Вопреки женской логике (СИ) - Мелевич Яна - Страница 17

— Понятно-о…

Гордей вновь прошелся глазами по изрядно расширившемуся списку подопечных с момента, как они с Наташей стали работать в паре, отмечая тех, кто был в отпуске или нетрудоспособен в силу обстоятельств, а затем тех, кто уже потрудился или наоборот усиленно работал над продолжением своих историй.

— У Саши Лобиной как обычно: мажор-серая мышь-беременность. У Анны две беременности, один выкидыш, оказавшийся ложным, у Жабиной твоей опять стокгольмский синдром у трех героинь, одну жгут, вторую пытают, а на третью упал рояль, — с преувеличенным равнодушием потянул Лавров, взъерошив светлые волосы, а Наташа встрепенулась, удивленно на него покосившись:

— И что, все беременные?

— Как одна, — кивнул Гордей, на что Майя присвистнула, собираясь аккуратно в сумочку-косметичку все, что валялось рядом с ней, и бережно ставя ту на туалетный столик.

— Знаете ребята, ваши подопечные просто реально на вас похожи. — Она хохотнула, отмахнувшись от недовольной Таракановой, — не сверкай так глазами. Надо сфоткаться для Демонграмма. Выложим в сториз, — подмигнула подруге, ища глазами свой ангелфон. — А то опять на Днотубе видео залить не успеют, как его правообладатели заблочат. Ох уж этот Михаил с его политикой против пиратства!

— Ну, кто я сегодня? Романтичная кокетка? Секси? Сногсшибательная леди? Развратная шлюха? — вертелась Наталья, хохоча под камерами, то и дело, одергивая юбку, — давай, только фотай красиво!

— Будет сделано, босс, — показала знак «окей» подруге Майя, настраивая камеру.

Пока они звонко смеялись, Гордей задумчиво скользил пальцем по экрану. Стараясь в очередной раз не думать о том, что уже пару недель не давало ему спокойно спать — семья. Правильно ли он поступил, выбрав жизнь на небе и фактически отказавшись от шанса вернуться? Возможно, стоило обговорить этот вопрос Наташей. Вот только когда в последний раз он спросил Тараканову о том, хотела ли она вернуться на Землю, получил четкое и ясное отрицание. Наташа не собиралась возвращаться к прежней жизни. Более того, она считала, что все происходящее там плохое прошлое, которое стоило бы забыть.

Может Гордей бы так и поступил. Если бы мог.

— Але, звезда вызывает ванильного пузана. Ты слышишь меня?! — проорала ему в ухо Тараканова. Отвлекая от мрачных дум. Голубые глаза встретились с серыми, в глубине которых застыл немой вопрос на его поведение. Наташа не глупая. Давно ведь понимала, что что-то не так.

— Просто офигел от того, какая ты красивая, — улыбнулся мягко Лавров, тут же получив ощутимый тычок в плечо и усмешку на любимых губах.

— Не подлизывайся, любовный младенец-переросток, — фыркнула Наташа. Скрывая блеснувший от удовольствия взгляд. Конечно, ей нравилось, когда ее хвалили. Особенно, когда это делал он. Вот только показывать и благодарить Наташа пока нормально так и не научилась. Да и вряд ли сможет.

— Не вздумайте целоваться, испортишь макияж, пойдешь страшная! — приказала Майя, с кем-то переписываясь по ангелфону и беспрестанно улыбаясь.

— Злыдня, — показала подруге язык Тараканова, бодрым шагом двинувшись к заранее притомленным туфлям на высокой шпильке, тяжело вздыхая.

— Я буду страдать.

— Красота требует жертв, — усмехнулся Лавров, поднимаясь и глядя на время. Скоро должно было начаться шоу, потому если они не поторопятся. То опоздают на Наташин триумф. А она так жаждала испортить момент триумфа Валерии, любимице модельера. Впрочем, сборы были почти окончены. А сама Наташка бодро застучала каблучками прямо к выходу из спальни, гордо подняв подбородок.

— Где моя карета?! — заорала Золушка из коридора, отчего Гордей и Майя застонали.

— Вот как ты ее терпишь? — проворчала Топтыгина, — она ж невыносимая!

Гордей на это только мягко улыбнулся.

— Я люблю ее, — а затем, поманив рыжеволосую музу пальцем, промурлыкал ехидно, стоило той наклониться, — а еще она жутко властная властелинша. Ничего с собой поделать не могу, держит на коротком поводке!

— То-то смотрю, страдаешь, бедняжечка, — хохотнула подруга его девушки, качая головой и двинувшись за возмущающейся Натальей, которая уже требовала красную ковровую дорожку и лепестки роз для пущего эффекта.

Уже на самом пороге Лавров обернулся, еще раз пройдясь взглядом по комнате, запоминая каждый угол, каждую деталь этого места. О развороченной Наташей постели, до собственной футболки, небрежно брошенной на стул. Сколько раз они ругались из-за вещей, которые каждый бросал, где хотел и как хотел. Что уж говорить о полочках в ванной, которые никак не получалось поделить. В какой-то момент, наткнувшись на букет роз, стоящих в вазе, из тех, что каждый день дарил Наташе, он понял, что, даже не помня этого, будет скучать. Тихонько пискнул демонвей и, подняв к глазам высветившееся уведомление, вздохнул, судорожно сжимая его в руке.

D_Horek: «Узнал че просил. Такса та же, клубничный блондинчик. Надеюсь, ты знаешь, что творишь. А я могила, слово Харькова»

Закрывая сообщение, услышал, как Наташа зовет его, двинувшись в коридор, где уже толпились остальные, восхваляя наряд. Ее подруги окружили, а Макс вертелся неподалеку, отпуская двусмысленные шуточки, хохоча как ненормальный, пихая то и дело сопящего рядом Владлена.

Чуть коснувшись пальцев, дождался, когда Тараканова обернется и посмотрит на него своим веселым, дерзким взглядом. Смешинки так и плясали внутри радужки, вот только легкая тень беспокойства пробежала по лицу, когда Гордей сжал ее руку, приблизившись.

— Ты чего, стрелочник? — поинтересовалась Наташка, нахмурившись, а сам лавров только широко улыбнулся, натягивая маску беспечности.

— Просто понял, как буду скучать, — неопределенно ответил. Наташа открыла, было, рот, чтобы что-то спросить, но именно в этот момент Ипполина Матвиенко, крутящаяся совсем рядом с ними, изображая из себя папарацци и профессионального фотографа, велела строиться, дабы всех запечатлеть на память для канцелярской газеты. Гордей встал впереди, рядом с Катей в обтягивающем розовом платье и чуть сжал талию Наташи, наклоняясь, вдыхая аромат волос и на секунду прикрывая глаза.

— Гордей! В объектив, а не в декольте Таракановой! — строго проговорила женщина, а сам парень улыбнулся, наткнувшись на насмешливый взгляд Натальи под дружный гогот, крепче прижимая ее к себе.

— И-и-и, дружно все: сиськи-и-и! — завопил Макс, разряжая обстановку.

Фото перестало быть пафосным и серьезным. Оно, безусловно, было испорченно, Ипполина рвала и метала, но запечатлело момент, когда они все были счастливы. И может Гордей Лавров больше никогда их не вспомнит, но что-то навсегда останется в его душе вместе с этим мгновением.

— Мусечки мои, plutôt-plutôt*! Подиум не будет ждать, пока вы пригладите, свои петухи и засунете килограмм поролона в свои декольтишечки! — торопил всех Жюль, бегая туда-сюда по импровизированной гримерной, переоборудованная из подсобного помещения.

В гримерке совершенно отсутствовали лишние квадратные метры, но даже в такой тесноте модный эксперт-блоггер, он же модельер, умудрялся лавировать между суетящимися музами. В большом зале, где должен был пройти конкурс, уже собирался весь честной народ небесной канцелярии, пока остальные готовились.

— Нам надо поговорить, — в очередной раз попытался дозваться до Наташи Гордей, держа в руке чей-то ядрено-рыжий парик. Мимо проскользнула Катерина с сеточкой на голове, и тут же охнув, притормозила, выхватывая из рук купидона будущую пышную гриву.

— Спасибоньки, сладкий, — подмигнула она парню, закатившему глаза.

— Щас как втащу за «сладкого», — возмутилась Наташка, но Катя уже исчезла в толпе таких же собирающихся девиц, потому ее совершенно не слышала.

— Где мой чулок?!

— А мои купальные стринги?

— О, Боги, эта помада мне совершенно не идет!

— Выпрямить или завить?

— Да давай налысо!

— Замолкни Лизка, ты просто мне завидуешь!