Эффект бабочки (СИ) - Акулова Мария - Страница 33

Посчитав, что раз в кровати иных протрезвевших не наблюдается, подношения предназначены для нее, Настя осушила стакан, видимо, с аспирином, взяла щетку, воспользовалась чьим-то гостеприимством по полной, наконец-то ощущая себя если не человеком, то уже не переработавшим головой дятлом.

Она даже в платье переодеться успела прежде, чем в дверь аккуратно постучали.

***

Глеб почти сразу услышал, что бабочка проснулась, усмехнулся, представляя, как 'счастлива' она должна быть в эти минуты, но решил не являться так сразу. Пусть первый шок переживет наедине с собой. Ну и понервничает немножко, в конце концов, это она уж точно заслужила.

Дав ей пятнадцать минут, он спокойно выпил кофе, пролистал вчерашние новости, а потом направился к провинившейся.

Настя быстро сориентировалась – на кровати пусто, зато дверь в ванную закрыта, пришлось стучать.

Открыла она не сразу, возможно, переодевалась, но скорей собиралась с силами, ну или читала какую-то молитву… Кто их, протрезвевших бабочек, знает?

А увидев в дверном проеме… облегченно вздохнула. Правда облегчение длилось ненадолго, видимо, в памяти промелькнуло какое-то воспоминание, так как девушка тут же отступила, закрывая лицо руками.

– Как спалось? – Глеб попытался задать вопрос максимально серьезно, не рассмеяться, не заулыбаться самодовольно, или еще как-то не выдать, что ему-то спалось неплохо… и не спалось тоже.

– Простите! – а она будто и не слышала вопрос, опустила руки, заглядывая в глаза виновато-виновато. – Вы не думайте только, я обычно так себя не веду.

– Как так? – Глеб склонил голову к другому плечу, пряча улыбку в уголках губ.

– Столько не пью, и не творю… Что я творила? Как оказалась у вас?

– Ничего особенного, только приставала…

– К вам? – и опять глаза размером с блюдца.

– Рядом был только я, пришлось ко мне.

– Простите, – девушка простонала, отвернулась, подошла к раковине, какое-то время так и стояла молча разглядывая костяшки пальцев, а потом, видимо, снова что-то вспомнила, обернулась. – Но мы же не…

– Нет. Я спал на диване.

– Слава богу, я бы умерла если бы… – Настя обернулась, заметила, как по мужскому лицу скользнула тень, поняла, что прозвучало не слишком благодарно. – Не в том смысле, я просто… вот так… по пьяни… Не хотела…

– Потому ничего и не было, – Глеб снова смягчился. – Хотя ты и пыталась… – даже улыбнулся.

– Я не хочу это знать! – а Настя вскинула руки, теперь закрывая уже уши. Конечно, ей еще предстояло кое-что вспомнить, наверное, не все, но многое, только не при нем. Она и так уже краснее макового цвета, а большего стыда просто не вынесет.

– Ладно, – мужчина пожал плечами, не считая нужным настаивать. Дождался, когда она вновь опустит руки, сама заговорит.

– А где мой телефон?

– На кухне, заряжается.

– Никто не звонил?

– Звонил, но трубку я не брал, сама перезвонишь.

– Спасибо.

Глеб кивнул, облокотился о дверной косяк, оглядел ночную гостью с ног до головы, пытаясь сопоставить воспоминания о том, как она тянулась ближе вчера со смущающимся ежиком, который стоял перед ним сейчас. До этого самого момента он думал, что ночью ему чертовски повезло – такое откровение, чувство благодарности – что еще нужно? А теперь понял, что, возможно, станет только хуже. Но решать-то все равно ей.

– Можно я… – Настя бросила быстрый взгляд на Имагина, а потом куда-то в сторону. Значить это, судя по всему, должно было просьбу дать разрешение пройти на кухню. Он дал – снова кивнув. Дождался, когда подойдет к дверному проему, окликнул.

– Настя, – девушка вздрогнула. – Мы ночью, когда ехали, считали светофоры, помнишь? – она кивнула. – Зеленых было больше, я выиграл.

Ася вскинула взгляд, смотря на него с опаской. Знала ведь, что дальше будет.

– Мы на желание играли.

– Какое ваше? – в горле пересохло, губы тоже – пришлось облизать.

– Ты же сказала, что знаешь. Давай проверим.

Пришлось проверять. И не то, чтоб совсем не хотелось, просто немного страшно.

Страшно подойти ближе, привстать на носочки, укладывая ладони на плечи, поблагодарить взглядом, когда он приобнимает за талию, помогая держать равновесие, склоняет голову, чтоб целовать было удобней. Но страшней всего, конечно, было именно поцеловать. Страшно потому, что это безумно приятно. Так, как никогда. И оторваться сложно, потому что просто не понимаешь – зачем отрываться?

– Знаешь, – потому-то первым оторвался именно он. От губ, но из объятий не выпустил. Так и стояли, молча смотря друг на друга. Долго, целую вечность, и дальше бы стояли, если б снова не он. – Пей кофе, он на кухне, а потом я отвезу тебя домой. Хорошо?

Насту кивнула, вновь опускаясь на пятки, а потом молча вышла, пытаясь скрыть розовые щеки и разочарование во взгляде.

Быстро выпила кофе, быстро позвонила маме и Оле, быстро обулась, куда более проворно, чем вчера, забралась в машину, а потом снова молчала всю дорогу, не зная, что сказать. Нырнула глубоко в себя, пытаясь понять. Что чувствует, чего хочет, а чего боится, стоит ли бояться?

– Не заезжай, пожалуйста, – Глеб послушно остановился за аркой. Даже мотор заглушать не стал – думал, она выскочит, приглушенно пискнув 'спасибо' и 'до свидания', но Настя удивила. Вновь развернулась в кресле, как ночью, дождалась, пока он посмотрит в ответ. – Мне стыдно за вчера. Очень. И я пойму, если ты никогда больше не захочешь иметь со мной дело, – на ты Настя перешла, конечно, без разрешения, но какой смысл церемониться, когда вы вроде как уже перешли на более тесный уровень общения, – но… В общем, я хочу попробовать.

– Что? – по выражению лица Глеба сложно было понять, что творится у него в голове.

– Что-то… – долго смотреть на него было сложно, потому Настя опустила взгляд, потом снова подняла и снова опустила. – Куда-то пойти… Попробовать…

– Ты вчера говорила, что не хочешь влюбляться в меня.

– Не хочу, – Настя была предельно честна, и снова смотрела в глаза, чтоб и он не сомневался. – Умом не хочу, но, кажется… Я живу не только умом, – даже улыбнулась, самоиронично, конечно, но Глебу нравилось смотреть на любую ее улыбку.

– Заеду завтра в семь.

– Хорошо, – с души будто камень упал, и в этот же момент Настя поняла, что сделала правильно, ведь боялась куда больше, что откажется, чем последствий того, что согласится.

Девушка вышла из машины, обернулась, улыбаясь, собиралась закрыть дверь.

– Платье красивое, кстати… – Настя улыбнулась шире, принимая комплимент, – но без него тебе лучше.

А потом застыла с немым ужасом на лице, вспоминая… И тут же краснея. А вот Глеб был доволен – зажегся аки солнышко, подмигивая, сам закрыл дверь, тронулся.

Еще одна маленькая месть за пережитый ночью стресс ей не повредит. Будет знать, как в следующий раз уходить в отрывы.

Нет, все же женское пьянство, это не всегда плохо. По крайней мере, для мужчин.

– Опять? – все повторялось с точностью до мелочей – снова Настя стояла у зеркала в коридоре, крутясь вокруг своей оси, снова Наталья окидывала дочь грустным взглядом, а Андрей гоготал в кухне.

Из изменений разве что новый наряд – сегодня Настя выбрала другое платье – длиннее, строже, официальней… Ей еще не доводилось ходить на свидания с мужчинами, чьи туфли наверняка стоят дороже, чем составляет ее годичный заработок. И по правде… слава богу. Потому что собираться на такие свидания – мука. Она перерыла весь шкаф, потом еще раз и еще – для верности, выбирала долго, мучительно, отчаянно. А потом плюнула и надела это – черное платье-футляр, подчеркивающее все нужные изгибы, до колен, с открытым декольте, поперек которого расположена полоса черной материи, вроде как немного скрывая… но ни черта не скрывая, а только внимание привлекая. На ногах – туфли-лодочки, на голове… лежало так, как посчитало нужным. На укладку просто уже не хватило бы времени, проводя блеском по губам, Ася и то дело подпрыгивала, боясь опоздать.