Марионетки в зазеркалье (СИ) - "Extyara" - Страница 44

— Похоже, я разбудил вас? — предположил мистер Харт.

— Я задремал за разбором документов, — ответил Карл, — так что ваш звонок пришёлся весьма кстати. Случилось что-то серьёзное, что вы звоните мне в половину второго? — поинтересовался Карл, прищурившись и рассматривая в темноте стрелки настенных часов.

— Если вы сейчас дойдёте до палаты Александры, то обнаружите на посту под книгой мистера Гарда связку из двух ключей. Один из них от двери палаты, второй — от пожарного входа в восточном крыле, — отозвался мистер Харт.

— С чего вы вдруг передумали? — поинтересовался Карл.

— У меня появилась возможность, и я решил предоставить её вам, — ответил мистер Харт. — Вы вправе проигнорировать её. Я бы так и поступил, учитывая последние тревожные события на объекте.

— Я приму во внимание ваше мнение, — пообещал Карл.

— Помните, профессор Пассед, вашу безопасность в этом мероприятии обеспечиваете себе лишь вы сами. Подумайте хорошо, прежде чем принять решение. Доброй ночи.

========== Глава 10. Фантасмагория ==========

Ещё с минуту Карл рассматривал слабо светящийся дисплей. Когда тот потух, он поднялся на ноги, умылся холодной водой, смывая сонливость и возвращая ясность мыслей. Упускать предоставленного шанса он, само собой, не собирался. Перед уходом Карл предусмотрительно запер окно и сам кабинет.

Длинный коридор был слабо освещён лунным светом, льющимся в окна. Их резко очерченные контуры бледными квадратами на полу сменялись тёмными пятнами чуть разбавленного сумрака.

У палаты Александры на столе охранника горела настольная лампа. В тонущем в сумраке коридоре этот отсвет казался болотным огоньком: манящим и опасным. Последние пару метров Карл преодолел почти беззвучно. Поймал себя на мысли, что крадётся точно вор, и, усмехнувшись, протянул руку к оставленной на столе корешком вверх раскрытой книге. Ключи оказались на обещанном месте, как и было сказано, два. Решив, что более массивный от запасного входа, Карл взял второй и отпер палату.

— Доброй ночи, доктор Пассед, — негромко поздоровалась Александра ещё до того, как он перешагнул порог.

— Доброй, — отозвался Карл. — Не спится?

— Мне казалось, сегодня случится что-то интересное, — ответила та и, выпустив край шторы, обернулась.

На этот раз её волосы были распущены и свисали почти до нижнего края спинки коляски. В полумраке комнаты они казались бордовыми.

— Увидели что-то интересное во дворе? — проследив взглядом за покачнувшейся шторой, поинтересовался Карл.

— Вы же помните уговор, — усмехнулась Александра, — прогулка за историю.

Она развернула коляску и подкатила её к открытой двери. Обернулась и склонила голову чуть набок, прищурившись и хитро его рассматривая. На минуту Карлу пришла в голову мысль, что этот лисий взгляд не предвещает ничего, кроме грядущей беды.

Возможно, у Александры никогда и не было нужных ему ответов. Эта женщина очевидно больна и выдаёт свои иллюзии за реальность, да и верит в них не меньше, чем в существование этой комнаты и её содержимого. Возможно, Честер Харт был прав в своих предупреждениях. Возможно, но во дворе под ворохом листвы был спрятан люк, ведущий в подземный тоннель. В ящике его стола лежало три кукольных глаза, а на подоконнике — папка с личным делом отнюдь не случайного пациента. Тело мисс Рестлс уже утром собирались перевезти на материк и передать родным с соболезнованиями. Дело закрыли этим вечером, признав случившееся самоубийством.

— Позволите? — мягко поинтересовался Карл, крепко сжимая ручки инвалидной коляски.

— Извольте, — рассмеялась Александра, поправляя шаль и складывая руки на коленях.

Карл легко толкнул коляску вперёд и выкатил в коридор. Почти бесшумно вращались большие колёса, тонкие спицы отбрасывали длинные переломанные тени. Всякий раз, когда лунный свет из незашторенных окон падал на неё, волосы Александры словно вспыхивали алым костром.

Добравшись до лестницы, Карл удобнее перехватил ручки и, чуть наклонив коляску, покатил вперёд и вниз. Александра запрокинула голову, волосы её шевельнулись, и он невольно вспомнил медленно растекающуюся по столу кровь. Откуда явилось это воспоминание, сказать точно он не мог, но видение яркой красной лужи, катастрофически быстро разрастающейся, и крупных тяжёлых капель, срывающихся вниз на пол, забрызгивая его, так и стояло перед глазами.

— Доктор, у вас есть братья? — тихо поинтересовалась Александра.

Наваждение рассеялось, Карл тяжело моргнул и сфокусировал взгляд на её карих глазах, внимательно изучавших его лицо.

— Нет, — ответил он, наконец.

Лестница кончилась, и Карл вернул коляску в нормальное положение, мягко опустив на все четыре колеса.

— Сёстры? — вновь поинтересовалась Александра.

— У вас вдруг появилось настроение на задушевную беседу? — осведомился Карл, оставляя её у окна.

— Прогулки в тишине это совсем не весело, — заметила Александра, поглядывая на залитый лунным светом двор и оранжевые шарики фонарей. — Тишина изматывает. Многие говорят о покое и блаженной неге, но тишина — это изощрённая пытка, особая мука. Она словно иглами вонзается под кожу, опутывает болезненным пологом, душит, травит, иссушает. И со временем твой собственный голос становится всё тише и тише, ты будто стираешься из этого мира. С губ срывается слабый шёпот, потом неясный хрип, а затем ты и вовсе немеешь. Вслед исчезает и внутренний голос, мысли цепенеют, тяжелеют, оседают на дно сознания. Уже через полгода тишины ты начинаешь казаться себе заживо погребённым даже в ярко освещённой комнате, — она замолчала, всё также неподвижно глядя в окно.

Карл провернул ключ, и замок тихо щёлкнул. Александра моргнула, словно просыпаясь от сна наяву.

— Мне казалось, задушевные беседы — ваш профиль, доктор, — ласково улыбнулась она.

Карл не ответил. Выкатив коляску во двор, он запер дверь и медленно двинулся вдоль самой кромки деревьев, огибая фонтан, от которого тянуло влагой и холодом. Александра вновь поправила шаль, укутывая плечи, поймала пальцами одну из лохматых кистей и стала рассматривать её, поворачивая из стороны в сторону.

— Так всё же сестра? — прервала она повисшее молчание спустя несколько минут.

— Сестра, — эхом отозвался Карл, глядя поверх её головы на тени, разливающиеся чернильными лужами под деревьями и кустарником.

— Младшая или старшая? — тут же поинтересовалась Александра.

— Младшая, — вновь не стал он вдаваться в подробности.

— А у меня младший брат. Занятно, — Александра откинулась на спинку коляски и опустила голову на самый её край, макушкой задевая его пальцы. — Младшие всегда такие ласковые, послушные, нежные. Хочется всю жизнь видеть их рядом, опекая и охраняя. Ведь кто, если не ты?

Карл молчал, она продолжала крутить в руках кисть от шали, пушистая бахрома скручивалась и разлеталась в стороны, подобно нитям фейерверка в ночном небе.

— Вы разлучены сейчас? — спросила Александра, когда он довёз её до края дорожки и повернул коляску.

— Да. Можно и так сказать, — ответил Карл.

Этот разговор вовсе не был приятной задушевной беседой, не нёс в себе ни крупицы полезной информации и лишь будил давние болезненные воспоминания. Однако Карл не торопил её, не задавал интересующих его вопросов, так как отлично понимал, что это совершено бесполезно: она не заговорит, пока не решит, что время пришло, пока путаница мыслей в её голове не примет нужную, одной ей ясную, структуру.

— Мы тоже, и я ужасно скучаю по брату, — призналась Александра, она вдруг вскинула вверх тонкие руки и чуть подалась вперёд. — Я хотела бы увидеть его и обнять крепко-крепко, — она загребла руками холодный осенний воздух и обняла себя за плечи, стискивая пальцами шаль. — А вы, доктор? — тихо спросила Александра. — Вы хотели бы сейчас обнять свою сестру?

— Больше всего на свете, — искренне ответил Карл раньше, чем успел задуматься над заданным вопросом.