Год Белой Змеи (СИ) - "С. А. В." - Страница 2

— А затем, ответил Олаф, что новые СССР пока не даёт, новых им самим не хватает, у них война на носу.

— Так Олаф, давай выкладывай подробности, что, зачем и почему.

В подробностях ситуация выглядела так: СССР новые истребители, бомбардировщики, штурмовики, обещал начать поставлять не раньше чем через год, гарантированно через полтора. Действительно самим пока не хватает. Сейчас готов поставить старые истребители И-15 и И-15бис примерно 480–600 шт., И-16 старых типов 120–200 шт. и СБ старых модификаций 60–80 шт. Наш друг Корденас, военно-морской министр Мексики разобиделся. "Брателло Олаф, что за гнилые базары? Так реальные пацаны не поступают! Обещали? Обещали! Знать ничего не знаю, а вынь да полож мне современные самолёты!". И что примечательно, от старых советских самолётов тоже не отказался. Бурча не довольно "маловато будет". Понятно, что как настоящему вояке, ему хотелось всего стреляющего и смертоносного побольше, сразу, ну и естественно посовременней. Почесал Олаф репу, да и предложил Мексиканцам заключить контракт с "Северский-Хансен Аэрокрафт Компани", на разработку и производство истребителя. На возмущения Карденаса, что мол опять затяжка выходит. Олаф возразил, что так всяко быстрей получиться. У Северского есть две законченные модели истребителей, фронтового P-44 "Rocket" и двухместного дальнего истребителя сопровождения "Seversky" 2PA. Последний, после небольшой модернизации, может или в качестве дальнего разведчика или лёгкого бомбардировщика производиться. А что производственные мощности у "Северский-Хансен Аэрокрафт Компани" слабые, больше десятка истребителей в месяц не сделают, так вы сперва в казне хоть на сотню истребителей песо наскребите, тогда и подумаем о расширении производства. И что примечательно, наскребли-таки на 120 шт. P-44 "Rocket" и 40 шт. "Seversky" 2PA. Хотя с другой стороны удивляться нечему, после обмена скопившихся запасов серебра на золото из СССР, деньги в мексиканской казне должны были водиться. Так что ждала теперь Олафа "дорога дальняя" и "казённый дом" военно-морского министерства Мексики, для уточнения ТТХ истребителей и подписания контракта на их производство.

— Ну раз так дела поворачиваться, своё предложение снимаю, сказал я. Но прими к сведению Олаф, у истребителей Северского есть существенный недостаток, слабая защищённость. Поставьте Северскому жёсткие требования, по усилению защиты пилота и обязательной установке на истребители протекторированых бензобаков. И очень желательно установить на истребители хотя бы по две пушки, а то они только полудюймовыми пулемётами "браунинг" вооружены. Лучше наверно советские пушки брать, 20 мм ШВАКи. Этого добра в СССР и сейчас хватает, думаю поделаться без проблем.

Олаф записал мои предложения и наследующий день отбыл в Мексику.

И вот теперь я ехал к Северскому, посмотреть, что он за три недели на проектировал, а может уже и настроил. Напроектировал аж пять моделей, но достроить пока ничего не успел, всё было в процессе постройки. Должен сказать, что придраться было не к чему, истребители получились у него ладные, с чистыми аэродинамическими формами. И все требования по защите и вооружению были учтены. За основу фронтового истребителя он естественно взял P-44 "Rocket" с двигателем P&W R-2180-1 мощностью 1400 л. с. За основу двухместного истребителя сопровождения, дальнего разведчика, лёгкого бомбардировщика-штурмовика и учебно-тренировочного самолёта, модель "Seversky" 2PA, с тем же двигателем. В общем, через два часа я убедился, нафиг я тут не нужен, тут прекрасно и без меня обходятся. Но к этому времени, мы с Александром Николаевичем разговорились уже и на другие темы. Я был приглашён в его кабинет, на пару дриньков и для дальнейшего общения.

А по началу Северский принял меня очень настороженно, ещё бы. Из местного представительства нашей корпорации, ему позвонили и сказали встретить проверяющего, главного инженера корпорации, да ещё и совладельца. Все ему "показать, рассказать и дать попробовать". И в начале Северский держался сухо, сдержанно и официально.

Я же представившуюся возможность, решил использовать для начала легализации знания мной русского языка. А то уже сил никак нет, хочется какой-нибудь "большой морской загиб" от души завернуть, а низя-я-я! Только как рыба рот открываешь. А тут есть железная отмазка, так как мне теперь не раз и не два придётся в СССР ездить, а постоянно то в Мексике, то в Союзе находиться. Есть повод всем говорить, что я занялся изучением русского языка. Вот с Северского и начнём. Как раз он привел меня в конструкторское бюро и стал показывать модели самолётов и чертежи, давая пояснения. Я остановил его и спросил:

— Мистер Северский вы ведь русский? Северский ещё больше насторожился и ответил.

— Русский, а что?

— Тогда у меня к вам просьба, если вас не затруднит, говорите со мной по-русски. Я всё понимаю, только говорю ещё плохо, поэтому пока вам на английском отвечать буду.

— А зачем вам это, мистер Зейтц?

— Для языковой практики и совершенствования своих познаний в русском языке. Мне приходиться сейчас по делам часто бывать в России, а переводчики не всегда могут точно перевести, особенно технические термины. Вот я и занялся самостоятельным изучением языка.

— Понятно, мне не сложно. Так вот сударь, этот узел, мной изменён в отличии от прототипа, по требованию заказчика. Уже по-русски, сдал дальше давать пояснения Северский. По ходу разговора насторожённость Северского отступала, видя что я вполне владею темой, свободно читаю чертежи, глупых вопросов не задаю, а если и задаю то по делу и по существу. И вообще веду себя тихо и скромно, постепенно расслабился и повёл меня в цех показывать сделанное уже в металле. По дороге я спросил его, может нам стоит перейти в общении на русскую традицию, общаться по имени отчеству, без всяких мистеров и сэров. Если он не против, то я буду называть его Александром Николаевичем, а он меня Ричардом Уильямовичем, очень уж мне понравилась эта русская традиция. Да и привык я за последние пару месяцев что так меня называют.

— Не возражаю, ответил Северский и первый раз с начала нашего знакомства, слегка улыбнулся.

— А я вот, знаете ли Ричард Уильямович, от этого уже почти совсем отвык. И как вам понравилось в России?

— Очень понравилась, Александр Николаевич. Замечательная страна, большая и разнообразная, а люди очень радушные и трудолюбивые. Северский с недоверием на меня покосился.

— И что ГПУ вас не преследовало?

— ГПУ? Вы Александр Николаевич наверное имели виду НКВД, а что должны были преследовать?

— Ну как же Ричард Уильямович, это же всем известно! Режим большевиков преступен, там комиссары и гпушники, ах да, нквэдешники терроризируют и мучают всех достойных и образованных людей, держа их на уровне бесправного рабочего скота!

— С чего вы это взяли, Александр Николаевич?

— Да право слово, вы Ричард Уильямович, что газет не читаете? Это же всем известно.

— Хм, хм, знаете Александр Николаевич, я наверно очень легко, в таком случае отделался. И я замолчал, пусть сам спросит, а я над ним приколюсь, ну нет сил, слушать эту чернуху. Ведь умнейший и талантливый человек, а такую пургу гонит, что уши вянут.

— В каком смысле легко отделались, Ричард Уильямович? Ожидаемо спросил Северский.

— Ну уже хорошо что не расстреляли, я только сейчас слушая вас сообразил, что комиссары и нквэдешники мне выбили все зубы, сломали все рёбра, отбили весь ливер. Да-да теперь без клизмы в туалет не могу сходить, так и приходиться с собой кружку Эсмарка возить и челюсти у меня теперь вставные. Теперь то я понимаю, что очень легко отделался. А если бы я верил в то, что пишет жёлтая пресса, то точно бы ещё и расстреляли в аэропорту прямо у трапа самолёта. Северский остановился и удивлённо открыл рот собираясь что-то сказать, потом видимо сообразил, что я над ним насмехаюсь, насупился и замолчал, пошёл молча рядом со мной к цехам.