Напряжение на высоте (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 38

— Княжич болен. Приходите позже. — Отчего-то уловил я смущение в своем тоне, стараясь телом скрыть от нее состояние Артема.

— Я знаю. — Двигалась принцесса в звучных переливах драгоценного металла, обходя меня стороной.

И становилось совершенно ясно, на кого смотрела она все это время.

Инка замерла возле постели, теплым взглядом и с мягкой полуулыбкой смотря на растрепанного Шуйского, сжавшегося на кровати под совсем небольшим для него пледом.

— Завтра ему станет лучше, наверное. — С надеждой предположил я. — Приходи завтра.

— Завтра будет еще хуже. — Провела Инка ладонью над его волосами, не касаясь. — Он сожжет себя изнутри. Я вижу, я знаю.

— Я передам, что ты приходила. А теперь будь так добра, уходи.

— Я уйду. — Согласно кивнула Аймара, не отрывая от княжича взгляда. — Вместе с ним. Я пришла за ним.

— Тут кое-кто будет против. — Лязгнул я голосом.

— Ты хочешь, чтобы он был здоров? — Впервые обратила Инка на меня взгляд.

— У него есть родной лес. Я перевезу его туда, он его вылечит. — Упрямо нахмурился я.

— Лучше гор могут быть только горы. — Вновь смотрела Аймара на Артема. — Лес не станет перечить господину, который решил себе вредить.

Я собрался было возразить, а потом зацепил взглядом разбросанные на полу бутылки, принесенные слугой, и с досадой прикусил язык.

— Ты же осознаешь, что если ты не вернешь его сразу, как он поправится, я приеду к вам и… — Начал я с ощутимой угрозой.

— Ты обещал. Я запомнила.

— Что обещал? — Сбился я.

— Приехать к нам в гости, — мечтательно улыбнулась Артему Инка.

Четверо свитских вошли в комнату, внеся с собой несколько длинных кофров, из которых деловито извлекли мощные рейки, оперативно собрав на полу добротные носилки с плотным тентом. Уложили их рядом с княжичем на постель, в восемь рук подхватили так и не проснувшегося Артема и перенесли его на носилки, с ощутимым кряхтением приподняв над постелью. Метнувшийся с кресла серой тенью котенок, в панике запрыгнувший на ноги княжича, был и вовсе воспринят недовольным гудением грузчиков — тут же унявшимся после колкого взгляда принцессы.

У выхода носилки качнулись, и Артем все-таки приоткрыл сонный взгляд, глядя на стоявшую подле Аймара Инку.

— Знал бы — сам похитил, — заплетающимся языком поведал он ей, вновь закрывая глаза.

Дверь никто закрывать не стал.

Оттого вернувшийся через какое-то время доктор подходил к комнате, двигаясь вдоль стены коридора и с опаской заглядывая внутрь.

— А где княжич? — Спросил он меня, заглянув во все углы комнаты и под диван.

— Движется в направлении светлого будущего, — тяжко вздохнул я, сомневаясь в принятом решении.

— И как там, в будущем? — Устало до апатии смотрел доктор на меня.

— Тепло и море. — Пожал я плечами. — Красивая девушка и счастье.

— Дожить бы. — С доброй завистью произнес он.

— Надо постараться. — Ободряюще улыбнулся я ему. — Всего-то — пятницу пережить, верно?

Секундная стрелка массивных настенных часов отщелкивала уже пятую минуту в полной тишине спальной комнаты.

А Аймара Катари все еще не находил слов, достойных главы международного клана. Иные слова у него были, в огромном количестве — но произносить их явно не стоило ни при патриархе Аймара Олланта, ни в присутствии пяти слуг. Хотя, как он догадывался, у тех тоже было огромное количество слов, которые они не могли произнести в присутствии главы клана. Особенно это читалось на лице белорусского специалиста, еще плохо умеющего скрывать эмоции.

Сам же Катари стоял монументом спокойствия, лишь глазами отражая ту мировую скорбь, что случается, когда родная дочь, пропадавшая неведомо где, через две недели притаскивает в семью пьяного мужика.

— Это мой муж, — сказала Аймара Инка, которую разыскивал весь мир.

И стальной Аймара Олланта, переживший море крови и две мировые войны, схватился за сердце. А ее отец аккурат начал подбирать приличные слова.

— Инка, — произнес он вводное слово для всех ранее придуманных предложений и остановился.

— Да, отец? — Даже не повернулась к нему дочь, продолжая сидеть на краешке дивана, касаясь ладонью огроменной лапищи дышащего перегаром небритого русского верзилы, сопящего под шелковой накидкой ее постели.

Возмутительно!!!

— Мы очень за тебя переживали. Почему ты ослушалась и вернулась в город?

— Я вернулась за ним. — Просто и понятно ответила дочь.

Настолько просто и понятно, что резко заболела голова.

— Позволь спросить, зачем? — Натянутой струной зазвенел его голос.

— Ну, он будет меня любить. А я его гладить. — Рассудительно произнесла Инка.

Катари усилием воли разжал кулаки и приказал себе успокоиться.

— Может, начать лучше с кошки? — Скрипнув зубами, произнес он.

Инка тронула накидку на постели, чуть потянув за нее. И из-под дальнего края, возле шеи юноши, выглянула серая кошачья мордочка — недовольно окинула всех взглядом и вновь забралась поглубже.

— Собачки? — С надеждой пошел на компромисс Катари.

Принцесса отрицательно качнула головой, отчего-то позволив себе ироничную улыбку.

— Кто он хоть? — С мрачной усталостью произнес глава клана.

— Княжич Шуйский Артем.

Резко вдохнув, Аймара Олланта вновь схватился за сердце.

— «Tvaiumat» — Пожелал ему здоровья переводчик, аккуратно придерживая за плечо.

А там и слуги засуетились, заботясь о здоровье господина. Но тот умел держать удар и поддержку отринул, вновь утвердившись на ногах.

— Ты хоть знаешь, кто он? — Спросил дед дребезжащим от волнения голосом.

— Мой зачарованный принц, — чуть повернув голову, мечтательно произнесла Инка.

— Если ты его поцелуешь — он протрезвеет? — Мрачно произнес Катари. — Нам не помешало бы поговорить.

— Дома поговорите, когда с мамой познакомлю.

— С ней он тоже будет знакомиться, не приходя в сознание?

— Дома ему станет легче. — Не отреагировала Инка. — Но надо торопиться.

— Дочь, мы перетряхнули весь мир, чтобы тебя найти. Будь добра, прояви уважение и не указывай, что мне делать. — Не сдержался глава клана.

— Завтра тут будет восемь десятков князей со свитой. — Пожала дочь плечами. — Вряд ли им понравится гора над головой, уважаемый отец. Как и те, кто привел гору.

А подтекст, что общий враг и пущенная ему кровь — сближают, скользнул между слов, оставшись тревогой в воздухе.

— Почтенный Олланта убрал гору, когда ты появилась на пороге. — Отмахнулся Катари.

И продолжил бы распекать дочь и дальше — неуклюже, неловко, как и полагается любящему отцу, жаждущему в конце концов услышать слова извинения и, деланно похмурившись, их принять. Потому что плевать на все — его дочь жива, а это самое главное. Ну, без пьяного мужика в постели было бы гораздо лучше, однако, по счастью, это не самое ужасное, что могло произойти.

Только отчего позади него чувствуется недоумение?

— Я не убирал гору, сын. — Нахмурился патриарх клана. — Не стоит отдавать мне своевременный и мудрый поступок. Ты поступил правильно.

— Я был слишком занят здоровьем дочери и точно не мог провести ритуал. — Скрыв вздох, мягко ответил Катари.

Старость — она приходит даже к великим, отнимая память. Ему стоит обратить больше внимания на здоровье, о чем непременно следует намекнуть.

— Сын, я еще не полная развалина, чтобы не помнить, чем занимался прошлой ночью. — Раздраженной отповедью разразился Олланта.

— Не беспокойтесь, он вернет. — Произнес девичий голос за мгновение до ответа Катари.

— Кто — вернет? — Не понял глава клана, поворачиваясь к дочери.

— Самойлов Максим. Друг Артема Шуйского.

— Ах, этот молодой человек. — Переключился на свои мысли Катари, с азартом уловив знакомое имя. — С ним мы тоже желаем побеседовать.

— Он обещал приехать к нам домой.

— Думаю, наша встреча состоится куда раньше. — Вновь сжал кулаки глава клана.

Камеры в Нью-Йорке не работали, но словесные портреты научили обращать в рисунки еще сотни лет назад.