Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 76

—А должен? — Дола лениво повернул голову и увидел молодого воина, который ненамного обогнал его по возрасту.

—Ты и твои выродки перерезали мой отряд на границе с Белым Безмолвием. — рыкнул шеддар, прожигая Долу злым взглядом.

—Ах да, что-то припоминаю. — конечно, иллириец нагло солгал.

Разумеется, тот день он помнил совершенно ясно — довольно дурную славу ему это принесло при дворе императрицы. Но отказать себе в сомнительном удовольствии «выведи клыкомордого из себя» Дола, конечно же, не мог.

—Ну и злопамятные же вы ребята, рогатое племя, — покачал головой Дола, спрыгнув с валуна на песок. — Припомнить мне стычку многолетней давности, надо же! Хотя, некоторые из вас злятся на иллирийцев ещё со времен Периода Исхода. И чего это я вдруг удивляюсь?

—Не паясничай, смесок. — оборвал его шеддар, сложив руки на груди. — Меня зовут Кангу.

—Твоё имя должно мне о чем-то говорить? — Дола зевнул. — И чего тебе от меня надобно, Кангу?

—Из-за тебя, смесок, меня выперли из гвардии Мореноса, — буркнул Кангу.

—Из-за меня? — искренне удивился Дола, — Разве не ты не сумел остановить своих подчиненных? Разве не твои воины напали на мой отряд? Как жаль, что у них был непутёвый командир и такая бесславная смерть. Мир их праху. — Дола пожал плечами.

—Именно твой лучник пустил стрелу первым, смесок. — сварливо напомнил Кангу.

—За что и был мною повешен на ближайшей сосне. Удержи ты своих ребят — посмотрел бы вместе с нами, как задорно болтается в петле остроухий дурак. Видать, не слишком они тебя жаловали, командир. — Дола вздохнул, — От меня-то ты чего хочешь? Покаяния за павших сородичей? Или чтобы я довершил начатое и тебя тоже где-нибудь вздёрнул? — нелюдь демонстративно огляделся по сторонам.

Шеддар Кангу с мрачным видом наблюдал за паясничавшим иллирийцем и крайне недоброжелательно разминал пальцы на руках. А Дола наконец-то посерьезнел.

—Послушай, как тебя там... Кангу? Не хочу я с тобой драться, — вздохнул он. — Так что не бывать сегодня твоему возмездию. Иди туда, откуда пришёл подобру-поздорову. Все равно здесь нет ни одного приличного дерева! Вешать тебя на пальме было бы не очень удобно, согласись. И жители Шергияра не оценят. Экая оказия. — он не сдержался и паскудно улыбнулся.

И тут же получил по смазливой, наглой роже.

Малакай широко шагал по песчаному пляжу, размышляя о сегодняшнем разговоре с джалмарийской ведьмой. Что-то с ней было не так. Очень сильно не так. Женщина словно пыталась скрыть своим Даром что-то, возвела вокруг себя сильнейшие щиты. Разумеется, шаману вроде Малакая ничего бы не стоило ее расколоть, но он был не склонен к праздному любопытству. С другой стороны, если это затрагивало жизненный путь сыновей Редо — Малакай просто обязан был узнать причину.

Несколько недель назад, когда Малакай проживал спокойные и однообразные дни в Кер-Хасараде, нежданно и негаданно его вызвал к себе сам Моренос, правая рука Первого Полководца. Как и Малакай, Моренос был шаманом, но так же он являлся ещё и хозяином Кер-Хасарада. Он тоже родился в мире, существовавшем задолго до пришествия Совершенных, и сколько его знал Малакай — Моренос всегда был тенью Первого Полководца. Слухи ходили разнообразные, а сам шаман не распространялся о своём прошлом. Но Малакаю было известно, что Моренос познакомился с Редо ещё в те времена, когда знаменитый полководец был простым легионером и не носил Имени. Тогда его звали Девятым и служил он в Третьем Легионе, а Моренос был приблудой, калекой, которого Девятый по каким-то причинам пощадил, наплевав на главный закон Джагаршедда — право сильного, где сирым и убогим места не было. Честно говоря, сколько Малакай ни присматривался к верховному шаману, никаких увечий он узреть не смог, и потому эта история вызывала у него великое количество вопросов, на которые вряд ли будут получены ответы.

Но одно оставалось неоспоримым фактом: Редо и Моренос определенно были любимцами Первозданной Махасти. Они вместе прошли через все войны, вместе пережили вторжение Совершенных и Период Исхода. Когда Девятый получил Имя и стал Редо, Первым Полководцем Джагаршедда, он сделал Мореноса своим доверенным лицом. И шаман ведал о том, что происходит в мире куда больше, чем все шеддары вместе взятые. Это было само собой разумеющимся, ведь помимо всего Моренос заправлял шпионской сетью, которая расползлась далеко по всему миру. Малакай в число доносчиков не входил, и потому был несказанно удивлён, получив приглашение на приватную аудиенцию с верховным шаманом.

Уж лучше бы он отказался.

Ибо Моренос сказал «Слушай внимательно и запоминай» голосом, не терпящим возражений, и поведал ему и про тонкости союза Первого Полководца с иллирийской императрицей, и про их сыновей-близнецов. Разумеется, Лайе его не особо интересовал, а вот Доэлха явно представлял некую ценность. И потому наказал Моренос Малакаю присматривать за вторым близнецом, и что самое главное: приглядеться к нему, понять, одержим ли тот или нет. И провести пару бесед, должных навести смеска на правильные мысли, напомнить ему, что он был, есть и остаётся полукровкой, чьё место вопреки всему — на Огненной Земле Джагаршедд.

Малакай, не забывший ещё зверства Совершенных и презиравший всех серокожих нелюдей, от этой идеи был в ужасе. Но с верховным шаманом спорить было себе дороже. И потому старый шеддар, скрепя сердце, пообещал ему приглядеть за смеском.

Покидая покои Мореноса, он скрежетал зубами так, что грозил стереть их в пыль.

Ещё больше шаман изумился, увидев, что ему придётся отправиться в долгий путь вместе с Шаэдид, женщиной-воительницей, которая занимала в иерархии Джагаршедда третье место после Редо и Мореноса. Малакаю, как приверженцу старых добрых традиций, Шаэдид стала костью поперёк горла, ибо шаман был твёрдо убеждён, что бабе в лучшем случае место на сеновале и с юбкой на голове.

Так нет же, пытаются они воевать! Ничему их не научила история Махасти, которая, хоть и была Первозданной, но погибла в конце Периода Исхода. А её преемница? Печально известная Искра-Мученица, женщина-полководица, растерзанная собственными воинами? К слову, среди них был и сам Редо, посчитавший Искру слишком слабой для того, чтобы она могла вести за собой легионы. И вот теперь — Шаэдид, соплячка, едва разменявшая третье столетие. Ясное дело, с воительницей у шамана добрые отношения не сложились и посему он перечил ей абсолютно во всем.

Обуреваемый сумрачными и откровенно женоненавистническими мыслями, шаман с хмурым видом приближался к месту, где должен был находиться искомый им полукровка. Ещё издалека Малакай услышал подозрительный шум, перемежавшийся с отборной руганью. Шаман насупил косматые брови, прислушался и посмурнел ещё больше.

—Сцепились все-таки. — резюмировал он вслух и поспешил вперёд.

И впрямь, на белом песке, сцепившись крепче двух друзей, валяли друг друга иллирийский смесок и молодой шеддар. Слышалось сопение и рычание, ни один из них не собирался уступать другому. Малакай, выругавшись, очень быстро пересёк оставшееся расстояние и разнял сцепившихся парней. Вздернул обоих с песка за шкирку и вцепился когтистыми пальцами каждому в ухо.

—Пусти! Пусти, кому говорю! — негодовал Кангу и рвался вперёд, рискуя остаться без уха, — Да я ему сейчас!

—Что ты мне сейчас, клыкомордый? Гляди, как раскукарекался, висельник! — скалился в ответ Дола, пытаясь отплеваться песком, и имевший весьма потрёпанный вид.

При ближайшем рассмотрении становилось видно, что у молодого шеддарского мстителя не хватает одного зуба и разбит нос, а у Долы под глазом наливался здоровенный фингал.

—Дурни! Дубины стоеросовые! Лбы толоконные! Сила есть — ума не надо! — костерил их шаман, точно детей неразумных. — Молокососы!

Впрочем, для него, прожившего столько тысячелетий, эти двое и были детьми, которые даже свой первый век не отжили.

—Дурошлепы! Сосунки! Удумали тут драку затеять! И из-за чего? — прорычал он, навешав обоим увесистых затрещин. — Устроили цирк, а все из-за того, что вы оба оказались никудышными командирами! Срам какой! Срамота!