Гончая (СИ) - Ли Марина - Страница 18

   Барристо пожал плечами.

   – А бог их знает… Может, под институтом какое-нибудь кладбище. Или захоронение древнее. Хотя… Знаешь, у них там при кафедре лаборатория. Я заглянул на секунду – так чуть не поседел: все стены стеллажами с банками заставлены, а в банках зародыши человеческие на разной стадии развития, много. Головы человеческие, черепа… Другие органы. И это только в одном кабинете! По другим я уже не ходил. Жутко. Пусть оперативники с криминалистами разбираются, а я – пас.

   Я неуверенно кивнула. Откровенно говоря, мне как-то слабо верилось, что все так просто, но думать об этом сейчас не хотелось. В конце концов, в лимбе полно призраков! Не мне ломать голову над причиной, по которой они притащились к институту. Прав Барристо, пусть из-за этого у оперативников голова болит, мне бы со своими бедами разобраться.

   Четыре дня спустя Ларс с Ребеккой провожали меня на поезд до Перевала.

   – Обязательно звони! – наставляла меня Бек.

   – Особенно если будут приставать. Ну и вообще. Приеду и надеру всем уши! – в сотый раз пообещал Ларс. – Так всем сразу и скажи.

   Я рассмеялась, хотя, если честно, хотелось плакать. И еще обнять их крепко-крепко, но я не решалась. Улыбалась, мялась возле входа в вагон и бормотала слова благодарности до тех пор, пока Ларс не сгреб меня в объятия, грубовато чмокнув в макушку.

– Главное, помни – мы тебе всегда рады, – Бек поцеловала меня в щеку.

   – Спасибо! – в сотый, в тысячный раз повторила я и все-таки всплакнула.

   Впрочем, когда поезд отъезжал от перрона, а Ларс и Бек, дурачась как дети, махали руками и корчили мне рожи, я все еще грустила, но уже улыбалась. Впереди меня ждали пять часов пути и Перевал.

   – Ивка, ты обедать идешь? – В кабинет, который я делила с тремя местными Охотниками, заглянула Тельза, патологоанатом – девчонка веселая, смешливая и совершенно без костей в языке. – А то я подыхаю уже, жрать хочется так, что, по-моему, желудок к позвоночнику прилип.

   Я рассмеялась.

   – Ты же вроде на диету собиралась садиться, – напомнил Харди, самый молодой из моих коллег. Кстати, он был не женат, так что неудивительно, что Тельза захлебывалась слюной, глядя на его стройную фигуру и «охренеть до чего сексуальную попку». Впрочем, Харди успешно игнорировал ее интерес.

   – Думаешь, все-таки надо? – Она огладила свои бедра, будто бы поправляя узкую юбку. – А Деррик говорит, что я и так хороша.

   Таинственный капитан Деррик А. Тайрон – мой непосредственный начальник – был единственным на Перевале, с кем я еще не успела познакомиться.

   – В отпуске он, – сообщил мне старший криминалист Гейл Волдо, исполнявший обязанности капитана, когда тот отсутствовал, а в остальное время бывший его замом и просто очень близким другом.

   – За свой счет взял, – сплетничала Тельза двумя днями позже, когда мы вместе обедали в маленьком ресторанчике, главной особенностью которого было то, что сюда никогда не забредали туристы, а потому и цены здесь были на удивление низкими. – В конце прошлой недели позвонил в канцелярию, а я там чай пила с девчонками и на свою беду трубку сняла. Так этот изверг наорал на меня, пригрозил, что вернется и лично проверит всю мою документацию по задолженностям… А какие у меня задолженности? У нас, слава богу, последний криминальный труп еще в марте был… Ну я и брякнула с дуру, что если у него спермотоксикоз, то вместо того, что бы на лучших сотрудницах участка зло срывать, лучше бы шлюху себе купил или просто нашел какую-нибудь бабу…

   – А он что?

   Не то чтобы мне было интересно слушать сплетни о пока незнакомом начальнике, но Тельза была хорошей рассказчицей, и я волей-неволей увлеклась.

   – Послал меня, представляешь? – Она сделала большие глаза и возмущенно поджала губы, а я вновь не удержалась от смешка: Тельза так забавно возмущалась, что невозможно было оставаться серьезной. – Матом.

   – Ого…

   – А капитан, знаешь ли, вообще никогда не сквернословит. Ну, выругаться может, наорать… Но чтобы матом, да на женщину… Не припомню, а мы с ним вместе уже почти десять лет, между прочим… Он меня за собой из старого участка переманил. Но это долгая история, я тебе ее как-нибудь в другой раз расскажу. В общем, обматерил он меня и трубку бросил. Псих-одиночка... Девки из канцелярии, само собой, спрашивают, кто, мол, звонил. А я такая: «Кажись, капитан наш». И тут снова телефон. Я трубочку осторо-о-ожненько так снимаю и, на всякий случай изменив голос, говорю: «Алоу». А он мне: «Да ты издеваешься?»

   – Кто?

   – Да кэп! Кто еще? Снова наорал, сказал, чтоб передала девчатам, пусть ему задним числом отпуск за свой счет оформят, мол, у него проблемы семейного характера. И только рот открыла, что бы напомнить этому вруну, что какой характер, когда он приютский, как этот чурбан бесчувственный снова нахамил. Представляешь? Сказал, чтоб шла к себе в трупярню и нормальным людям своими сплетнями не мешала работать. Сам дурак. Вот вернется, я ему покажу нормальных людей…

   В общем, полмесяца я уже жила на Перевале, а мой новый начальник так и не удосужился появиться на своем рабочем месте. Каждый день я проходила мимо кабинета, на котором красовалась табличка с именем «Деррик А. Тайрон», и все представляла, каким же капитан окажется. Все указывало на то, что он должен оказаться жутким говнюком и кровопийцей. Хотя сослуживцы о нем отзывались исключительно в положительном ключе, даже Тельза, когда забывала, что старый друг обложил ее по телефону, да еще и дурой обозвал. Но я-то знала свое везение! Уж больно все было хорошо, что бы это продлилось долго. Это во-первых. А во-вторых, не просто же так меня не единожды предупреждали, что на Перевале ни одна из Гончих надолго не задерживалась!..

   Если, конечно, не считать Лив, Оливию Брно, жену Брана – другого сослуживца и соседа по кабинету. До моего приезда она была единственной Гончей на Перевале. Правда, в конце апреля стало известно, что у них с Браном скоро появится малыш, и о походах в лимб на ближайшие пару лет можно было забыть…

   Не удивлюсь, что беременность Лив может стать реальным козырем в борьбе с Комиссией, если Дом все же захочет меня вернуть. Это сейчас, когда до сезона было еще далеко, Перевал мог обойтись без Гончей. А что произойдет, если завтра в снежную бурю попадет группа туристов? Или случится обвал на дороге? Или, упаси бог, лавина? Кто лучше всего поможет искать выживших?..

   Ну и опять-таки криминал. Тельза говорила, что у них это редкое дело, но к участку на Перевале привязаны два десятка горных деревень и Свобода – небольшой городок у подножия Пика Дьявола. И чтобы на такую большую территорию ни одной Гончей? Мне хватило двух суток, что бы понять: никуда меня отсюда не отпустят. Да и не хотелось уезжать, если откровенно.

   Всю жизнь я считала себя городской девчонкой. А как иначе, если кроме города и не видела ничего! Думала, загнусь без благ цивилизации. Без возможности сходить в кинотеатр, без Центральной библиотеки, без шума оживленных улиц и горячей воды без ограничений.

   На Перевале у меня была махонькая однокомнатная квартирка в малосемейке, бойлер, гудящий, как реактивный двигатель, и температура «плюс три» по ночам. Вот когда я обрадовалась, что Бек все-таки всучила мне старую дубленку своей старшей дочери. Золото, а не женщина! Я тем же вечером, как только глянула на градусник за окном, позвонила ей, а она только рассмеялась:

   – Разве ж это холод?

   Кстати, Тельза божилась, что в этом году «офигеть до чего жаркое лето»: днем температура поднималась аж до плюс двадцати, и уже больше двух недель не было заморозков… Хотя на теневой стороне склона снега было довольно много, а Пик Дьявола сиял такой белизной, что в солнечный день на него без темных очков и не взглянешь.

   И все равно я была счастлива. Охотники оказались нормальными мужиками – по крайней мере никто из них ни разу не предложил мне перевести отношения в горизонтальную плоскость, чтобы увеличить производительность труда. Да и «бездарные вояки», если использовать терминологию Пончика, вели себя более чем прилично. Один парень из криминалистов – Саймон – пару раз угощал меня завтраком и звал на свидание. Пока я отказывалась, но, честно говоря, подумывала согласиться. А почему нет? Симпатичный, веселый. И самое главное – ему от меня, кроме меня самой, совершенно точно ничего не было нужно. И пусть у меня не обрывалось все внутри, когда он окидывал восхищенным взглядом мою фигуру. И пусть мне по ночам мерещилось протяжное «кош-ш-шка», а сны заставили бы покраснеть самую отъявленную развратницу, я готова была пожертвовать всем этим ради простых человеческих отношений...