Либо ты, либо я (СИ) - "Lirva" - Страница 28

- Ну, не знаю, это как получится, - кричу ей в ответ с кухни, доставая большую миску с винегретом, и довольно облизываюсь. Вот она, моя прелесть.

В университете пришлось несладко, на разговор об участившихся прогулах вызвали к заместителю декана. Пришлось написать несколько объяснительных и долго смотреть Максиму Игоревичу в глаза честным-пречестным взглядом. Рита тоже была обеспокоена нашим с Тохой отсутствием, но, когда узнала, как именно мы проводили время в тот день, стала беспокоиться уже совсем не об этом.

- С кем, с кем, говоришь, ты напился? С этим козлом Самойловым? Тоша, ты совсем?! – покрутив наманикюренным пальцем у виска, Ритка нахмурила свои аккуратненькие бровки, тяжёлым взглядом буравя Якунина.

- Да, я «совсем»! Что дальше? Мы выпили, поехали в клуб, потом в бар, потом в другой клуб, и дальше как-то всё само закрутилось… Я даже не знаю, - лишь разводил руками друг, тяжело вздыхая и искренне извиняясь перед девушкой за то, что заставил её переживать. Вот вам, пожалуйста, моя судьба Соколову совсем не волнует. Интересно, я уже отпущу бороду к тому моменту, как они поженятся?

- Само закрутилось? Тоша! Как так вообще вышло, что вы поехали вместе в ресторан? – красивой формы кошачьи глаза сузились, сканируя Антона с головы до пят пристальным взглядом, а идеально накрашенные губы поджались, выражая практически крайнюю степень недовольства. Рита даже не притронулась к своему греческому салату, взятому в качестве обеда в столовой. Зато Тоха усердно сюрпал чаем, безуспешно пытаясь скрыть своё замешательство.

- Да просто. Он подсел ко мне в столовой, заговорил, извинился за то, что нахамил в тот раз, ну, вы помните… Предложил поехать пожрать в нормальном месте. Мы говорили, выпивали… А потом началось какое-то безумие…

- Не съезжай с темы, Якунин! Какого чёрта ему от тебя было надо? Это Самойлов, он ничего не делает просто так, - острые ноготки начали уже нервно выстукивать похоронный марш по столешнице. Рита прям как немецкий офицер на допросе.

- Да нет, он просто хотел… Пообщаться… - более или менее уверенно начатая речь друга со временем стухла по мере того, как он видел увеличивающееся недоверие в глазах Соколовой. Вообще-то, мне всё это тоже не нравится. Я могу понять, если Самойлов пристаёт ко мне по какому-либо поводу, но лезть к моим друзьям у него совершенно нет никаких причин.

- Да ладно тебе, Рит, отстань от него. Просто поболтали парни, что тут такого? Может, Самойлов в нашем Тохе родственную душу нашёл, а? Собрата по разуму, - улыбнулся хитро, зная, что они оба поймут мою шутку с определённым намёком на уровень интеллекта.

- Вот не надо ля-ля! Не собрат он мне…

- Прааавда? – протянул я противным голосом с хитрющей ухмылкой на лице, заставляя Антона вспомнить события того дня, когда эти двое «голубков» проснулись в одной кровати. Второй раз в жизни увидел, чтобы Тоха так краснел.

- Заткнись, Макс, - зло выплюнул парень, когда, наконец, собрался с духом, и на этом наш разговор закончился. Ты мне ещё должен будешь, Якунин, за то, что от Ритки тебя отмазал. Да вот только от меня-то ты не отмазался. Знаю, что неспроста Самойлов к тебе полез, и ты мне всё расскажешь. Кидаю на друга тяжёлый взгляд, когда мы уже выходим из столовой, направляясь на третью пару.

- Привет, куколка, - раздаются улыбчиво произнесённые слова над самым моим ухом, когда я выхожу из аудитории после пары. Рита с Тохой убежали вперёд, решив не дожидаться, когда преподаватель закончит ругать меня за участившиеся пропуски. Мои друзья – предатели малодушные, а у Кирилла очень соблазнительный тон, как будто он не со мной здоровается, а девчонку в клубе клеит.

- И тебе не хворать, Самойлов. Чего надо? – вешаю сумку на плечо и уверенно иду по коридору в направлении раздевалки бок о бок с парнем. Он в непозволительно приподнятом настроении после того, что натворил.

- Ничего, просто так. Как дела? – поджимает губы, как пятиклассник, и пружинит походку, едва не порхая вокруг меня, как бабочка. Да что за фигня с ним?

- Ты заболел? Нормально мои дела, а вот твои слишком хорошо для человека, который позавчера вечером пьяный разъезжал по городу. У тебя разве не отняли права? Ты слишком радостный.

- Когда есть деньги, многие проблемы очень легко решить. Так что не переживай за мои права, конфетка, они при мне. Подвезти тебя до дома? – сказать, что я в шоке, значит, сильно преуменьшить. Что нашло на этого парня? Как мои дела? Подвезти меня?

- Ты точно заболел, Самойлов. Или ты под наркотой?

Заглядывает в мои глаза своими холодными зелёными омутами, неодобрительно качает головой, поджимая губы:

- У меня имя есть. Я же тебя не зову «Миронов». И нет, я не под наркотой. Просто решил доброе дело сделать.

- В Африке, кажется, снег выпадет к вечеру. Кирилл решил сделать доброе дело, - делаю акцент на имени парня, и он ведёт плечами, выражая не то недовольство моим тоном, не то напряжение.

- Короче, я тебя подвезу.

Вот те на. Вот так вот раз, и «подвезу», и всё. И делай, что хочешь. Совсем он не умеет хорошие манеры соблюдать, хотя, откуда бы им у него взяться. Дальше мы молча идём по коридору, молча спускаемся по лестнице, так же молча в гардеробе забираем свои куртки и одеваемся. И вроде бы всё вокруг спокойно, ровно до тех пор, пока к нам незаметно не подруливают парни из бывшей шайки Самойлова.

- Здорово, голубки. Как жизнь? – неприятно скалится какой-то с иголочки одетый парень, поправляя золотые запонки на манжетах рубашки.

- Прекрасно, Калинин. Сам как? Жив, здоров? Отец твой как поживает? – интересуется в ответ ледяным голосом Самойлов, а я застываю. Такой холодности и надменности во всём его существе: голосе, выражении лица, жестах – я ещё никогда в жизни не видел. Он весь, как статуя изо льда, как гора, такой же холодный и неприступный, непоколебимый. Что-то сейчас будет. На упоминание об отце этот неприятный парень хмурится и буквально выдавливает из себя сквозь зубы:

- Прекрасно.

- Передай ему от меня пожелания скорейшего выздоровления. Такого поставщика, как он, нашей компании терять было бы совершенно не желательно, - и эта улыбка, которую я знаю. Не улыбка – волчий оскал, просто показать зубы, обнажить клыки. Я никогда не боялся, когда Кирилл так скалился в мою сторону, но когда он делает так из-за этого Калинина, мне прям не по себе.

- Потом миловаться будете! – рявкает кто-то из-за спины этого незнакомого мне парня. – На улицу их!

И нас ведут, ведут под белы рученьки, как когда-то водили меня, с той лишь разницей, что сейчас Самойлов в одном со мной положении. Его тоже ведут, подталкивают в спину, отнюдь не вежливо торопят. Мы выходим из здания университета и поворачиваем вправо, достигаем того самого угла, затем ещё раз поворачиваем и оказываемся на заднем дворе, возле злополучной стеночки. Все стрелки забивались именно здесь, и именно здесь извечное место моих пыток и унижений.

- У тебя ко мне разговор? – надменно интересуется Кирилл, гордо вздёргивая подбородок и глядя на этого парня сверху вниз так, как раньше всегда смотрел на меня.

- Нет, Самойлов. Здесь разговоры не разговаривают, здесь дела делают, - он ядовито усмехается, а Кирилл стоит, неподвижный, как памятник, засунув руки в карманы и вскинувшись.

- Значит, у тебя ко мне дело. Какое, не скажешь?

- Птичка мне на хвостике принесла, что ты с нашим голубком, - злые глаза гиены бросают в мою сторону голодный взгляд, но после мигом возвращаются к лицу Кирилла, - дружбу завёл. Нехорошо так делать, Киря. Мы твои друзья, а этот – всего лишь мальчик для битья. Или ты в него влюбился? – мерзкий тон его голоса и излишне шипящая речь напоминают мне змею из Гарри Поттера. Сразу становится противно.

- С кем мне дружить, я как-нибудь без тебя разберусь, - он лениво достаёт руку из кармана и хлопает этого Калинина ладонью по плечу. Сильно. Я вижу, как парень заметно вздрагивает от этого жеста. Чёрт возьми, Самойлов, даже загнанный в угол, страшен, как сама смерть.