Тыловики (СИ) - Геманов Олег Алексеевич - Страница 48

Внутренне скептически хмыкаю. Легенда так себе. На троечку с большим минусом. Но так как я вообще ничего не смог придумать по данному поводу, то только важно кивал и время от времени многозначительно посматривал на Павла.

Внезапно к нам подбежал запыхавшийся Гущин с винтовкой в руке и сильно волнуясь обратился к Новикову:

— Товарищ майор! Немцы! Много! Минут через десять-пятнадцать здесь будут. — Гущин снял с головы каску и протер рукавом кителя вспотевший лоб. — Меня Курков прислал. Вы по рации не отвечаете.

Николай зажмурил глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Потом автоматически пошарил в поисках рации в карманах отсутствующего кителя.

— Котляков! Твоим бойцам сидеть тихо, как мыши. Пленные немцы на тебе. Чтобы даже не пикнули. Этих… — Николай осёкся и махнул рукой в сторону крепко связанных наших бывших товарищей. — Этих тоже к пленным. Вопросы?

— Никак нет, товарищ майор, — бодро ответил Павел и немедленно принялся буквально засыпать ефрейтора Сатгалеева распоряжениями.

Новиков тянет меня за рукав кителя. Вопросительным взглядом смотрит на автоматные подсумки висящие у меня на поясе. Так же взглядом и легким поднятием бровей отвечаю командиру. Всё в порядке. Магазины полностью снаряжены. Тут вопросов нет.

Быстрым шагом спускаемся к стоящей внизу технике.

Илья Гущин идет с нами и подробно докладывает обстановку. Из его немного взволнованной речи становится понятно, что с запада по дороге двигаются две тентованные гужевые повозки. И двигаются прямо к нам. Илья упорно называет их «фурами». Почему — непонятно.

Мысленно вздыхаю. В каждой такой повозке вполне свободно поместится пять-шесть немцев. А то и больше.

Вешаю пистолет-пулемет «по походному» на грудь и непроизвольно поглаживаю приятно нагретые солнцем бакелитовые накладки на корпусе оружия. Да, фрицев и правда многовато. Сказать откровенно, так даже слишком много.

Пока я горестно размышляю над чересчур большим количеством фрицев в родных степях, Новиков зря времени не теряет.

То и дело слышу его вполне уверенные команды:

— Венцов, Торопов ко мне! Федя бери пулемет и бегом к мотоциклу! Дербенцев, тащи вниз еду. Да быстрее! Пусть тебе Плотников поможет.

Народ выскакивает из своих окопчиков, деловито снует вверх и вниз по склону.

Подходим к «Опель Блицу». Оглядываюсь. Вокруг собрались почти все наши.

Не хватает только Куркова и Андрея Шипилова. Оно и правильно. Дозорные без приказа не имеют право покидать пост.

Герр лейтенант обвел цепким взглядом несколько всполошенный взвод и усмехнувшись громко сказал:

— Минут через десять, мимо нас проедут две немецкие повозки. Я уверен, что это солдаты тыловых частей и им до нас нет никакого дела. Они просто направляются по своим делам.

Народ тут же оживился, кто-то коротко и нервно захохотал. Новиков же продолжил свою речь:

— Поэтому сейчас разыгрываем эпизод «Обед». Делаем всё то же самое, что вчера на съемочной площадке репетировали. Ну, с небольшими дополнениями. И просто пропускаем «фуры» мимо. Нам сейчас для полного счастья не хватает только с лошадьми возиться.

Я радостно закивал. Это точно. С лошадьми я совершенно не приучен обращаться. Они же наверно и лягнуть могут. И укусить.

Командир расставляет всех по местам и коротко инструктирует. В основном инструктаж заключается в том, что личному составу доводится простая мысль: без нужды рот раскрывать не надо. А надо молча заниматься своим делом. Меня с Венцовым герр лейтенант определяет в дозор охранения. Будем стоять на обочине дороги изображая из себя бдительный караул. Как только Венцов услышал приказ он не отходит от меня дальше чем на пятьдесят сантиметров. Торопов и Шипилов прислоняют боевые винтовки к передним колесам грузовика и снова начинают возиться с мотором. Удивляюсь. Ребята так естественно себя ведут, словно и правда досконально разбираются во всех этих древних агрегатах. Хотя первый работает электриком на заводе, а второй инженером в строительной фирме.

Остальные не снимая амуниции располагаются на пологом склоне рядом с грузовиком, расставляют на траве горшочки с едой, режут ножами хлеб. Винтовки по три штуки поставили в походные пирамидки. Недаром в прошлом году перед реконструкцией в Севастополе, долго и нудно отрабатывали это весьма хитрое действие. Зато сейчас справились буквально за тридцать секунд. Что могу сказать по этому поводу? Только одно. Молодцы!

Герр лейтенант внимательно осмотрев место привала, остался явно доволен. Потом его взгляд сфокусировался на Дихтяренко. Командир недоуменно оглядел Фёдора с ног до головы и строго спросил:

— А где собственно говоря пулемет?

И действительно. Дихтяренко переминался рядом со мной с ноги на ногу без привычного пулемета на плече, но с винтовкой в руках. Потупив глаза Федя ответил, что пулемет он разобрал для чистки, а собрать не успел. В доказательство своих слов Фёдор покрутил перед лицом герра лейтенанта руками, сильно перепачканными машинным маслом.

— Ладно, иди обедай, только руки помой, — неожиданно покладисто произносит командир и жестом подзывает к себе Одинцова, уплетающего за обе щеки вареную картошку и одновременно чистящего от шелухи большую луковицу. — Игорь. В кабине лежит мой китель. В кармане рация. Выключи её. Нестеров где твоя рация?

Пару секунд соображаю куда я её подевал. Потом вспоминаю.

— Она лежит на пассажирском сиденье. Под кителями и мосфильмовским автоматом.

Одинцов кивает, забирается в кабину «Опель Блица» и громко пыхтя начинает там ожесточенно возиться.

Новиков стучит костяшками пальцев по каске на моей голове:

— Сергей. Мы просто пропускаем телеги мимо себя. Ты понял? Просто пропускаем. Этих пропускаем.

— Конечно понял, что же здесь непонятного, герр лейтенант. Разрешите идти?

— Идите герр унтер-офицер.

Киваю и хватаю Венцова за ремень винтовки.

— Пошли Андрей.

Отмечаю, что боевое оружие Андрею не доверили. Так и ходит парень с холощеным карабином. Оно и правильно. А то забудет винтовку на предохранитель поставить, а мы потом проблем не оберемся. Пусть пока с реквизитом безобидным походит.

Отошли от лагеря по дороге недалеко. Метров на сто. Решаю, что здесь и будет наш пост.

Венцов замирает в неподвижности. Лицо окаменело, губы сжаты в тонкую линию. Весь какой-то напряженный и немного испуганный. Андрей представляет из себя просто идеальный образец новобранца, буквально на днях прибывшего на фронт. Я отлично понимаю Новикова поставившего паренька мне в напарники. Посмотрят немцы на него, да и улыбнутся украдкой. Уж очень вид смешной у Венцова. Ко всему прочему еще и безобидный.

Я же стою спокойно, даже расслаблено. Почему-то полностью уверен, что всё пройдет тихо и без каких либо происшествий. Стараюсь не думать об обедающих сейчас товарищах. Вернее не о товарищах, а о самом обеде. А также завтраке и ужине. Что-то не на шутку проголодался. Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, анализирую обстановку. Новиков абсолютно правильно пригнал взвод к машинам и там устроил привал. Создал так сказать рабочую обстановку. Колонна ехала, да и устроила себе небольшой отдых с перекусом. Ничего странного. Офицер разрешил. А вот брошенная немцами в донской степи техника, причем брошенная летом сорок второго года это дело пока немыслимое. Но это конечно только пока. Скоро такого добра навалом будет.

Андрей сдавленно охает и тонким срывающимся голосом докладывает:

— Герр унтер-офицер. Впереди вижу приближение лошадей, — но тут же поспешно поправляется. — Впереди вижу не менее двух гужевых повозок.

Неспешно достаю бинокль и с десяток секунд рассматриваю медленно двигающиеся «фуры».

Телеги как телеги. Много раз видел подобные на старых фотографиях.

Выцветший на солнце тент крепится на тонких полукруглых металлических дугах. Большие деревянные колеса окованные полосами железа. Две невзрачные, невысокие лошадки со вселенской скорбью на мордах печально тянут за собой повозку с нелепо раскачивающимся тентом.