Пара для дракона, или игра в летнюю ночь (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 46

— Гор, — тихо позвала она, — Мы почти что в реальном мире. Позволь, я подарю тебе кое-что.

Волк тут же остановился и заглянул ей в глаза — преданно, заискивающе и чуть огорченно. Он уже несколько раз пытался зализать её раны, но Раока только отталкивала его морду подальше — навалившееся на неё опустошение все равно не позволяло чувствовать боль, а на своё тело ей стало наплевать в достаточной степени, чтобы не тратить время на бессмысленную ерунду.

— Как только мы окажемся в реальном мире, устремляйся в Предгорье, домой, к своему телу, — наставляла фейри, прикалывая магический цветок за волчьим ухом, — Иса заодно успокоишь. Он тоскует, а ты и сам знаешь: когда наше обожаемое начальство не в настроении, плохо всем, так что я тут не только задание выполняю, но и мир спасаю от страшной угрозы, можно сказать.

Волка её успокаивающие реплики, кажется, встревожили ещё больше. Он нахмурился, насколько это позволяла сделать неприспособленная к таким коммуникационным вывертам звериная мимика, и посмотрел на неё даже с каким-то укором, будто прекрасно понимал реальное положение вещей. Раока только погладила его по голове, успокаивая.

Разумеется, она понимала, что там, за границей тумана, её ждут соотечественники, которых она предала, чтобы начать работать на злейших врагов государства. Даже если предположить, что Ис наплюёт на опасность международного конфликта и пришлёт кого-то её встречать, Королевский Холм закрыт, в него не попасть посторонним, и ей не останется ничего, кроме как отдать себя в руки остальных фейри. В эльфийское милосердие Раока верила примерно так же, как в сухие моря или розовых крылатых единорогов — то бишь, предполагала, что в теории такое возможно, но не в их мире точно.

В общем, она примерно могла представить, что её ожидает, и просто не хотела, чтобы Гор это видел. Таков был план с самого начала — не лучший, но единственный из возможных. Да, фейри знала, что у неё весьма много шансов выиграть, ибо Король-под-Горой ценил самоотречение и смелость, а ещё — добровольцев, решившихся на безумие во имя сложных чувств. Ещё, правда, Он любил хорошую шутку, причём относил к таковым преимущественно проявления чёрного юмора, обнажающего природу разумных, их страхи и пороки. Позволить кому-то победить в Игре, чтобы на выходе "счастливчика" разорвали соотечественники — такое было более чем в его духе.

Да, именно на это Раока рассчитывала. Она была честна с Исом, говоря, что её шанс победить высок; о шансе выжить потом она предусмотрительно не упоминала.

— Ты понял меня, — повторила она мягко, чуть сжав чёрную шкуру, — Уходи.

Волк упрямо набычился и медленно пошёл за ней, всем своим видом выражая сомнение в правильности происходящего. Раока же не чувствовала ничего — кажется, за последние несколько дней ей довелось пережить слишком многое, и сил на хоть какие-то сильные чувства просто не оставалось.

Когда Гор все же начал взлетать вверх в вихре искорок, устремляясь навстречу новой жизни, она лишь проводила его взглядом, чувствуя, как облегчение пробивается сквозь обрушившуюся на неё пустоту. На комитет встречающих старалась не смотреть — не то чтобы она могла увидеть там кого-то нового. Стоило бы, возможно, найти взглядом Леди Крылья Ночи… мать, и поблагодарить её за очень своевременный подарок хотя бы взглядом, но душевных сил на это оставалось, потому фейри просто дождалась, пока волк улетит окончательно, и прикрыла глаза, позволив, наконец, боли, усталости и апатии взять верх.

Мир качнулся вокруг на манер карусели, словно только этого и дожидался, но упасть ей не позволили чужие руки.

Подозрительно знакомые.

Она сначала не поверила — решила, что у неё начались особенно забористые галлюцинации, что после Лабиринта было бы не то чтобы совсем удивительно. Видение, впрочем, оказалась на диво деятельным — исцеляющая магия окружила её тёплым одеялом, диагностирующее колдовство проносилось по телу волнами крошечных льдинок, а знакомый запах осел на языке, мысленно возвращая её в уют знакомого кабинета. Не веря себе, Раока все же медленно подняла глаза, уставившись на Иса.

Дракон смотрел на неё с каким-то непонятным выражением, как будто то ли хотел её добить, то ли поцеловать. Он прослеживал глазами все раны, морщась, словно они были на его собственном теле, но не говорил ни слова. Раока и себе помалкивала, пребывая в состоянии крайнего шока и непонимания. Почему здесь Ис? Как он сюда попал? Или это продолжение Игры, и на этом уровне она уже не может отличить настоящего Ледяного от Лже-Иса? Значит, она и не победила вовсе?! Панцирь равнодушия треснул, сменившись искренним ужасом.

— Нет, — прошептала она, — Ты меня не обманешь. Убери от меня руки!

Дракон замер на половине движения, но выглядел при этом натурально как ласковый щенок, которого неожиданно пнул хозяин. Он растерялся, и Раока воспользовалась этим, пытаясь вырваться из его хватки. Недолеченные раны тут же дали о себе знать, наполняя тело болью, а Ис, опомнившись, удержал её на месте, жёстко спеленав.

— Успокойся, — проговорил он, — Ты же ранишь себя!

Фейри давно замечала, что "успокойся" является самым раздражающим словом всех времён и народов — или, по крайней мере, соседствует на этом порище с "будь благоразумен" и "ты сам виноват". Этот случай не стал исключением из правила: она стала вырываться ещё сильнее, пытаясь подавить накатывающую волнами панику. Если она не победила, то куда ушёл Гор? Или, быть может, это был и не Гор вовсе, а она давно и прочно мертва или блуждает в предсмертных видениях?

Кто знает, до чего бы Раока могла додуматься на такой волне, но Ис был тем ещё чудо-лекарем, потому из двух доступных ему опций решения проблемы — поцеловать или стукнуть — выбрал-таки первый. И не то чтобы прикосновение на удивление тёплых, солоноватых губ и горячего языка убедило Раоку в реальности происходящего, но поцелуй отличался от того, что был в иллюзии, казался более настоящим, живым. Она перестала вырываться, чувствуя, как теряется воля к сопротивлению. Что, что она может ещё? Если она проиграла, так тому и быть — она просто не может больше драться.

— А, — пропел смутно знакомый голос, — Понимаю, у меня было то же самое.

Раока вздрогнула, когда узнала, наконец, говорившую — сама Королева стояла в нескольких шагах от них, с любопытством разглядывая её, как диковинного зверька. За спиной Мираны толпились фейри, чью компанию фантасмагорически разбавляли Призрачные малолетки, которым тут тоже делать было категорически нечего. Раока сцепила зубы — это была, будь оно проклято, действительно иллюзия.

Королева рассмеялась.

— Да-да, узнаю этот взгляд, — пропела она, — Я тоже после возвращения постоянно сомневалась, реально ли окружающее или я все ещё играю.

— И когда это чувство прошло? — спросила Раока, не удержавшись.

— Пока нет, — сказала Королева спокойно, — Возможно, я все ещё в иллюзии Короля-под-Горой. Я никогда не буду знать наверняка — такова цена Цветка.

— Хватит, — резко прервал Ис, — Мы уходим.

— Ещё нет, — улыбнулась Мирана, — Солнце ещё не взошло, к тому же, почтенная леди Крылья Ночи сегодня открывает Бал Мёртвых танцем. Это большая честь, к тому же, достойный партнёр уже ждёт.

— Мне кажется, вы меня недопоняли, Ваше Величество, — голос Иса стал резок и зол, — Мы уходим. Сейчас.

Раока же знала — нет, не уходят. Во-первых, от чести открыть Бал Мёртвых никто из фейри в здравом уме бы не отказался, во-вторых, партнёр действительно ждал — стоял по центру зала, на свободном пространстве, и тепло смотрел на неё своими синими глазами. И что бы он ни собирался сказать ей, сколько бы обвинений ни выплеснул — разумеется, она хотела с ним станцевать.

— Я буду танцевать, — сказала она.

— Ты будешь лежать в теплой постели за тройным охранным контуром, выздоравливать и набираться сил, — отрезал Ис, — Других вариантов не предусмотренно, это я говорю, как твоя пара. И я очень, очень не советую мешать мне воплотить этот план в действие, Ваше Величество, иначе моя драконья сущность может разнервничаться и существенно подправить архитектуру этого дивного местечка.