Испытательный срок. (СИ) - Гусина Дарья - Страница 6

— А в доме ты мог бы почувствовать?

— Молодой эльф, с которым госпожа так дружна, находится под воздействием черного приворота… много искр, Баольбину не разобраться, тем более, колдун хорошо заметает следы.

— Маг с постоялого двора тоже сразу разглядел, что Альд приворожен, — задумчиво проговорила я.

— Баольбин видел этого мага.

— И? — с интересом спросила я.

— Баольбин не рассмотрел, как следует, — уклончиво ответил буккан.

— Нам нужно найти того, кто сможет снять с бедного парня приворот, — вздохнула я. — Вот только не думаю, что на это способен тележный маг, работающий за еду и… такой языкастый, даже хуже Альда.

Буккан шмыгнул носом, и я встрепенулась:

— Я же тебе комбез дошила!

— Что такое… комбез?

— Сейчас увидишь. Пошли покажу! Я его тут припрятала, среди старых мешков. Нужно попросить Сонтэна, чтобы сплел Нить от воровства. Сомневаюсь я, что почтенный Узикэль согласится-таки спать в телеге и охранять ее. А ты ешь, пока горячее.

Пока я рылась в вещах, Буккан уселся на краю люка, поближе к миске. Он макал в овощи кусок лепешки, поддевал их ее краем, уминал в зубастом ротике и бормотал под нос что-то одобрительное. По всем признакам, ему было вкусно.

— Госпожа, — сказал Баольбин, наевшись и вылизав миску. — Позволите вас кое о чем попросить?

— Валяй, — сказала я, комбез нашелся, мне оставалось только прицепить капюшончик на бусинки-пуговки.

— Можно я буду звать вас Хозяйкой?

— Даже нужно! А то заладил: госпожа, госпожа. Какая я тебе госпожа? А я буду называть тебя Букашка! — последнее слово я произнесла по-русски.

— А что это?

— Ну, это симпатичный маленький жучок на моем родном языке. Понимаешь, буккан – букашка.

— Букашка, — произнес Баольбин, пробуя слово на вкус. — Баольбину нравится.

— Вот и славно, — сказала я, демонстрируя буккану свое сюрреалистичное творение. — Примерим?

… Буушган ступал по скрипучим доскам башни. Он поднялся в нее по винтовой лестнице, такой крутой и узкой, что хмурый пейзаж в бойницах сливался в одно серое пятно. Мертвое сердце не подкачало, билось ровно, гоняя по телу новую кровь.

Его воины были внизу, на всякий случай. В старые времена в западном донжоне прятались от нападений драконов и нечисти. Башня была тогда облицована особым мрамором, а на бесчисленных ступенях вязались Плетения. Драконье пламя не берет белый камень, но время выжигает все: плиты мрамора неровными кусками громоздились у основания, те, что были поцелее, растащили местные жители.

Существо в плоти мертвого тролля уже привычно называло себя Буушганом. Настоящее его имя не смогло бы произнести ни одно существо, живущее в мире, куда обитателя совсем другой реальности занесло по нелепой случайности. А может, и не по случайности, как знать.

Женщина стояла у окна. Буушган прежде видел ее только глазами длиннорукого эльфа, через яркие, лихорадочные сны. В мороке женщина была ослепительно-прекрасной, в реальности – ужасной. Черное колдовство вытягивало жизнь, молодость и красоту. Но страх внушался не серой пигментной кожей, не ушедшими в глубину черными, без белков, глазами и даже не волосами, отросшими до колен плотной гривой. Жуть таилась в ауре колдуньи, в водовороте смертоносных черных искр, поглощаемых ею из окружающего пространства и отдаваемых в эфир.

«Вот кто здесь действительно мертв, — подумал Буушган, — а не я».

— Ниэна, — позвал демон. — Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Не пытайся со мной бороться. Ничего не выйдет.

Женщина стояла к нему лицом. Конечно, она уже давно знала, что ее башня окружена ходячими мертвецами. И кто скрывается под обликом главы клана она видела, к счастью, оценив расклад сил и не став вступать в схватку. Мудрое решение. Что смогла бы она сделать против тех, кто уже мертв?

Кэльрэдин уже наверняка в курсе и спешит на помощь своей ручной «зверушке». Нужно решать вопрос быстро и уходить. Вокруг развалин замка было тихо. Длиннорукий так верил в силу черного колдовства, что даже патруль у Портала не удосужился выставить.

Буушган приблизился и медленно поднес ладонь к лицу женщины. Колдунья смотрела ему в глаза. Она вздрогнула, когда грубые пальцы коснулись ее лба. Ниэна знала, зачем мертвому троллю нужно это прикосновение, и послушно отдала ему свои воспоминания и мысли. Демон опустил руку, Ниэна выдохнула. Вздох пронесся под каменными сводами, закачались пыльные, мертвые Плетения с вплетенными в них колокольчиками. Буушган невольно вздрогнул и рассмеялся. Нет, сегодня здесь никто не будет сражаться. Он уже получил, что хотел.

Демон почувствовал странное движение навстречу. Прислушался. Нет, показалось. Не может быть, чтобы Ниэна сама к нему тянулась, их энергии слишком разные. Зато у нее есть связь с маленькой странницей, разгуливающей по трактам этого мира в разношерстной компании. Один из этой компании плетет свою черную Нить, но все идет не так, как он рассчитывал. С маленькой хуми из другого мира все всегда идет не так.

Глава 4. В которой почти ничего не происходит

Глава 4. В которой почти ничего не происходит

Утро. Выходной. Не хочется открывать глаза. Поваляюсь еще. Марьванна, умная кошечка, будто знает, что хозяйку в выходной с утра пораньше не будить. В комнате холодно. Нужно добавить температуру на газовом котле. Но под одеялом тепло, спешить некуда. По воскресеньям у меня кофе и яишенка, самая простая и вкусная еда. Мне даже кажется, что пахнет жареным беконом. Я потягиваюсь и... возвращаюсь в реальность. Сквозь ставни пробиваются лучи солнца другого мира. Глухая тоска пробуждается где-то в животе, она поселилась там с момента моего перемещения, и я сдерживаю ее силой своего неиссякаемого оптимизма, боясь, что в один прекрасный момент она вырвется и погребет меня под собой. Чем, чем отвлечься? Потому что это растет, раскручивается и уже сдавило солнечное сплетение. Ладно, ладно, все хорошо, я чувствую себя бодрой, выспавшейся, чистой и сытой. Я сплю в уютной кровати под теплым одеялом, пахнущем лавандой, и стоит подбросить дров в камин, в комнате станет теплее. Господи, как же я хочу домой!

Словно издалека, я слышу свой глухой стон и говорю:

— Господи, пожалуйста! — а потом понимаю, что говорю на атче, а вместо своего Бога поминаю Всепроникающего.

— Не вставай, — сонно говорит Лим, — я подброшу дров.

Но я уже сижу на кровати, заплетая косу. От меня хорошо пахнет, а отросшие волосы ложатся волосок к волоску. Как же приятно ощущение чистого тела! Надену сегодня широченные штаны, пусть они и считаются тут одеждой представительниц лекарского цеха.

— Я тоже уже встаю, — бормочет Лим.

— Спи уже, русалка, — смеюсь я, вспоминая, как неохотно вчера вылезала из ванны моя соседка по комнате. Не будь очереди в лице близнецов, Михо, Огунда и Сонтэна, она так и сидела бы в воде, подогреваемой магическим пламенем.

Лим молчит, похоже, опять засыпает, а я выхожу в новый день.

… Запах бекона мне не почудился. И яишенка была почти готова. Только вместо кофе был чай с масалой. Я давно выделила Михо часть своих запасов специй. А тот, немного осмелев, расторговался – запасся полезным поварским скарбом: половниками, метелочками, даже толстый противень выменял у Банчиса на красный перец. Яичница с золотистыми ломтиками бекона на противне смотрелась очень аппетитно, Альд, Огунд и Эгенд уже усаживались за стол, а для Лим и Сонтэна Михо обещал поджарить яйца чуть позже. Маг наш был занят. Они с Ирэмом с самого рассвета колдовали ( в прямом и переносном смысле этого слова) над телегой. Позавтракав и поблагодарив Михо (жалко будет расставаться с парнем), я направилась к повозке.

Ирэм уже продел в кольца свое Плетение и отвел телегу поближе к зарослям, подальше от других обозов. Сегодня он был одет в полотняные брюки с поясом, к которому были прикреплены непонятные инструменты и кожаные карманы на пуговицах. За ночь, кстати, на площади не добавилось ни одного каравана, а один ушел всего с тремя телегами в направление каких-то восточных поселений.