Призраки (сборник) - Кабир Максим - Страница 22

– Уедешь?

– Ну, рано или поздно. – Люда затянулась сигаретой. – А у тебя девушка есть? – сменила она внезапно тему.

Ваня качнул головой.

– Странно. Ты нормальный парень, серьезный. Такие женщинам нравятся.

«Правда?» – едва не вырвалось у него.

По пустырю, со стороны высохшего ручья, торопился Демид. Он махал шапкой и что-то кричал.

– Чего это с ним? – Люда затушила окурок об ободок урны. Недоброе предчувствие захлестнуло Ваню, хотя мясник и улыбался во все зубы и вроде посмеивался на ходу.

– Кличьте Ильина! – сказал он, привалившись к фонарю.

– Что случилось? – спросила Люда.

– Фух, – Клочков сплюнул в сугроб. – Мужик этот… ну, с ролика. Волосатый. Он у гаражей. Да не стойте вы как истуканы. Идем снимать его, говорю.

Мясник шагал впереди. За ним – заинтригованные Ильин с Белиникиной. Люда несла под мышкой початую бутылку вина. Замыкал шествие Ваня. Точно друзья, спешащие полюбоваться фейерверком.

«Это не он, – размышлял Ваня, – не чучун. Неделю ему в городе не прожить, пусть и в таком. Засекли бы…»

«Засекли же, – сказал внутренний голос, – и на мобильник сняли, и тридцать пять человек просмотрело. Людям начхать, люди слепые».

– А почему охотники его не встречали? – интересовался мальчик у деда. – Он же из плоти и крови.

– Ты про чучуна? Почему же, встречали. Кто до нас жил. Как города строить стали, они в нижний мир подались. Они могут между мирами шастать. А к нам приходят женщин наших похищать. Самок-то у них нет.

Тропинка сбегала в овраг. На склонах располагались гаражи, дорожки петляли к руслу высохшего ручья. Здесь царило запустение. Гаражный кооператив обратился в свалку, кирпичные коробки облепил спрессованный серый снег, из которого проклевывалась арматура. Тоскливо ржавел увязший в сугробе фургон – порождение ереванского завода.

– Блин, Демид, я замерзла, – пожаловалась Люда.

– Ага, – поддакнул Ильин, – побаловались – и хватит. Водка стынет.

– Ван момэнт! – Клочков ловко запрыгнул на крышу приземистого гаража. – Ну где ж ты, гад? – и цыкнул через мгновение: – Сюда, ребя!

Беззлобно ругаясь, Ильин вскарабкался к мяснику по снежному пандусу. Вскоре все четверо очутились на крыше.

Хилые хозяйственные постройки засоряли белое поле окраины. Оно упиралось в костлявый подлесок, в заграждение кустарника, за которым колыхался на ветру березняк, а выше по холмам вздыбились темные сосны.

– Красиво, – сказала Люда.

– Тише, – прошипел Клочков, – вон там.

– Что за черт? – ахнул Ильин.

Оно сидело на корточках у гаража, спиной к людям. Даже сгорбившись, оно впечатляло габаритами, шириной плеч. Густая шерсть была по-медвежьи бурой, но это определенно был не медведь. Тело сужалось к ягодицам, спутанные космы ниспадали до лопаток.

– Обезьяна? – спросила Люда, когда шок миновал.

– Да какая обезьяна, – поморщился Демид. – Снежный человек. Долбаный бигфут.

Пискнула, включаясь, видеокамера на телефоне Клочкова, объектив зафиксировал недвижимую фигуру. Существо сливалось с грязным снегом, с кирпичными стенами. Ворота гаража справа от него были взломаны, угол отогнут.

«Его гнездо», – промелькнуло в голове Вани. Он шепнул Люде:

– Надо уходить.

Она не слушала. Таращилась зачарованно на коричневую спину, кучерявый мех.

– Оно вообще живое? – усомнился Ильин.

– Дай-ка, – не сводя с существа камеры, Клочков отнял у Люды бутылку. Хлебнул из горлышка и, прежде чем коллеги опомнились, метнул бутылку вниз. Снаряд ударил о землю рядом с косматым, вино окропило шерсть длинной пошевелившейся лапы.

Оно обернулось. За паклей волос сверкнул красный глаз.

– Ух! – выдохнул Клочков, пригибаясь. Остальные как по команде упали на колени, затаились.

Клочков захихикал беззвучно.

– Может, действительно пойдем? – с тревогой предложил Ильин.

– Ага, но сперва рожу его сниму.

Демид начал подниматься, коллеги вытягивали шеи над краем крыши. Сердце Вани колотилось бешено, кожа под зимней одеждой взмокла. Он шарил взглядом, ища силуэт чучуна в конце дорожки…

Существо стояло под ними, невероятно уродливое и огромное. Крошечные глазки сверлили людей.

– Господи, – промолвил Ильин.

Чудовище распахнуло пасть, и в ее алой воронке блеснули клыки. Грудной рык повис в морозном воздухе. Люди отпрянули, а потом побежали.

Замедлили шаг у «Северянки».

– Черт тебя возьми, Демид! – простонал запыхавшийся Ильин.

– Придурок! – добавила Люда.

– Снял! Снял обезьяну! – приговаривал Клочков.

– Откройте магазин! – крикнул Ваня начальнику.

– Да не преследует он нас, – массируя грудь, сказал Ильин и швырнул молодому грузчику ключи.

Тот завозился с замком, то и дело оглядываясь.

– Готовьтесь давать интервью «Первому каналу», – сказал торжествующий Клочков.

Кровь похолодела в жилах Вани. Чудовище мчалось по пустырю, почти касаясь снега передними лапами. Волосы развевались вокруг бурой оскаленной морды.

– Быстрее! – умоляла Люда.

Периферическим зрением Ваня заметил, что Ильин семенит к припаркованному у фонаря «мерседесу».

– В машину! – орал предприниматель.

Засов клацнул, отпираясь. Ваня ввалился в магазин и помог Люде. Существо добралось до вывески Сбербанка. Миг – и оно будет на проезжей части.

Клочков растерянно смотрел то на автомобиль, то на магазин. Предпочел второй вариант. Пулей влетел в помещение, и Ваня захлопнул дверь. Одновременно взревел автомобильный двигатель, колеса шаркнули по асфальту, извещая, что и начальник вышел из передряги невредимым.

Ваня уперся в подоконник и смотрел на улицу. Пространство перед магазином было пустым, словно волосатый урод им померещился. Групповая галлюцинация, не больше. Мирно клубился дым над трубой, светились неоном вывески.

– Я чуть не обделался, – сообщил Клочков и рассмеялся.

– Ты чего ржешь? – взвилась Люда. – У него же зубы, как сабли!

– Да ладно, – фыркнул Клочков, – мы бы отметелили тупую макаку втроем. Верно я говорю, Вано?

Ваня проигнорировал вопрос. Прильнул к стеклу, бормоча:

– Где же он?

– Ну и что теперь? – спросила Люда, пряча бесполезный телефон. – Ни одной черточки.

– Классика, – осклабился Клочков, направляясь к столу. Он плеснул себе водки в рюмку и вооружился бутербродом. – Эй, Антибиотик, ты не передумал по поводу беленькой?

– Козел, – ответила за Ваню девушка.

– Да чего вы, ей-богу. Ильин на полпути к полицейскому участку. И соседи наверняка видели что-то и позвонили…

– Куда? – не унималась Люда.

– А куда звонят, если медведь в город забредет или рысь? Есть службы…

– Это не рысь была и не медведь. А мутант какой-то… Сне… – Люда взвизгнула и прижала руки к щекам.

– Мать твою, – сказал Клочков.

Существо смотрело на них снаружи. Его огромная голова занимала треть зарешеченного окна.

Дед рассказывал Ване про такрикасиутов – людей из параллельного мира. Сами по себе они не представляют угрозы, но услышать их означало бы, что ты вплотную подошел к черте, что стенки реальности истончились и ты покидаешь известные тебе пределы. Ване, замершему в метре от чучуна, казалось, что предупреждающий гомон такрикасиутов вот-вот взорвет барабанные перепонки.

Великан зарычал, трогая прутья решетки. Покатый лоб, приплюснутый нос, массивная челюсть. Он походил на первобытного человека из учебников, которому нерадивый школьник пририсовал ужасающие клыки и заштриховал морду коричневым фломастером.

Шерсть на торсе существа слиплась, красный сироп стекал по подбородку. Лохмы болтались дредами.

– Ты же понимаешь, что дедушкиных монстров не бывает взаправду? – спросила как-то мать.

– Чучун, – произнес Ваня, отступая в зал.

– Знакомый? – осведомился Клочков.

– Их еще мюленами зовут, – говорил дед, – или «абаасы кыыла», зверями абасов. А тунгусы – хучанами. Юкагиры зовут «шегужуй шоромэ», убегающими людьми. А русские старожилы – худыми чукчами.