Хризантема (СИ) - "Dtxyj" - Страница 19

Из шестьдесят пятой каюты он вышел только через полтора часа. Когда Тимур закончил убираться, Макс всё равно сунул в руку стакан с коньяком. Чокнулись, выпили, покривились. Тимур сразу же захотел покурить, но решил потерпеть.

— Слушай, я тут посмотрел своё расписание, — сказал Максим, беря в руку бутылку, чтобы налить ещё по пятьдесят грамм. — Завтра вечером иду смотреть на природу — после обеда «Хризантема» войдёт в шторм… Давай в часов десять в баре на восьмом встретимся? После того, как я покажусь на смотровой.

— Так, на завтра я свой график ещё не знаю. Но постараюсь упросить начальника, чтобы вечером я был свободен.

Максим протянул ему коньяк, и Тимур вдруг подумал, что это хреново, потому что он начинал пьянеть. Обеда толкового не было. В столовую на второй палубе он немного припозднился. Там остался гречневый суп, который он на дух не переносил, котлета и перловка. Пришлось довольствоваться вторым и чаем с двумя конфетами. Глотать быстро, потому что до закрытия столовой оставалось семь минут. Да и выпивал он в последний раз давно. Денег не было. Если только на маленькую банку пива, и то с зарплаты.

— Кто твой менеджер? Хочешь, я поговорю с ним?

— Не, не стоит. Я сам, — отмахнулся Шишков. Вот ещё, полагаться на Макса, да и потом у Тимура есть и другие обязанности — как раз таки надо защищать Волдина, а не вести с ним дружеские беседы. Однако, вопреки всему этому, встретиться хотелось сильно. — К тому же у тебя тут свои тёрки. Мало ли что.

— Да мне-то что. Только звякнуть, и всё, — но как-то сразу же скривился. О ком-то, видно, подумал. Тимур хмыкнул.

— Не надо, — сделал глоток. Хорош коньяк, ничего не скажешь, не то пойло, что когда-то давненько позволял себе Тимур. — Короче, я чуть позже тебе звякну. Думаю, часов в девять буду уже знать, где завтра работаю.

— Ага… — Максим ещё что-то хотел добавить, но замолчал и прислушался. Шишков сразу понял, что за ухом у него силиконовый маленький беспроводной переговорник. — Хорошо, — сказал невидимому собеседнику Максим, нажал пальцем передатчик и перевёл взгляд на Тимура. Протянул стакан, и они снова чокнулись. Выпили до дна. — Извини, надо идти.

Взгляд при этом у Максима был такой, будто он хотел всё бросить и остаться с Тимуром. Успокоившееся было сердце вновь совершило грёбаный кульбит и свалилось в правую пятку, из которой совсем недавно с трудом вернулось на место, чтобы там, трепыхаясь, забиться раненной птицей. Внизу живота разгорелся пожар, и если бы не комбинезон, Шишков, наверное, опозорился бы. Потому что не к месту его маленький дружок напомнил о том, что он ещё не стар и в монахи не записывался. Почувствовав себя неуютно, Тимур опустил на стойку стакан и сказал:

— Да всё нормально. Вечером созвонимся.

Они попрощались быстро. Чего рассусоливать и сопли глотать! Они же типа друзья, да и мужики. А ещё у Тимура кол в штанах. Максим, засунув руки в карманы, чуть улыбался, кивал на его слова, что-то отвечал. В голове шумело, и Тимур понял, что это от выпитого коньяка. Ужин с семи до девяти, он успевает. Надежда, что на этот раз будет чего повкуснее, заставила его схватиться за тележку и, толкнув её к выходу, наконец выйти из каюты.

Он шёл по коридору к трём лифтам и чувствовал, что Максим смотрит ему в спину. Ощущения были хреновыми. В какой-то момент захотелось бросить эту тележку, развернуться и пойти обратно. Сделать что-то из ряда вон выходящее. Но объятые лёгким алкогольным туманом мысли были быстро взяты разумом под контроль. Конечно, сердце жалобно сжалось и застонало, но кто-то умный внутри Тимура сказал: «Ты, вообще, о чём, мужик? Это ты гей, а он натурал. И второе: пороть горячку сейчас тупо. Потому что время — оно непредсказуемо». Девятнадцать лет прошло! Всяко изменилось не только окружение, но и они — чёрт возьми! — поменялись. Взгляды, отношения, чувства. Старое и первое — это всего лишь отголосок, надо жить реальностью и настоящим. «Обожди, Тимур, вполне вероятно, через пять дней всё уляжется, и на Макса ты будешь смотреть по-другому! Ведь долгие годы так и было. Ты почти про него забыл». Да, почти. Оказалось, что не совсем…

Лифт открыл дверки и выпустил человека. Тимур уже хотел закатить тележку, но понял, что это пассажирский лифт, а ему нужен служебный. Чертыхнувшись, он откатил тележку обратно, повернул её влево и двинулся к невзрачным двустворчатым дверям.

— Тимур? — позвали его. — Шишков?

Тимур остановился у нужного лифта, обернулся. Хмель почти прошёл, но горящее в комбинезоне желание не хотело остывать и опускать головку. Сердце всё ещё суматошно билось в груди, мешало дышать и концентрироваться. Шишков чувствовал, как алеют щёки при воспоминании о Лобыкине. Хотелось трахаться. Сильно хотелось! И самое отвратительное — хотелось Максима! Чтобы он вошёл, натянул как следует его задницу и выбил весь дух. И заставил это неправильное сердце либо вообще замолчать, либо биться нормально!

— Да?

— Привет, — сказал лысый мужик. Тимуру он показался смутно знакомым. Кто это? — Не помнишь меня? — мужик реально удивился, да так, что Тимур почувствовал себя не в своей тарелке. — Я Стас. Стас Бобров.

— Что? — Шишков подумал о том, что, наверное, выглядит сейчас имбецилом. Прищурившись, он подался вперёд и принялся рассматривать лысого незнакомого знакомца. Потом отпрянул, с сомнением глянул на мужика и охренел ещё сильнее. — Бобров? Ты?

— Ну да, изменился. Не спорю. Но не до такой же степени, — хмыкнул Стас, продолжая стоять на месте. — Короткая у тебя память, Тимур.

— Так случается, Стас. — Шишков, конечно же, простил Боброва, особенно после того, как зарядил ему правой в скулу, но отношение к нему всё равно осталось предвзятым. — Есть люди, которых ты забываешь автоматически. Лишняя информация засоряет память.

— Лишняя? — Бобров снова хмыкнул. — Я тебя терроризировал больше года, а ты мне говоришь — лишняя. Хотя прошло столько времени, я вот даже полысел.

— От злости?

— От жизни, — сказал он и отвлёкся на телефонный звонок. Достав прямоугольный смартфон, глянул на дисплей. — Ты работаешь здесь?

— Да. Убирал каюты, — ответил Тимур и вдруг подумал: а что здесь делает Стас? Отклонив вызов, Бобров сунул телефон назад.

— Видел уже Макса?

— Лобыкина? — удивился Тимур. Бобров знает о Максе?

— Ага. Теперь уже Волдина. Я начальник его охраны.

Тимур обалдел ещё больше.

— Да, жизнь иногда судит по-своему. Он в шестьдесят пятой.

— Спасибо, — выдавил Тимур.

— Ладно, бывай, — махнул Бобров рукой и направился дальше по коридору. Дойдя до поста охраны, предъявил бейджик и спокойно пошёл дальше.

Тимур хлопнул глазами, покачал головой. От изобилия информации внутри черепной коробки заварилась каша. На автомате нажав кнопку вызова лифта, некоторое время тупо пялился на двери, пока они не разошлись. Войдя внутрь коробки, вжал кнопку с нужной цифрой, и только когда лифт покатился вниз, фыркнул и послал всё в баню.

Встреча со Стасом немного остудила пыл внизу живота, но эмоции всколыхнула ещё больше. На часах было десять минут восьмого, когда Тимур переступил порог каюты. Скинув комбинезон и майку, сразу же направился в душ. Вспенив шампунем волосы, помыл вспотевшую за день голову. Капнул жидкого мыла на мочалку, скользнул ею по телу, царапая кожу и оставляя пенные следы. Возбуждение вернулось сразу. Яйца побаливали, но член тут же налился кровью. Тело обдало жаром, и Тимур, кинув мочалку в умывальник, коснулся себя. Перед глазами встал образ Максима. Пожалуй, с этим придётся смириться — отказываться от мыслей о Лобыкине Тимур даже и не думал. Но это казалось неправильным. И кто может ему запретить дрочить на светлый образ любимого давнего друга? Никто. Если только совесть и ощущение неправильности погрозят из своих дальних углов пальчиками, качая головами. А, ну и стыд. Вот только Тимур уже взрослый. Взрослый для того, чтобы мастурбировать в душе на Максима, но недостаточно, чтобы прийти к какому-то выводу. Ну или прямо спросить: «Эй, Макс, хочешь трахнуться?»