Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 14

— По твоим ощущениям, что думаешь? — осторожно интересуется Котлинский, переглядываясь со Стекловым.

— Очень рано что-то говорить. Но идея простая: если «научить» её лимфоциты «видеть» клетки опухоли —… ну, вы поняли. — не считаю нужным договаривать очевидное.

— Варианты? — так же осторожно спрашивает Котлинский.

— Пока не понимаю, как «учить видеть» лимфоциты, — честно признаюсь. — Вместо этого, пока «подсвечиваю» частотой метастазы в лимфоузле. Метастазы становятся «видимыми». Лимфоциты начинают убирать эти клетки. Очень трудозатратно. Плюс не хватает навыка «держать» частоту. Это как поднять ведро с водой и держать его в одном положении на вытянутой руке. Вроде и не сложно, но малейшее движение разливает воду — и всё заново.

Доктора снова переглядываются, и я добавляю:

— Боюсь обещать. По второму варианту, по моим ощущениям, вопрос только в том, чтоб я научился «держать» частоту. Как можно дольше и как можно чище. Вот если бы можно было время увеличить до трёх — четырёх часов в день?

— Ты и так с ней с одиннадцати почти до двух второй раз работал, — удивляется Котлинский, показывая на часы.

И правда. Без пяти два. А я и не заметил.

Пора нестись в «КАНАТ» на обед.

Этнический ресторан быстрого питания «КАНАТ», дунганская кухня.

Бахтин и Кузнецов проходят за отдельно стоящий стол в дальнем углу, отделённый от остальной части зала живым газоном с большим фикусом.

— Вообще-то, рабочие разговоры на оперативные темы в общественных местах вести запрещено, — роняет Кузнецов, выдвигая ближний к себе стул.

— Опа, так ты сам сюда пригласил! — удивляется Бахтин. — И потом, это вам там запрещено, а не нам тут. Да и ты уже не там, где запрещено, — веселится Бахтин.

— О, гляжу, тебя отпустило, — с интересном замечает Кузнецов, глядя на Бахтина поверх раскрытого меню. — а то был что ночью, что три минуты назад — как из концлагеря, с креста снятый.

— Ещё скажи — без повода, — огрызается Бахтин, сразу прекращая смеяться.

— У-у-ха-ха, теперь моя очередь, — смеётся Кузнецов, показывая пальцем на вытянувшееся лицо Бахтина. — А если серьезно — то да, без повода. Нет повода беспокоиться, Олег. Специально землю рыл с ночи, как расстались. Вот чтоб внести ясность — спать сегодня еще не ложился.

— Откуда такой энтузиазм? — подозрительно спрашивает Бахтин. — И зачем ты этот обед затеял вообще?

— Ну, во-первых, хотел на твоего протеже после паузы посмотреть. Чтоб понимать: чего лично мне ждать в будущем от еще одного человека, осведомлённого о нашем с тобой участии в таком деликатном вопросе, — поднимает одну бровь Кузнецов. — Во-вторых, лично я делаю качественно всё, за что берусь. Последние полсуток я очень напрягся, поработав на тему: где что могло всплыть и чего в будущем надо опасаться — мало ли…

Бахтин, как будто внутренне на что-то решившись, кивает и открывает своё меню.

— Вот смотри, что нарыл. — продолжает Кузнецов. — Сразу говорю: расслабься. Опасаться точно нечего. Просто единственное, что есть по теме. На перекрёстке у памятника есть полицейская камера, — говорит Кузнецов, параллельно наливая себе воды из графина, подающегося на стол бесплатно. — Там чего-то намудрили при установке, скорее всего, штатной камеры под рукой не оказалось. И при монтаже воткнули широкофокусную. Она «видит» шире, чем должна, но ниже качеством изображения. Для идентификации номеров машин на перекрёстке этого, в принципе, хватает. Но в правом нижнем секторе она частично цепляет этот ваш спортгородок, правда, совсем уж с дикой дистанции. Идентифицировать по изображению никого не получится — разрешающей способности не хватает. Но составить впечатление о порядке событий можно вполне.

С этими словами Кузнецов достаёт то ли маленький планшет, то ли большой смартфон и, после недолгих манипуляций с паролем и отпечатком пальца, ставит на воспроизводство маленький ролик.

Бахтин несколько раз самостоятельно просматривает ролик, забрав планшет у Кузнецова, подолгу всматриваясь в какие-то детали, и в итоге выдаёт вердикт:

— Видно только, что они действительно первыми начали. Не то чтоб я сомневался в Александре, но приятно… Спасибо… Какие-то детали — вообще не уловить. Типа лиц или иных идентификационных признаков.

— Бахтин, ты заметил, что я ни полслова не задаю тебе вопросов, какого чёрта ты меня втравил в историю с фигурантом, которого, оказывается, не до конца знаешь? — иронично бросает Кузнецов взгляд на Бахтина.

Бахтин обречёно кивает, не отрывая глаз от своей тарелки.

— Вот и я о том же, — потирает ладони Кузнецов. — Ладно. Проехали… Во-первых, все вопросы на личном уровне к Александру сняты, — Кузнецов спокойно смотрит на Бахтина, так и не поднявшего взгляд. — Я в теме; не жалею, что вписался; работаем. Хотя этого — работать — как раз уже и не требуется… во-вторых, вот эта непригодная для идентификации запись с «кривой» камеры — чёткое доказательство его самообороны. На всякий случай.

— На какой случай? — хмурится Бахтин, явно напрягаясь.

— Да ни на какой! Просто как запасной вариант! — почему-то раздражается Кузнецов. — Олег! Уймись! Не вибрируй! — И далее абсолютно спокойно продолжает, — нечего опасаться. Блин, как же с тобой сложно, дитя регламентов! Это — стопроцентный неловленый мизер, но должен же у нас в любой ситуации быть резерв? Вот эта запись — такой резерв. Просто резерв! Без какого-то скрытого смысла, Олег!

— А кто ещё, кроме тебя, в курсе этой камеры?

— А никто… — загадочно улыбается Кузнецов. — Она с нарушением техзадания установлена: её заявленные параметры не совпадают с реальными. А при любом удаленном поиске, с ВэЦэ ориентируются на зарегистрированные характеристики, а не на реальные. Потому что откуда на ВэЦэ реальные характеристики знать? Ещё и с той горбатой установкой, которая тогда была… Мы у ментов ещё начальника тыла тогда посадили, не знаю, помнишь или нет…

Бахтин сосредоточенно кивает, старательно втягивая длинную лапшу лагмана и стараясь при этом не издавать никаких звуков на весь ресторан.

Кузнецов откровенно веселится, наблюдая за Бахтиным, и не скрывая веселья, продолжает:

— Я на её широкий фокус случайно наткнулся, и то только потому, что знал, где искать. Я раньше, по предыдущей службе, именно с этой камерой уже сталкивался.

— Подробности — секрет? — любопытствует Бахтин.

— Подробности не обсуждаются. — разом теряет хорошее настроение Кузнецов. — Бах, тебе чужая инфа под грифами нужна? Так у меня ещё сроки о неразглашении не вышли, если что… Или — будем о нашем вопросе?

— Не-не-не! — поднимает обе руки Бахтин, продолжая сжимать ложку. — Пардон! Бес попутал! В смысле, любопытство. Извини! Так давай развивайся, что дальше?

— Я на её широкий фокус случайно наткнулся только потому, что времени не пожалел. А так — неловленый мизер. И лиц не разобрать. Так что — спим спокойно. — подводит итог Кузнецов. — Это максимум того, что можно нарыть по ситуации. Если не знать ничего из альтернативных источников. То есть от нас троих. Ну и, не для печати: есть информация от бывших источников, что ментам есть внутренняя команда от начальника следствия закрыть конкретно эту тему, как тёрки между собой.

…

В «КАНАТ» прибываю с опозданием на десять минут, не смотря на все усилия. Бахтина и Кузнецова обнаруживаю в дальнем углу под фикусом. Видимо, они там расположились специально, чтоб нашу беседу никто не мог слышать.

— Здравствуйте, извините за опоздание, по работе задержался, — почти падаю на свободный стул.

— Садись, мы и на тебя заказали, у Игоря времени не много, — кивает Бахтин на Кузнецова.

— Вначале о деле. — подключается Кузнецов. — Александр, это единственный ролик…

Не скажу, что у меня прямо всё холодеет внутри при этих словах, но слегка напрягло. Далее Кузнецов передает мне небольшой планшет, на котором с дистанции чуть не в пару сотен метров снимались все наши телодвижения. Не разобрать не то что лиц, а порой и силуэтов. Уже молчу о том, что инфракрасный режим контрастности не добавляет.