Украденный поцелуй (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 32
- Предыдущая
- 32/44
- Следующая
— Мне показалось, что ты высадишь меня и уедешь.
— Да, но сначала я провожу тебя до входной двери.
Я вздыхаю. И с другой стороны, мне кажется, неплохо, что он меня проводит, может ситуация не будет настолько ужасной. А если он будет не со мной, то я не смогу гарантировать его безопасность.
Как только мы входим в дом, а потом в гостиную, которая выглядит холоднее, чем зимняя ночь за дверью, Пьер будто просыпается от спячки. Сначала мне кажется, что в комнате находится целая армия охранников, и в центре во всем блеске восседает их генерал, готовый пролить чью-то кровь.
Его взгляд начинает бегать между Пьером и мной, потом его убийственно мрачный взгляд замирает на Пьере. Пьер точно почувствовал всю нервозность и напряжение, висящие в комнате. Дерзкая самоуверенность с него исчезает, и он начинает медленно объясняться по-английски, вернее, на каком-то ломаном английском. Он даже начинает заикаться. Бренд остается сидеть, бесстрастно глядя в лицо Пьера.
— Мадемуазель Лилиана... э-э... чувствовала себя очень одинокой, так что... и у меня была работа, еще одна... э-э... в кондитерской... поэтому я пригласил ее поехать с собой.
Бренд поднимается на ноги, и через долю секунды на Пьера направлено дуло пистолета. Я чуть не вскрикиваю от испуга при появлении оружия, зажимая рот рукой. Пьер становится бледным как полотно. Его начинает очень сильно бить дрожь, я даже вижу, как сильно дрожат у него руки.
Я встаю перед дулом пистолетом, раскинув руки в стороны, стараясь его закрыть своим телом.
— Бренд, — кричу я. – Он ни в чем не виноват. Я попросила его взять с собой. Сегодня вечером открылась в городе кондитерская, в которой он работает. Мне необходимо было немного развеяться…
— Если ты не отойдешь, я пущу пулю в вас обоих, — говорит Бренд, прищурившись. Я не сомневаюсь, что он нажмет на курок, но все равно оборачиваюсь и обхватываю Пьера руками, закрывая, как щитом. Если я его буду прикрывать, то с ним ничего не случиться. Я слышу, как Бренд взводит курок, все мое тело дрожит еще сильнее, чем у Пьера. У него текут слезы.
— Уберите отсюда этого придурка, — слышу я холодный голос Бренда, мы оба чуть не падаем в обморок от его слов.
Двое его охранников подходят и грубо выталкивают Пьера из комнаты. Я смотрю ему вслед, а потом поворачиваюсь к Бренду. Все еще дрожа от шока. Я подхожу к нему и на глазах у охранников замахиваюсь, чтобы влепить ему пощечину с такой силой, как только могу.
Он молниеносно хватает меня за запястье и убирает мою руку.
— Ты только что пыталась ударить меня? — спрашивает он почти с недоверием.
— Да что с тобой такое? – Кричу я. — Да что с тобой такое, мать твою? Почему ты так обращаешься с людьми?
— Убирайтесь, — говорит он своим людям. Через несколько секунд мы остаемся одни.
— Из-за того, что я пошла в кондитерскую и съела несколько французских пирожных, — со смехом говорю я. — И что ты собираешься с этим делать, а? Ты собираешься убить меня? Да?! Тогда давай сделай это прямо сейчас, иначе я убью тебя, потому что ты, обезумел. Ты слышишь меня, Бренд? Ты, бл*ь, с ума сошел. Может ты уже и не человек?
Сильным рывком я вырываю свою руку из его хватки.
— Пошла ты, — говорит он, разворачиваясь и направляясь к лестнице.
Не задумываясь, я следую за ним, перепрыгивая через две ступеньки, пытаясь его догнать. Я не задумываюсь о том, что хочу ему сказать, только чувствую разочарование и гнев, потому что он угрожал мне пистолетом, поэтому, когда добираюсь до него на лестничной площадке, начинаю колотить его, как робот. Я колочу его по спине и пинаю со всех сил. Он оборачивается, хватает меня и притягивает к себе, я перестаю на него замахиваться.
— Черт возьми, Лилиана, ты еще больше пытаешься меня спровоцировать? – со злостью выплевывает он.
— Спровоцировать на что? — Спрашиваю я. — Ты уже много лет мечтаешь убить меня. Так давай. Сделай это, — говорю я.
Он хватает меня за шею и начинает чуть ли не душить.
— Держись от меня подальше, — предупреждает он, и слезы злости начинают катиться у меня по щекам, капая ему на руку. Он слегка отталкивает меня, я пошатнувшись двигаюсь назад, пытаясь найти баланс, но моя нога не чувствует опоры под собой, и мало что понимая, я падаю вниз по лестнице.
Я пытаюсь ухватиться за что-то, но руки хватаются за воздух. И я только вижу расширенные от ужаса глаза Бренда. Передо мной все проплывает, как в замедленной съемке. Бренд пытается меня удержать, но слишком поздно.
Я падаю вниз по лестнице, глядя на развевающееся у него за спиной пальто, пока он пытается меня поймать.
И я ударяюсь головой о пол и перед глазами начинают плясать звезды.
Глава тридцать седьмая
Бренд
Я чувствую такой безумный страх, когда она падает с лестницы, при этом не отрывая от меня глаз, что у меня начинают трястись все внутренности, словно желе. Но я даже не испытываю такого чувства, когда хоть что-то угрожает моей жизни. Возможно, потому что я осознал, что проживу недолго. При моей профессии, черт побери, это запечено в пироге. Живи с пистолетом, умрешь от пули.
Но от мысли, что Лилиана может умереть, весь мир передо мной становится тут же черным.
К счастью, она отключается всего на несколько минут. С сердцем, колотящемся в горле, я обнимаю ее, ее веки открываются. Она моргает, потом пытается сфокусировать свой взгляд. Я смотрю на своего огненного Ангела, находясь в полном смятении. Не знаю, почему она все время провоцирует меня и доводит до неконтролируемой ярости, но не могу перенести, когда причиняю ей боль.
— Прости, — с хрипом шепчу я. Слова вырываются сами собой, хотя я и не могу вспомнить, когда в последний раз извинялся перед кем-то.
Она хватает пальцами меня за рубашку, держась за нее из последних всех сил, хотя пребывает почти в забытье.
Подняв ее на руки, я поднимаюсь на ноги и бегу вверх по лестнице. Укладываю ее на кровать и, отцепляю ее руки от своей рубашки, исследуя ее тело. Кажется, переломов нет. Я чувствую такое облегчение, что не могу избавиться от чувства тошноты. Нам не следует продолжать в том же духе. Иначе в один прекрасный день я причиню ей настоящую боль.
Я поднимаюсь на ноги и с беспокойством начинаю расхаживать по комнате. Лилиана мое спасение и разрушение в одном лице.
Она окликает меня по имени, и опускаюсь рядом с ней. Чувствуя запах пирожных в ее дыхании, и что-то внутри меня трескается. Я, мать твою, разрушаю и уничтожаю ее своими действиями. Я убедил сам себя, что хотел именно этого, но сейчас-то знаю, что это не так. На самом деле, я не этого хочу. Нет, я не хочу ее прессинговать. А хочу оставить ее себе. Я хочу признаться ей в своей любви. Я с нежностью опускаю на нее руку и наблюдаю, как она погружается то ли в сон, то открывает глаза, сердце начинает стучать все сильнее и быстрее от ее вида. Я не могу оторвать от нее глаз, вдыхая ее запах, медленно опуская голове все ближе и ближе к ней. Она моя. Вся моя.
Ее волосы разметались по кровати, и я с осторожностью убираю их с ее прекрасного лица. Она что-то бормочет во сне... неразборчиво, но обрывки ее фраз причиняют мне боль. Я столько раз заставил ее сожалеть и печалиться, я столько раз причинил ей горе... столько боли. Мне пора остановиться. Я больше не хочу ей мстить. Я слишком долго держался и лелеял свою разрушительную цель, которая убьет не только ее, но и меня.
Конечно, она не виновата в смерти моей матери.
Я был тогда ребенком. И не мог справиться с появившимся чувством вины. Мне необходимо было найти объект, на которого я мог бы переложить всю вину. И который я мог бы ненавидеть. Но правда заключается в том, что я никогда не ненавидел ее по-настоящему. Всякий раз мне приходилось себе напоминать и уговаривать, что я должен ее ненавидеть. Как только она появлялась в поле моего виденья, тем больше ненависти я заставлял себя испытывать к ней. Я отчетливо помню тот день, когда неожиданно поцеловал ее, украл у нее поцелуй, словно это было всего лишь вчера. Уже тогда я знал, что она принадлежит только мне. И тогда я готов был заплатить любую цену, чтобы заполучить ее. Никто был не в состоянии убедить меня отказаться от нее. Ни мой отец, ни моя мать.
- Предыдущая
- 32/44
- Следующая