и я в ступоре смотрю на его голую спину. В дверях он оборачивается. Затем произносит слова, которые вызывают у меня дрожь. — Я люблю тебя, Лилиана. Я всегда любил и всегда буду любить. Если я больше никогда тебя не увижу, помни об этом.

А потом он исчезает за дверью. Я вскакиваю с кровати и бегу к двери как раз в тот момент, когда он запирает ее на замок. Вместо того, чтобы начать колотить по двери, я бегу к окну. Рядом с окном растет раскидистое дерево и веткой царапает стекло, похоже, что эта ветка может выдержать мой вес. Не думая о последствиях и не глядя вниз, я вылезаю из окна и забираюсь на ветку. У меня изо рта вырывается облачко пара на холодном воздухе.

На улице очень холодно, но я, как маленькая обезьянка, быстро спускаюсь по дереву и бегу к входной, широко распахнутой, двери. Я вхожу в коридор и вижу отца. Он наставил пистолет на Бренда, а Бренд направил свой пистолет на моего отца.

О, Господи Иисусе.

— Прикажи своим людям отступить, — говорит отец. — Мы здесь не для того, чтобы создавать проблемы, я хочу вернуть свою дочь. — Он смотрит на него с яростью, жестко. Я никогда не видела его таким. Я не узнаю своего отца. Моя прабабушка по материнской линии была китаянкой, и она часто учила меня пословицам, когда я была совсем маленькой. Одна из них гласила: люди полны тайн — прежде, чем узнать человека нужно с ним пуд соли съесть. И в этот момент я вдруг понимаю, что совершенно не знаю своего отца, вернее, не знаю его с этой стороны.

Бренд смеется ему в ответ.

— Ты хочешь сказать, что пришел сюда не ради мести. Что ты не хочешь увидеть меня мертвым. Я похитил твою дочь. Я сделал посмешищем великого Джека Идена.

Я вбегаю в комнату.

— Папа, — кричу я.

Отец поворачивается ко мне, и я вижу вспышку чего-то знакомого в его глазах. Я всю жизнь видела этот взгляд отца с любовью.

— Убирайся отсюда, Лилиана, — говорит он.

— Нет, — отвечаю я, продвигаясь вглубь комнаты. — Я не ребенок. Я тоже хочу участвовать в ваших разборках.

— Выйди отсюда, Лилиана, — говорит Бренд.

— Нет. — Я делаю еще один шаг поближе к Бренду. Я знаю, что Бренд не выстрелит в моего отца, но я заметила в глазах отца, что он почти готов убить Бренда.

— Лилиана, — зовет отец, его голос звучит резко. — Это приказ и не подлежит обсуждению. Уйди отсюда. Сейчас же. Это дело касается только меня и Бренда.

— Нет, папа, это касается не только тебя. Это касается и меня тоже. Бренд — сын садовника Джона, папа. Помнишь его? Из-за меня ты его уволил. Здесь есть моя вина. Всего лишь один невинный поцелуй. Мне не следовало жаловаться тебе. Я все только усложнила. И из-за этого потом с Брендом стали происходить просто ужасные вещи, и мы в этом виноваты, папа.

Мой отец держит Бренда на мушке.

— Папа, если ты причинишь Бренду боль, я больше не смогу нормально жить. Я всегда буду чувствовать себя виноватой. Ты этого хочешь? Пожалуйста, папа. Я простила его за свое похищение. Ты тоже должен его простить. Он не плохо со мной обращался. Он не был жестоким. Он просто совершил ошибку так же, как и я. Посмотри на меня, папа.

И прежде, чем мой отец успевает ответить, происходит странная вещь, один из людей Бренда врывается в комнату с пистолетом в руке. Он с разбегу врезается в кухонный стол и невольно нажимает на курок, вылетает пуля. По идеи, пуля должна была всего лишь проделать дыру в потолке, но она отскочила от металлической трубки на люстре, поэтому срикошетила мне прямиком в живот.

Ощущение от ранения, будто тебе в плоть воткнули раскаленную добела кочергу. Боль адская. Я ору, от удара падая на пол.

А потом передо мной начинает все двигаться в замедленном темпе. В комнату вбегают другие мужчины. Начинается паника и замешательство, как в сюрреалистическом фильме. Бренд тут же забывает о моем отце, отбрасывает пистолет в сторону и бежит ко мне. Он в шоке, его лицо белое как полотно. Он поднимает мою верхнюю часть тела и кладет к себе на колени. Он так потрясен, что не может даже ничего сказать. Папа стоит от меня по другую руку. Он сразу же звонит по телефону, вызывая вертолет, который поджидает у фермерского домика. Он раздает указания, затем связывается с лучшим хирургом в Лондоне, которого, по-видимому, захватил с собой на своем частном самолете, чтобы тот был наготове. Он даже уже знает, в какую больницу меня отвезут.

Я начинаю чувствовать головокружение, поэтому зову отца. Не обращая внимания на Бренда, он садится передо мной на корточки.