Бинокль для всевидящего ока - Донцова Дарья - Страница 11

– Нельзя назвать эту гримерку просторной, – заметила я, – если я устроюсь на стуле, вам придется стоять, прижавшись к стене. Сюда только вошли крохотный стул, встроенный шкаф да гримерный столик.

Фаина отодвинула створку гардероба.

– Опля!

– Там диванчик, – восхитилась я, – здорово придумано! А почему вы его закрываете дверцей?

– Когда я вселилась сюда, шкаф уже был, – пояснила Фаина, включая крохотную кофемашину. – У меня такого количества вещей, как у той, что тут раньше переодевалась, нет. Поэтому я решила использовать шкафчик как место для софы. Хотя ко мне мало кто заходить отваживается. Вам какую капсулу зарядить? Мокко или капучино с шоколадом?

– Давайте вторую, – решила я. – А почему к вам не заглядывают?

– За ведьму меня считают, – рассмеялась владелица комнатенки. – Шутка. В каждом театре непременно есть свой призрак, ужасная история, страшная тайна. «Семь гномов» – не исключение. Если вам интересно, могу рассказать.

– С удовольствием вас послушаю, – заверила я.

Фаина подняла подлокотник дивана и достала из открывшегося отсека две кружки, сахар и жестяную коробку с печеньем.

– Да вы просто гений крохотных помещений! – пришла в восторг я.

– Жизнь научила, – ответила Фаина. – Прежде чем я расскажу легенду, надо объяснить, почему я все о заводе знаю. Уже говорила, что моя мама, Галина Михайловна, прожила около года в законном браке с отцом Никиты… Вот ваш кофе.

Я сделала глоток и с тоской посмотрела на чашку. Нужно наладить контакт с актрисой, поэтому придется выпить все. Надеюсь, что рассказ Фаины искупит все мои страдания от пойла, щедро сдобренного ароматизаторами. Но хозяйке комнаты кофе понравился, она быстро выпила одну порцию, сделала вторую и завела повествование.

Галина и Сергей познакомились в метро утром в час пик. Девушку к мужчине прижало в толпе.

– Извините, – сказал Сергей, – я утром салат с чесноком съел.

– Сама его люблю, – хихикнула Галя.

Веселая, не вредная соседка по вагону понравилась Сереже, он проводил ее до работы, увидел вывеску «Художественное училище» на здании и вздохнул:

– Может, у вас там работа для меня найдется?

– Есть свободная ставка, – сказала Галя, – я служу тут бухгалтером, поэтому это знаю. Но она не для тебя.

– Почему? – поинтересовался Сергей.

– Нужен преподаватель по истории живописи, – пояснила его новая знакомая, – с высшим образованием, желательно кандидат наук. Требования высокие, а зарплата не очень велика. Поэтому никто не идет.

– Да, я им точно не подойду, – вздохнул Сергей, – и прописки у меня московской нет. Я неделю назад приехал в столицу. Согласен на любую работу, да нигде не берут.

– Кто ты по образованию? – спросила Галя.

– Окончил десять классов, отслужил в армии, – отрапортовал парень, – это все.

– С таким багажом сложно найти достойное место, – заметила Галя, – а без прописки тебя только по лимиту возьмут на вредное производство, куда москвичи под угрозой расстрела и то не сунутся. Возвращайся домой!

– Никогда! – отрубил Сережа. – Я готов скорее в серной кислоте плавать, чем в убогом колхозе жить. Я там сопьюсь, как мои родители и соседи.

Гале стало жалко провинциала.

– Пошли в училище, напою тебя чаем в буфете, накормлю завтраком. Ты где живешь?

– На вокзале, – признался новый знакомый.

Галина округлила глаза.

– Неуютно. Шагай за мной.

Девушка отвела Сергея в буфет, угостила сосисками с гречкой. Потом позвонила соседке по своей коммунальной квартире:

– Тетя Вера, к вам сейчас приедет Сережа, мой друг. Я дала ему ключи. Он помоется, поспит. Ладно?

Две недели Сергей жил у Гали и доброй старушки в маленькой двушке, правда, в самом центре Москвы. Тетя Вера преподавала в школе домоводство, среди ее учениц была дочь директора завода «Можпышмаш». Училка переговорила с директором, тот взял Сергея на работу кладовщиком.

Через пару месяцев после знакомства с Галей Сергей женился на ней, прописался в коммуналке, стал москвичом. В общей сложности они прожили вместе почти год, а потом из супругов превратились в друзей. Сережа оказался трудолюбивым, хватким, пошел учиться. Тетя Вера умерла, вся квартира отошла молодой паре, которая не оформила развод. Официально они развелись, когда Галя забеременела от другого мужчины, который стал ее вторым супругом и отцом Фаины.

Через несколько лет маленькая двушка наполнилась радостными детскими голосами. В одной комнате ютились Галя с мужем и Фаиной, в другой – Сережа с женой и сыном Никитой. Жили дружно, вели общее хозяйство, скидывались на еду. Поскольку такая коммуна в советские времена могла показаться ревнителям морали гнездом разврата, детям правды не говорили. Фаина и Никита до взрослых лет не знали, что Галя и Сергей – бывшие супруги, считали их сестрой и братом. Истинное положение вещей до юного поколения дошло не сразу, но и тогда в отношениях молодых людей ничего не изменилось, они искренне любили друг друга, считали себя двоюродными родственниками.

Перестройку Сергей встретил директором завода, Галя работала у него главбухом. Они ухитрились приватизировать предприятие. Сережа быстро понял, что кухонная утварь будет приносить убыток, и сократил производство. Кроме того, Горкин одним из первых догадался сдавать бывшие цеха под студии.

Фаина улыбнулась:

– Я здесь все детство провела, играли с Никитой тут в прятки. Иногда мы целый день искали друг друга. Понятное дело, чтобы организовать студии, пришлось все переоборудовать.

Она показала пальцем на потолок:

– Там кабинет Раечки, вернее, одна треть его. Он намного больше моей гримерки. Раньше, в заводское время, он был помещением для льва, который следил за рабочими, и назывался всевидящим оком.

– За производителями сковородок наблюдали хищники? – оторопела я.

Фая расхохоталась:

– Ага! Их выпускали наружу, чтобы порвать на куски лентяев, которые не выполнили план. Шутка. Львом называли мастера, он сидел в стеклянной будке, которая находилась высоко под потолком. Компьютеров тогда не было, видеокамер тоже. Наблюдатель занимал место на высоте. Стеклянные стены позволяли ему следить за каждым рабочим в цеху. Если кто-то бил баклуши или без конца бегал курить, мастер орал по громкой связи: «Иванов! …! Займись делом! Я тебя предупредил». Этакое всевидящее око! В полу цеха был люк, из него вниз шло нечто вроде шлюза, по нему в упаковочную спускались коробки с продукцией.

Фая обвела комнату рукой.

– Место, где мы находимся, – это часть зала, там сидели контролеры ОТК, проверяли качество продукции. Никита выбрал под театр цех сковородок, потому что к нему легко было пристроить зрительный зал и фойе таким образом, чтобы зрители могли войти с улицы. Получилось здорово. Наверху офис начальства, ниже гримерки, в цоколе склады всякой всячины. Стеклянная будка мастера стояла на «ноге», внутри ее была лестница. Ее не разрушили. И театр обзавелся собственным привидением. Хотите посмотреть?

– На призрак? – уточнила я.

Фаина опять рассмеялась:

– Пошли.

Мы с актрисой вышли в коридор и направились по нему к лестницам.

– Понимаете, где мы находимся? – осведомилась моя спутница.

– Рискую показаться вам полной идиоткой, но признаюсь, что нет, – вздохнула я.

– Мы вернулись в офис, – пояснила актриса, – если двинемся влево, очутимся в зале, где Игнат проводил совещание.

– А-а-а, – протянула я, – посетителям театра надо выдавать карту с подробными пояснениями.

Фаина рассмеялась и проследовала направо, распахнув дверь. Мы вошли в большую комнату с овальным столом.

– Это кабинет Раечки, – пояснила моя спутница, – теперь представьте: вечер. Тишина. Темнота. На диване устроилась пара молодых актеров. Их недавно взяли в штат, новенькие они, ничего пока не знают про театр. Кровь кипит. Любовь-морковь заискрила. Денег нет, квартиру-гостиницу не снять, оба живут с родителями. Где им встречаться? Где сами понимаете чем заняться? В подъезде? На это не всякая девушка согласится. Вот им и пришло в голову использовать кабинет Раисы из-за царского ложа. В остальных помещениях были кресла, стулья, столы. А у Раи диванище! Ложе императора!