Из другого теста. Книга 2 (СИ) - Сергеева Александра - Страница 27

Неизвестно, что и как втолковывал мамаше Дубль-Гет, но на эксперимент она согласилась быстро. Недоумевающий сынок застрял, было, перед сидящим мандарином — она подтолкнула его мордой. Медвежонок с опаской заполз на оранжевый блин и распластался на пузике, жалобно вякая. Наруга аккуратно подняла раздувшуюся машину, и Нар поплыл, зафиксировав голову — мандарины были природными носильщиками собственного потомства. Оттого и с людьми они столковались быстро, получая отменную еду и безопасность сосуществования. В ногах у него шагали диверсанты, а медведи стянулись плотней, защищая носильщика. Ему пришлось переборщить с комфортными размерами, ставя себя под удар в лесу. Зато скорость отряда резко возросла, несмотря на то, что диверсантам пришлось попотеть.

На следующей стоянке Нар уже вполне спокойно принял на макушку малыша. А тот весьма бодренько залез на дядю мандарина, радостно вякая, когда его вознести под небеса. До просеки, что вела к котловине, оставался один переход. На памятный девицам холм взобрались уже по потёмкам. Гет наотрез отказался идти к котловине ночью. Всем нужен был полноценный отдых — неизвестно, какая драка их ожидала на подходе к цели. Костёр развели только один: холм лысый, а снизу дров не натаскаешься. Медведи с дублями облепили его почти непроходимым валом. Брюхо набили на ходу, напились из реки, что омывала холм, и теперь дремали, набираясь сил.

Люди и берры молча ели, думая каждый о своём. Наруга ощущала, как планета треплет нервы у кандидатов в покойники. По сути, они ей никто, и звать их «не ждали». Но общие испытания, как известно, рождают всякие там зацепки… и вообще…

Она первой нарушила тяжёлое молчание:

— Ребята, ещё не поздно передумать. Гет, мы сможем пробиться к Танолю?

Тот бросил взгляд на темнеющий внизу лес, набитый резкими звуками до отказа. С сомнением покачал головой.

— Поздно, — почти равнодушно бросила Шатхия. — Сама знаешь.

— Тогда мы были людьми, — возразила Наруга. — И совершенно одни.

— Дублей положим, — сухо напророчил Гет. — И семью. Мужиков однозначно. Сами, может, и выберемся, если грамотно поскачем по головам. Но рискованно. При такой концентрации зверья каждую минуту могут порвать. Даже если успеешь выскочить, не факт, что на чистую землю. Скорей всего, к очередной пасти.

Он мог и не распинаться. Первая же фраза поставила её на место: Наром она никогда не рискнёт ради чужих. Тут ради своих-то людей не знаешь, на что решишься, а с этими…

— Бросьте, — бесстрастно предложил Стив. — Шанс повернуть мы не использовали. Это наша проблема.

— Жутковато, — повёл плечами Николас. — Ладно бы просто умереть. Но так.

— Это не больно, — напомнила Шатхия. — Просто страшно. Но можно не смотреть. Знала бы тогда, не стала бы смотреть в глаза этой смерти.

— А семью там не порвут? — нахмурился Ханс. — Им-то зачем? Может, уведём их куда-нибудь в безопасное место?

— Сейчас безопасней котловины для них места нет, — успокоил его Гет, одобрительно качнув головой. — Как только с вами будет покончено, зверьё оттуда пулей вылетит. Они туда и лезут-то лишь для этого, — усмехнулся он. — Семью никто не тронет.

— А вы не хотите передать что-то родным? — проснулась в Наруге забота о ближнем, пусть и постороннем. — У меня есть блокнот, — кивнула она на рюкзак, что вечно таскал Дубль-Гет. — И обычная ручка. Если напишете письма, мы обязательно передадим торговцам. Они люди надёжные, не забудут доставить.

Стив лишь отрицательно мотнул головой. Никаких эмоций предложение не вызвало — видать, не с кем ему прощаться.

— Давай, — улыбнулся Николас.

И Гет полез в рюкзак.

— Некому, — подтвердил догадку Наруги Ханс. — Сирота. Рос в приюте.

— А девушки? — подначила она.

— Всем писать, недели не хватит, — чуть самодовольно ответил бравый разведчик. — А вашим торговцам жизни не хватит всё развести по адресам.

— Бабник, — вздохнула Наруга.

— Ещё какой, — подмигнул ей Ханс. — У вас, говорят, свой бордель имеется.

— Есть такой, — хмыкнул Гет.

— Девочки стоящие? — воодушевился датчанин с видом человека, собирающегося гульнуть в ближайшие часы.

— Разные. Но есть и шикарные экземпляры, — многообещающе осклабился оборотень.

— Гет, тебе рано умирать, — промелькнул бесёнок в чёрных глазах Шатхии.

— О чём она? — озабоченно уточнил Ханс.

— О жене, — деланно съязвила Наруга. — Ноги вырву. Сначала экземплярам, а потом поклоннику шикарного.

Мужики заржали — даже Николас оторвался от блокнота, где что-то царапал непривычной к письму рукой.

Их гогот полетел вниз с холма. Его подхватила река и потащила дальше. Этот паразит — безответственный супруг — выудил из рюкзака приличную флягу водки. Десант поздравил себя с такой удачной компанией. Немедля затеялся разговор о бабах, кабаках и прочих радостях жизни, что предоставляли военным космопорты всех планет. Поскольку бывший курсант не вкусил этих прелестей, разом перемахнув в оборотни, его взялись просвещать на будущее. Люди, которые могут умереть через несколько часов, инструктировали берра, который никогда не увидит разрекламированных злачных мест. Наруга поддержала мужское веселье — лишь бы видеть их кислых рож. Шатхия легла подремать — она девушка дикая, но приличная.

Шум поднял на ноги медвежонка. Он, было, сунулся докучать дремлющей матери, но та грамотно пнула его к виновникам торжества. Малыша приняли в компанию. Изрядно окосевшие дуболомы взялись объяснять ребёнку, что такое бабы, и как обходить их острые углы. Короче, до утра никто из них так и не заснул. Предсмертная попойка удалась на славу.

Глава 9

На посадочную площадку вырулили к вечеру третьего дня. Их ожидали три челнока: крупнотоннажник выгружал скотину, рядом со среднетоннажником лежала аккуратная груда мешков с зерном, вокруг мелкотоннажника было пусто. Гаффар, покинув караван, бросился к нему. Завидя его, в челноке распахнули люк, из которого выпрыгнул молодой встревоженный салих. Гранка не стала любоваться, как эта парочка машет руками и распинается друг перед другом. Граша устала после долгого дневного перехода и мелких стычек дублей со своим обедом — она протелепалась за медведями к скале и уселась отдыхать. Без привычной родной семейной клумбы ей было не по себе. Но верная подруга Машка плюхнулась рядом и позволила мандаринке прижаться к себе краем блина. Гранка с завистью полюбовалась на эту парочку, размышляя: а не забраться ли между ними? Спрятаться и чуток отдохнуть — куда торопиться? Обратно только утром — всем нужен отдых — тогда и с Гаффаром разберёмся.

Но старик — верный себе в недоверии к легкомысленным бабским мозгам — прискакал за ними с Юлькой. Ничуть не заботясь о настроении дублей, нахально пролез между медвежьими тушами и набросился на непутёвых девок:

— Чего вы тут застряли?! Пошли скорей! — вопил он, вцепившись в Юльку и пытаясь уволочь её силой.

Машка проигнорировала факт насилия на её пилотом — лишь гулко зевнула на прощание с нескрываемой издёвкой. Взрослые дубли также наплевали на прискорбный факт. Один Дубль-Уль встрепенулся и оскалился, пригрозив шумному старику, что сейчас как встанет, как намнёт ему холку, чтоб не безобразничал. Но лениво приподнявшийся хвост Дубль-Нута щёлкнул мальчишку по заднице, и тот угомонился.

— Ты с нами?! — уже на ходу окликнула Гранка майора.

Берры торчали неподалёку, важно беседуя с двумя торговцами с планеты Азимара. Нутбер посмотрел на подругу и небрежно мотнул башкой, дескать, сама затеяла, сама и расхлёбывай. Хотела она дотянуться до его печёнки, дабы кое-что прояснить, но Гаффар не дремал. Дал ей тычка в спину и пригрозил:

— Не пойдёшь, зарежусь!

— Ты как скажешь, — растерянно пробормотала шагающая рядом Юлька, поверив его проникновенному шантажу. — Мы же идём, чего ты?

— Не пугай ребёнка, — хмыкнула Гранка, цепляя вредоносного старикана под локоть. — Не гневи Аллаха.