Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 66

—И где же почетная делегация, которую нам обещали в Хисанте? — насмешливо протянул он. — Совершенно никакого почтения к высокопоставленным гостям. О, как я зол и негодую!

Лайе продолжал улыбаться, зная, что его брат ворчит исключительно для проформы, так как на самом деле чхать он хотел на эту делегацию. Иллириец огляделся по сторонам: чуть дальше песчаного пляжа высились скалы, в чьих стенах море выточило гроты. И Лайе готов был поклясться, что видит веревочные мостки, что тянулись от пещеры к пещере, и по ним деловито сновали шеддары. Лайе не слишком этому удивился, но все же отметил, насколько сильно отличались его представления о Джагаршедде от того, что он увидел в реальности. Совершенно точно он не ожидал, что Шергияр окажется оазисом — здесь росли высокие пальмы, а подле скал пролегал неглубокий ручей. Сами скалы поросли какой-то ползучей зеленью, что придавало им схожесть с описаниями из древних сказок, которые повествовали о мире до Периода Исхода. Окидывая местность внимательным взглядом, Лайе боковым зрением зацепился за фигуру, которая стояла достаточно далеко, чтобы её нельзя было сразу заметить. В сумерках, несмотря на хваленую способность полукровок видеть в темноте, Лайе не мог разглядеть, кто это — мужчина или женщина, но был абсолютно уверен, что фигура за ними наблюдает. Он легонько толкнул близнеца в бок и кивнул в нужном направлении.

—Смотри — там.

Дола завертел головой, вгляделся в рослую фигуру, стоявшую поодаль. И, тряхнув волосами, в очередной раз убирая длинные пряди со лба, решительно направился в сторону наблюдателя. Лайе тихо следовал за ним, решив предоставить переговоры своему близнецу. Они конечно, не раз сталкивались с шеддарами в Джалмаринене — и с некоторыми из них братьев связывали узы дружбы, но Лайе не был уверен в том, что местные жители будут столь же дружелюбны, как например, Хасами. И потому, топая следом за близнецом и ловя настороженные взоры проходивших мимо шеддаров, Лайе почти с умилением вспоминал своего хвостатого и клыкомордого друга.

Пройдя приблизительно половину пути, Дола резко остановился, и Лайе налетел на его плечо. Он хотел было возмутиться, но увидел выражение лица брата — и счёл за лучшее промолчать. Любопытство Долы сменилось недоумением, а оно, в свою очередь, перешло в радость.

—Шаэдид! — иллириец радостно махнул фигуре рукой и поспешил навстречу.

Оказавшись рядом, Дола и шеддарская — как успел разглядеть Лайе — воительница замерли, словно узнавая друг друга заново.

—Ну надо же, — женщина, которую Дола назвал Шаэдид, недоуменно разглядывала нелюдя. — Я думала, ты будешь выше ростом. Хоть ты и здорово вымахал, песья кровь!

Дола неуверенно смотрел на неё, задрав голову. На его лице читалось ничуть не меньшее изумление.

—Ты выше меня, — наконец выдавил он из себя. — Все такая же... огромная.

—А ты все такой же бестактный! — смех у Шаэдид оказался хриплый и раскатистый. — Добро пожаловать домой, Доэлха! — и она сгребла иллирийца в объятия.

Лайе, кривя губы в невольной ухмылке, с интересом наблюдал за тем, как его брат обнял шеддарскую женщину, не преминув при этом прильнуть щекой к ее могучей груди.

—Лайе, это Шаэдид. Шаэдид, это Лайе. — наконец, представил их Дола.

Лайе церемонно поклонился великанше, пряча ехидную улыбку.

—Почему-то я даже не удивлён столь сердечной встрече, — саркастично заметил он.

—Так уж вышло, Ли, что всю жизнь меня любят женщины. — ухмыльнулся в ответ Дола.

—Воистину, женщины — самые жалостливые создания во всем мире, — проворчал Лайе вполголоса.

—Скажи мне это на поле боя, остроухий. — весело рыкнула Шаэдид и снова взглянула на Долу. — Пошли в лагерь. Мы разбили его за скалами, так что если вы надеялись поглазеть на поселение — я вас разочарую.

—Какая жалость... — почти расстроенно протянул Лайе.

—Здешние жители лояльно относятся к чужакам, — отозвалась Шаэдид. — Но поначалу всегда подозрительны. Вы не обращайте внимания на косые взгляды. На самом деле в Шергияре очень много смешанных семей. Я лично знаю матроса, который, кажется, служит на шхуне «Удачливая», он связал свою жизнь с одной из наших женщин.

Учитывая тот факт, что люди в принципе казались низкорослыми по сравнению даже с иллирийцами, Лайе попытался представить себе этого отчаянного jalmaer рядом с рослой представительницей народа Джагаршедда — и не смог, больно уж забавная картинка появилась в его голове. Поймав внимательный взгляд Шаэдид, он промычал что-то одобрительное и неловко съёжился.

Дола заливался соловьем, увиваясь вокруг воительницы, и Лайе никак не мог взять в толк — его брат настолько рад видеть Шаэдид, или же это длительное воздержание в море столь прискорбно повлияло на его умственную деятельность. Самого Лайе Шаэдид несколько пугала. Исподтишка он разглядывал воительницу и сумрачно размышлял о том, что никогда особо не задумывался о том, как выглядят шеддарские женщины, ибо в Джалмаринене Лайе с ними не сталкивался. Дщерь Огненной Земли была ничуть не меньше ростом, чем ее собратья мужского пола. Спину она держала ровно, и в каждом ее движении чувствовались уверенность и мощь. Под кожей переливались крепкие мышцы. Жесты у Шаэдид были скупыми, а фразы рублеными, по песку она ступала неслышными, плавными шагами, будто охотница, выслеживающая добычу. Рыжие волосы были заплетены во множество тонких косичек, которые, в свою очередь, воительница завернула в пучок на затылке и перевязала выцветшей на солнце повязкой. Виски у неё были гладко выбриты, а лоб украшали традиционные для обитателей Огненной Земли рога. Жёлтые глаза светились в сумерках. На высоких бёдрах Шаэдид носила юбку песочного цвета с разрезами по бокам, а мощную грудь она перетянула тряпкой, которую Лайе считал чисто символическим жестом — ибо она почти ничего не скрывала. Поначалу он удивился отсутствию какой-либо брони на воительнице, но затем рассудил, что это не имеет никакого значения — шеддары всегда считались непревзойденными воинами — те, кто выживал в условиях Джагаршедда, разумеется. И конечно же при таком климате, как здесь, доспехи могли принести лишь неудобства вроде теплового удара.

Поймав очередной взгляд шеддарской женщины, Лайе невольно поежился — она его нервировала. Шаэдид шла бок о бок с Долой, весело отвечала на сыпавшиеся из него вопросы, но почти все время смотрела на шагавшего рядом с братом Лайе. И чудилось ему, что она присматривается, оценивает его со всех сторон, пытается понять, что представляет из себя это синеглазое отражение Долы.

Лайе никак не мог привыкнуть к языку Огненной Земли, слишком громким и резким он ему казался, и странно на нем звучало имя Долы — Доэлха. Лайе знал, что это слово переводится, как «огонёк, пламя», и это ужасно резало ему слух.

Он даже не пытался поддерживать разговор, предоставив своему брату трещать сразу за двоих. А сам, с огромным трудом оторвавшись от созерцания воительницы, стал озираться по сторонам. Шаг за шагом — и они почти миновали песчаный пляж, прошли через ущелье между скалами и вышли в саванну. Лайе увидел сухую, выжженную беспощадным солнцем траву и стойкие акации — единственный источник тени в знойный день. Подняв голову, Лайе споткнулся и замер. Там, в глубоком синем небе сияли россыпью яркие звезды, и были их мириады. С удвоенной силой нахлынула острая тоска по дому — хоть небеса Вечной Земли и не были такими пронзительными, как здесь в Джагаршедде.

—Ли! Ты чего застрял? — нетерпеливо окликнул его Дола.

—Погоди, дай ему пообвыкнуться, — это был уже голос Шаэдид, низкий и с хрипотцой. — Чай не каждый день видит подобное.

Даже не глядя на Долу, Лайе мог представить, как его брат закатывает глаза, не в силах оценить высокие материи. Он заставил себя оторваться от созерцания звездного неба и последовал за своими спутниками — ещё более угрюмый и мрачный, чем обычно.

Впереди темнел небольшой зелёный островок, на котором раскинули свои ветви акации. Стоило Шаэдид и близнецам подойти к ним поближе, как чуткие уши иллирийцев услышали едва различимый звук натянутой тетивы. А затем издалека кто-то приказал им остановиться.