Руна на ладони (СИ) - Федорова Екатерина - Страница 41

Он смолк, и Света нетерпеливо сказала:

— Нордмарк, Ульф. Торгейр. Идти, драться?

Ульф широко улыбнулся, открывая клыки.

— Так мало знать, и так много спрашивать…Торгейр хочет, чтобы мы вдвоем — только он и я — пошли в крепость. Темные альвы проложили туда подземный ход. Мы войдем в дом конунга ночью, тайно.

Они пойдут убивать, подумала Света. Один человек и один оборотень. А в крепости наверняка полно людей. Значит, захватить её они не смогут. А вот убить кого-то, прокравшись тайком…

Такие тут времена и нравы, мелькнула у неё безрадостная мысль. Ладонь соскользнула с его плеча.

Ульф вдруг потянулся, коснулся губами виска Светы. Тяжелая рука, покрытая молочным пухом, легла ей на грудь

— Запах изменился, — пробормотал он. — То, что придумал Торгейр, разумно. Подумай сама, Свейта. Старший сын конунга уверен, что младший, Гудбранд, убил их отца и пытался прикончить его самого. И похоже, что Гудбранд надеется стать хозяином Нордмарка — но при этом не может быть хозяином даже себе, раз за ним стоит Сигтрюг. Прольется много крови, пока сыновья конунга не выяснят, кто кем станет. Торгейр это понимает. Он мог бы явиться в Нордмарк со своими драккарами, объявить себя конунгом по праву старшинства… но выбрал другой путь. Тайное возвращение, несколько смертей. И в Нордмарке не умрет куча народа, когда братья сцепятся. Все решится за одну ночь.

— Ульф драться? — немного мрачно спросила Света.

Прозвучало глуповато, но тут уж она ничего не могла поделать. С её-то жалким словарным запасом…

Ульф улыбнулся, прошелся губами по её щеке и краешку рта.

— Я просто схожу, спрошу Гудбранда о том, что на самом деле творится в Нордмарке. И перекинусь парой слов с Сигтрюгом. Надеюсь, он будет в крепости. Хочу узнать, что за колдовство было использовано для убийства конунга. Вдруг моя догадка верна — и кто-то, как ты, владеет магией рун? Теперь поговорим о тебе. Завтра вечером мы подойдем к берегу неподалеку от Нордмарка. Я уйду, оставив тебя на «Черном волке». Охрану Торгейра высажу на берег, ни к чему чужим мужикам болтаться на моем драккаре. Сигвард и Викар знают несколько слов управления, их хватит, чтобы увести «Волка» к Ульфхольму, если что-то случится. Но до завтрашнего вечера ещё есть время. И будет хорошо, если ты кое-что узнаешь. Руны щита и копья уже запомнила?

Света кивнула — но тут же мотнула головой. Движение вышло смазанным, потому что лицо Ульфа было слишком близко, и носом она стукнулась о его нос.

— Я, — объявила она на наречии Ульфа, — идти. Смотреть. Должна! Я — запомнила руны!

— Последнее, что мне понадобится в крепости — это женщина у меня на хвосте, — спокойно сказал Ульф. — И почему-то мне кажется, что ты завизжишь, когда на твоих глазах кого-то прирежут. Или начнут допрашивать. Все женщины визжат. К тому же я твердо намерен вернуться. Все, что я говорю — это лишь на всякий случай. Схожу-ка за едой, а то в брюхе пусто. Ты тоже не обедала…

Он встал, начал одеваться. Света села, подобрала одежду, лежавшую на постели у самой переборки. Натянула рубаху, посмотрела вслед Ульфу, уже подошедшему к двери.

Возможно, он был прав. Они идут, чтобы убивать…

Мысль об этом вызывала холодок испуганного отвращения.

Да, это не Земля двадцать первого века, грустно подумала Света, обнимая колени — и глядя в окно, за которым по голубому небу ползли далекие облака. Никаких понятий о гуманизме…

Впрочем, в словах Ульфа присутствовала некая глубинная справедливость. Если свары между сыновьями пропавшего конунга не избежать — всем будет лучше, если они выяснят все между собой, не вовлекая в это дело кучу народа. Меньше крови прольется.

Вот только Ульф…

Света нахмурилась. Если во всем замешана магия рун, то в крепости он может наткнуться на человека, владеющего ей.

Есть же руна огня, с ужасом припомнила она. и его могут сжечь заживо. Наверно, могут. Или рабья руна. Что будет, если Ульфа превратят в существо, подчиняющееся чужим приказам?

Но смогу ли я что-то сделать, в панике подумала Света.

И, не в силах больше сидеть, вскочила, подошла к окну. Под босыми ступнями тихо скрипнули доски палубы.

Главное, не визжать, решила она, глядя на море. И выучить как можно больше рун. Если есть рабья руна, как её назвал Ульф — должен быть и знак, который её сводит на нет. Не может быть действия без противодействия.

В крайнем случае ей уже известна руна щита. Вдруг она защищает не только от белых стрел огненных, но и от чужой магии?

Осталось только уговорить Ульфа взять её с собой…

К тому моменту, когда оборотень вернулся, нагруженный едой, у Светы уже созрел план.

— Ульф, — объявила она, не дав ему даже опустить принесенное на сундук. — Я — говорить.

Тот тихо фыркнул, поставил круглый поднос на крышку сундука, повернулся к ней. Разрешил снисходительно, почесав когтистым пальцем грудь в разрезе распахнутого ворота рубахи, над гривной:

— Ну, говори.

— Смотреть, — громко сказала Света. И вскинула ладонь с растопыренными пальцами. — Олаф…

Она провела другой ладонью по горлу, потом загнула палец на вскинутой руке.

— Мертв, — согласился Ульф.

— Гудбранд — идти, Ульф… идти Хрёланд. — Света свободной рукой изобразила волны. Загнула второй палец.

Ульф с непонятным весельем на лице оскалил клыки, следя за ней. Подтвердил:

— Да, младший Олафсон отправил меня на Хрёланд.

— Торгейр, — громко объявила Света. — Торгейр идти Ульф. Говорить — корабль, Нордмарк, Гудбранд.

Она загнула третий палец. Оборотень кивнул.

— Да, старший Олафсон пришел на мой корабль, чтобы вместе со мной отправится в Нордмарк и убить Гудбранда. Тоже вместе со мной. Что дальше?

— Корабль Торгейр идти. — Света опять изобразила волну одной рукой. Кивнула через плечо, на окно, у которого стояла. — Идти Нордмарк. «Черный волк» — стоять. Корабль Торгейр — драться «Черный волк». Ты — не знать.

Она загнула и четвертый палец, Посмотрела на Ульфа внимательно.

Сказанное ею было наспех сляпанной выдумкой. И к тому же не слишком умной, Света это понимала.

Но только это могло подтолкнуть Ульфа взять её с собой. Опасение за её жизнь. А вдруг да…

— Ты хочешь сказать, что корабли Торгейра могут идти за нами следом? — медленно спросил Ульф. — И что они попробуют захватить мой драккар, пока я буду в крепости? Но зачем? И дело в том, что Торгейр не просто так оставил свои корабли на Хрёланде. Он не доверяет своим. Его пытались убить, пока он был у себя в каюте. Ночью, на его драккаре, как сказал Торгейр…

— Как сказал Торгейр, — эхом отозвалась Света.

Внимательно глядя при этом на него. Добавила обличающе, сведя брови на переносице:

— Ты — не знать! Как сказал Торгейр!

Ульф нахмурился.

Доля истины в её словах присутствовала. О покушении на старшего Олафсона он знал со слов самого Олафсона. И то ли было оно, то ли не было…

Но Торгейр приволок с собой два десятка человек — хоть и сказал, что не доверяет людям со своих драккаров. С другой стороны, сыну конунга без личной стражи нельзя, это все-таки не простой воин.

В остальном, что через пень-колоду высказала Свейта, разумного было мало. Пожелай Торгейр отбить его драккар — сделать это следовало на рейде Грюпанга. А ещё разумнее было зазвать оборотня к себе, прикончить, обвинив в измене, и предложить его людям принести клятву уже новому хозяину «Черного волка» — в обмен на их жизнь.

Вот только зачем это Торгейру? Корабли у него есть, ещё один драккар — да ещё бесчестно отбитый у ярла морской стражи Эрхейма — ему ни к чему. Бабья глупость, короче.

Разве что…

Самый ценный груз «Черного волка» на сегодня — это Свейта, подумал Ульф, глядя на ту, что стала его женой. Хорошо, что Торгейр о ней не знает. Не может знать…

Или может?

Надо посмотреть на это все по-другому, мелькнуло у него. Предположим, Олафсон как-то узнал о даре Свейты.

Что будет, если Торгейр спустится вместе с ним на берег — а вернувшись назад, объявит о смерти Ульфа? И поднимется на драккар весь израненный, чтобы Свейта ему поверила? Следом предложит его вдове защиту и немалые почести…