Мертвое (СИ) - Суржевская Марина - Страница 23

Я завороженно уставилась на пугающее украшение. Неужели это запирающий браслет?

Хотелось рассмотреть подробнее, а еще лучше — потрогать. Провести пальцем по острым шипам и по черным линиям на руке. Что они значат? И что изображено на груди парня, черным хвостом выглядывая из-за выреза рубашки?

Но конечно, я не стала ни трогать, ни спрашивать.

Странное украшение притягивало взгляд и почему-то отлично сочеталось с Кристианом. И эта мысль мне тоже не понравилась. Она была какой-то… опасной.

Руки февра замедлились на моей ноге. Он как-то странно дернул головой и втянул воздух, словно принюхиваясь. Ну да, обеззараживающая настойка пахнет не слишком приятно.

— А у тебя хорошая реакция. И неплохой удар, — вдруг произнес Кристиан. — Я не знал.

Липкий страх обнял щупальцами, но я тряхнула головой, прогоняя его.

— А ты способен порезать на куски даже такого выдающегося мечника, как северный лорд. И я тоже не знала. Кто ты, Кристиан?

Он поднял голову, внимательно глядя в мое лицо.

— Мы многое не знаем друг о друге, — задумчиво протянул парень. — Ты… удивляешь.

— Ты тоже не совсем чудовище, — буркнула я. Окинула его пристальным взглядом. — Хотя, что это я… верно, ударилась головой! Конечно, ты чудовище. Даже смотреть противно!

Кристиан втянул воздух. И вдруг рассмеялся. По-настоящему. Смех у него оказался раскатистый, красивый, какой-то слишком живой. Он забирался под кожу и вплавлялся в вены. Я ощутила, как краснеют щеки.

— Ты совершенно невыносима… Иви.

— Придется потерпеть, Кристиан, — промурлыкала я. Оттолкнула его руки, все еще лежащие на моем бедре, и слезла со стола. — Да! И даже не надейся, что стану называть тебя Стит! Мне не нравится это имя.

— Я знаю, Иви, — насмешливо отозвался он.

— Мог бы и предупредить, что ты один из наставников.

— Это временно. Пришлось заменить наставника Филда.

— А что с ним случилось?

По лицу Криса словно рябь прошла. Мой невинный вопрос ему не понравился, и я задумалась, почему.

— Он… погиб.

Дверь открылась, впуская хрупкую женщину с целительским саквояжем в руках и прерывая наш разговор.

— Иви, познакомься с главной врачевательницей Вестхольда, Самантой Куартис, — представил ее Кристиан.

Мой рот, кажется, открылся.

— Леди Куартис? Та самая? Самый сильный целительский Дар в Империи? Но разве вы не живете во дворце императора?

Крошечная женщина весело рассмеялась.

— Император слишком редко болеет, мне с ним невыносимо скучно! Рада знакомству, Ардена, хоть и при таких обстоятельствах. Давайте я посмотрю, что с вами, думаю, здесь ничего страшного…

Я удивленно ахнула, когда целительница взяла мою руку и прикрыла глаза.

— Так-так… все понятно. Как я и думала, порез неглубокий и чистый, никаких ядов. Вам надо лучше питаться, дорогая, и меньше переживать. Хотя понимаю, в Двериндариуме это непросто!

— Вы ощущаете мою рану? — изумилась я.

— Весь ваш организм. Не переживайте, Ардена, с ней легко справится моя мазь.

Поверх плеча врачевательницы я посмотрела на Кристина и насмешливо улыбнулась.

— С некоторых пор я предпочитаю имя Иви, госпожа Куартис.

Февр хмыкнул и вышел за дверь, оставив меня наедине с целительницей.

Остаток дня пролетел незаметно.

Врачевательница наложила на порез какую-то воняющую мазь, отчего боль почти прошла, перевязала рану и отправила меня отдыхать.

— К утру порез затянется, ты сможешь отправиться на занятия, — сказала целительница

Хотя ее чудодейственное средство работало, я прихрамывала, но почти не ощущала боли, когда шла к дому.

Он встретил меня пустой тишиной, Кристиана не было. И я ощутила облегчение. Странное чувство, которое я к нему иногда испытывала — пугало. Я не хотела его. Нутром ощущая, что это слишком опасно, я даже не желала дать этому чувству имя.

На кухне, под полотенцем, обнаружилось в кастрюльке мясное рагу, теплый хлеб и свежие овощи — настоящий пир! Я с удовольствием поела, вымыла за собой тарелку и поднялась в свою комнату, прихватив из гостиной какую-то книгу. Это оказался сборник мифов, но читала я без интереса. Мысли сбивались. То на размышления о Двери, то на новых учеников, то на Кристиана. Моя жизнь так резко изменилась, что я не была уверена, как относиться ко всему происходящему.

— Надо просто выжить, — прошептала я, глядя в медленно гаснущее окно. — Получить Дары и выжить!

От тяжелых мыслей разболелась голова, и я решила, что лучшее, что могу сегодня сделать — это как следует выспаться. Переоделась в шелковую сорочку, распустила волосы и забралась в постель.

Завтра будет новый день. И пусть он будет хорошим!

…Чудовище смотрело на меня. Пристально. Остро. Оно было там — на крыше соседнего дома. Уродливое, крылатое, жуткое. Это чудовище ночного кошмара, порождение тьмы и ужаса. Это старшее дитя Двуликого Змея — эфрим, монстр, которому не нашлось места на земле. И теперь оно приходит во мраке, прорываясь из бездны, чтобы утащить за собой….

А я такая маленькая.

Я лежу на узкой приютской койке, сжимая в кулаке осколок стекла. Я буду драться с эфримом и не позволю разгрызть мне горло, не дам утащить меня во тьму. Наставники говорят, что эфримов не существует, но все приютские дети знают, что они врут. Конечно, змеевы дети реальны. Они живут во тьме и приходят за нами. Они утащили Китти и Люка. Однажды я видела его своими глазами — жуткого эфрима, но мне никто не поверил… И только Ржавчина может меня спасти от крылатого чудовища. Ему нельзя приходить в спальню девочек, я знаю, что Ржавчину накажут, если поймают здесь. Но он все равно приходит, ложится на бок, лицом ко мне. Между его телом и стеной остается крошечное пространство, ведь приютские койки совсем узкие. Но только в этой тесноте, на кусочке тощего матраса, между холодной стеной и горячим телом, я ощущаю себя в безопасности.

«Я здесь. Я прогнал чудовищ. Спи», — говорит Ржавчина.

И я закрываю глаза…

Но так было раньше. Потому что больше Ржавчина не приходит. Я вжимаюсь спиной в холодную стену, вдыхаю запах сырости. Вслушиваюсь в тишину. И не могу уснуть.

Я сжимаю осколок стекла, надеясь, что Ржавчина все же придет. Вот только Ржавчина пропал. Исчез, как Хромоножка Китти, Плесень Люк и Башмак. Обещал забрать меня с собой, но больше не появился.

Я осталась одна.

И нет больше спасения от тьмы… Нет защиты… Лишь осколок стекла, которым я режу свои собственные пальцы…

Сильные руки рывком прижимают меня к горячему телу.

— Тише… не плачь…

Он вернулся? Ржавчина вернулся? Пришел за мной?

Я утыкаюсь носом в его шею, обхватываю руками и ногами. Обвиваюсь, словно вьюнок вокруг дуба, желаю врасти. Лихорадочно трогаю широкие плечи, цепляюсь за руки… Шепчу бессвязно, касаясь губами горячей кожи:

— Не уходи… не уходи больше… Мне страшно одной…

Мои глаза мокрые от слез, и я прячу лицо, утыкаюсь в его шею. Мужская ладонь гладит меня по волосам и спине. От шейной косточки до поясницы. А вторая рука прижимает к обнаженной груди. Под моими губами частит ток чужой крови, чужое сердце стучит мне в ладонь… И кожаный браслет царапает шипами шелк моей сорочки…

Распахнула глаза и замерла. И он — тоже.

Кристиан. Конечно, это был он. Не Ржавчина.

Я в Двериндариуме, мне просто приснился дурной сон.

Резко отодвинулась.

Ночной полумрак скрывал его глаза, а лунный свет струился в незашторенное окно, вырисовывая контуры мужского тела. На Кристиане были лишь свободные штаны… А я практически сидела на его коленях, прижимаясь так, словно желала забраться под кожу.

— Прости… — от волнения стало нечем дышать. — Я… что случилось?

— Тебе приснился кошмар.

Голос у Кристиана недовольный и хриплый. Похоже, я его разбудила.

Потерла лоб, пытаясь отделить кошмар от реальности. Мне все еще казалось, что я ощущаю взгляд крылатого эфрима. Но конечно, это лишь жуткий сон.