Марионетки в зазеркалье (СИ) - "Extyara" - Страница 43

— Дазай Осаму, вероятно, немало времени проводил у пруда, раз умудрился свалиться в воду. Да и та фотография была сделана под деревом недалеко от берега. Именно оттуда, по словам Саманты, и видно было перевёрнутый номер здания. Если всё остальное вполне можно было подделать, то такую крохотную деталь, вряд ли кто-то сумел бы предугадать, — заметил доктор Пассед.

— Даже если принять во внимание прошлое Дазая и сложившееся под пагубным влиянием у него мировоззрение, это никак не объясняет, как у него в кармане оказались кукольные глаза, и не аннулирует его причастности к происходящим событиям, — устало заметил Чуя, пытаясь хоть как-то упорядочить мешанину мыслей в голове.

— Относительно этого у меня тоже есть, что вам рассказать, мистер Накахара, — заметил доктор Пассед, — и показать, — с этими словами он достал из ящика стола и положил на стол небольшой кукольный глаз. — Вчера, когда я вернулся в клинику вечером, — произнёс доктор Пассед, предупреждая его вопрос, — первым делом столкнулся с дежурной медсестрой. Она сообщила мне, что одна из пациенток сильно чем-то напугана.

Из разговора я выяснил, что ей в руки попало старое фото из здешних архивных документов, — он вручил Чуе чёрно-белую фотографию, на ней привязанному к медицинскому креслу пациенту проводили какую-то процедуру. — Это фотография проведения лоботомии, — пояснил доктор Пассед. — Пациентка обеспокоилась, что ей будут проводить то же самое лечение. Я успокоил её словами о том, что это устаревший и вышедший из обихода не оправдавший себя метод, и потом поинтересовался, откуда она взяла фото.

Вот тут и начинается самая любопытная часть. Она рассказала мне о мужчине в плаще, которого встретила в клинике у восточной лестницы. Его самого она не видела, лишь отбрасываемую им тень: он стоял за углом напротив окна. И я бы счёл это навязчивой галлюцинацией, да вот только конкретная пациентка единственная в этой клинике не страдает шизофренией. Я намеренно включил её в список пациентов, чтобы отсеивать навязчивые обоюдные галлюцинации от реальных фактов, искажённых сознанием моих пациентов. Да и фотография не могла возникнуть из воздуха.

Я просмотрел записи камер наблюдения, журнал дежурного у ворот за последние сутки, но ничего не обнаружил. Никто посторонний не был на территории. Мой кабинет абсолютно точно был заперт, и все остальные вещи я отыскал на своих местах.

Папка, из которой была украдена фотография, лежала на подоконнике. А этот самый глаз я отыскал в пустой кружке из-под кофе, стоящей рядом.

— Как кто-то мог проникнуть в запертый кабинет и потом ещё пройти по коридорам в восточное крыло, оставшись незамеченным ни камерами, ни персоналом? — отозвался Чуя, рассматривая кукольный глаз на столе.

— Окно было открыто, — ответил доктор Пассед. — Прямо рядом с окном моего кабинета находится пожарная лестница. Я полагаю тот, кто украл фотографию и подкинул кукольный глаз, поднялся по ней и воспользовался открытым окном. Даже одной створки ему должно было более чем хватить для этого. В восточном же крыле есть запасной выход на случай пожара, возможно, он воспользовался именно им, чтобы проникнуть в саму клинику. Как он вскрыл замок, я не знаю. Быть может, воспользовался отмычкой, может, у него были ключи. Замок там самый обыкновенный. Произошло это после полудня, что совершенно точно исключает причастность Дазая Осаму, так как в это время он находился на допросе, и я тоже там присутствовал, и могу это подтвердить.

— Если Дазай не причастен ко всему этому и, возможно, даже не догадывался о содержимом своих карманов, тогда кто и зачем подкинул это ему и вам? — окончательно запутался Чуя.

— Я мог бы предположить, что кто-то хочет подставить Дазая Осаму, но тогда не представляю, зачем было бы подкидывать и мне что-то подобное. Однако сейчас я заметил кое-что, чего не мог приметить раньше, — доктор Пассед взял со стола кукольный глаз и поднял на уровень своего лица. — Цвет радужки подкинутого мне глаза совпадает с моим. Я не обратил на это внимания, но посмотрите, — он указал пальцем на один из тех, что лежали в пакетике на столе.

— Голубой, как у меня, — отозвался Чуя, — это всё ещё может быть совпадением, — заметил он.

— Какого цвета глаза у вашего напарника? — поинтересовался доктор Пассед.

— Карие, — не задумываясь, отозвался Чуя.

— Два — ещё совпадение, — усмехнулся доктор Пассед, разворачивая второй кукольный глаз с коричневой радужкой к Чуе, — три — уже статистика.

— Хотите сказать, это послание адресовано не только Дазаю, но и мне? — вздохнул Чуя, — но ведь я мог и не найти этих глаз.

— Думаю, ваш напарник рассказал бы вам о находке. Хотя не исключаю, что мог бы и промолчать. Так или иначе, это лишь предположение. Мы можем лишь строить теории о том, что убийца пытался к чему-то привлечь наше внимание, или просто сказать этим, что следит за нами. Намекнуть о том, что кто-то станет следующей жертвой. Или заставить нас гадать и рассуждать об этом, отвлекая от чего-то другого.

Можно предположить многое, мы всё равно не будем уверены в достоверности наших выводов, но ясно одно: нам явно стоит быть предельно осторожными и осмотрительными во всех своих действиях и решениях. Всё происходящее, кажущееся нам несвязанным между собой, может оказаться неслучайным.

— Предполагаете, кто-то и здесь решил поставить эксперимент? — рассматривая кукольные глаза в пакетике, спросил Чуя.

— Это слишком громкое заявление, — заметил доктор Пассед.

— Но вы допускаете такую возможность? — отозвался Чуя.

Доктор Пассед промолчал, ни подтвердив, ни опровергнув его слова. Он аккуратно сложил письмо и убрал обратно в конверт, вновь перевязал их бечёвкой и убрал в ящик стола.

— Я бы не хотел пока показывать Дазаю эту находку, не думаю, что он их видел, — помолчав, произнёс Чуя. — Могу я на время оставить их у вас?

— Хорошо, — негромко ответил доктор Пассед и, забрав пакетик со стола, убрал его в карман. — Обещайте мне не совершать опрометчивых поступков, — попросил он. — И всё, что сегодня тут прозвучало, останется между нами. Надеюсь, вы ещё помните об этом?

— Конфиденциальность, — криво улыбнулся Чуя, — помню, я сам вас об этом просил. Я постараюсь не натворить глупостей, — вздохнул он, поднимаясь со стула и направляясь к двери. — Позвоните мне, если вдруг ещё что-то обнаружите, — попросил Чуя, стоя уже на пороге, — раз уж мы в этой лодке союзники против неведомой угрозы.

— Аналогично, — мягко улыбнулся доктор Пассед, — берегите себя, мистер Накахара.

В комнате царил полумрак. В тонкой полоске блёклого света медленно оседали крохотные пылинки. По полу между обломков белеющих костей ползали змеи, почти беззвучно рисуя гибкими чёрными телами замысловатые узоры в пыли.

Большая птичья клетка с витыми вогнутыми внутрь прутьями одиноко стояла на низком столе. На самом её дне, под тонкой деревянной жердью, покоилась кучка неприглядно серых пёрышек.

Прислонённое к стене зеркало в массивной резной оправе было наполовину укрыто плотной чёрной шалью. Тяжёлые кисти медленно тянули её к земле. Во всё расширяющемся прогале, ведущем в недра зазеркалья, отражалась женщина.

Покачиваясь в плетёном кресле, она баюкала в стянутых тернием руках, пронзённых шипами и кровоточащих, крохотную серую птичку. На столе рядом, закреплённые на рогах козлиного черепа медленно оплывали свечи, капая воском на недописанное письмо. Глазницы его были так же пусты и черны, как и её собственные.

До его сознания донеслась приглушённая трель телефона, Карл нехотя разлепил глаза. Голова гудела. Звук доносился, словно через толщу воды, осознание происходящего догоняло его с сильным запозданием. Трель повторилась. Медленно, словно всё ещё во сне, Карл протянул руку и принял входящий вызов.

— Доброй ночи, — донёсся до него приглушённый голос Честера Харта.

— Доброй, — негромко отозвался Карл, отчаянно борясь с желанием зевнуть.