О нитях дриады (СИ) - Гарянин Дмитрий - Страница 14

Я приложил ладонь ко лбу. Руку почти обожгло. Со дна сознания как растревоженный ил взметнулись облачка страха.

- Лина, проснись! – Я потряс ее за плечо. – Проснись! Что с тобой?

Она поморщилась и медленно открыла глаза.

- Холодно, - я еле разобрал ее шепот.

- У тебя жар! Сейчас!

Я ринулся к костру. Слил из термоса заваренный чай. Немного подул, чтобы остудить.

- Пей. С малиной. До дна! – Я приподнял ее голову и поднес кружку.

Лина сделала несколько глотков.

- Давай еще. Тебе сейчас нужно много пить.

Она осушила кружку и без сил снова упала на подушку.

- Нога болит, - жалобно произнесла Лина.

Я отвернул одеяло снизу. Сразу стало ясно, с ногой все плохо. Кожа выглядела синюшной, Место перелома ощутимо опухло. Даже сквозь бинты я различал нездоровую воспаленную пульсацию. В конце концов, что я знал о сращении костей и возможных осложнениях. НИЧЕГО. Растерянно, ватными руками ощупав поврежденную голень, я пытался отбежать от большой панической волны, которая пенящимся гребнем поднималась на моем горизонте.

- Выглядит не очень, да? – прошептала девушка.

- Все в порядке, - я изо всех сил старался придать своему лепету уверенность. - Это пройдет. Обычное дело при переломах.

- Не умеешь врать, - слабо улыбнулась Лина.

Я промолчал. Опять укутал ее и сел рядом.

- Есть хочешь?

- Нет.

- А надо. Иначе как выздоровеешь.

- Все равно не полезет. А вот баню я буду.

- Да, да! – я отчаянно ухватился за это. – Вода уже наверное готова.

- Леша, Леший, - она нашла мою руку. – Ты не переживай. Ничего страшного не случится. Ты справишься.

- Молчи лучше, – перебил я. – Не собираюсь без тебя справляться.

Лина горячими пальцами вновь сжала мою ладонь. На осунувшемся лице сверкнули две изумрудные бездны.

- Хорошо, что ты рядом.

Я вышел во двор. Прокашлялся, стараясь убрать застрявший в горле комок. Беспомощность – вот слово, описывающее мое состояние. Что я мог сделать. Наверняка в результате внутренних повреждений мягких тканей начался абсцесс. Без нормального лечения скоро начнется гангрена. Какие варианты… Вскрыть голень сейчас? Попробовать вычистить гной и найти обломок кости. Но я только теоретически и в самом общем смысле что-то знаю об этом. Нет ни инструментов, ни перевязочного материала и обеспечить необходимую стерильность вряд ли удастся. Тем более, ненароком можно задеть вену или артерию… Черт, почему я не врач! Что остается? Смотреть, как она сгорит у меня на руках?!

Я в отчаянии огляделся. Предчувствие беды сжало шею и надавило на грудь. Отдышавшись, снял котелки с костра и отнес их на наше банное место. Закончив все приготовления, вернулся в дом.

- Баня готова. Давай я отнесу тебя.

Она хотела возразить, но я решительно подхватил ее на руки. Несмотря на то, что солнце старалось вовсю, Лину сотрясал озноб. Я помог ей раздеться и тут же начал поливать из ковшика горячей водой. Потом намылив мочалку, стал добросовестно растирать пену по всему телу. Лина безропотно и даже безучастно терпела. Ее раненую ногу я решил не трогать, просто закрыл «гипс» клеенкой. Но все остальное отмывал на совесть.

- До дыр протрешь, - застонала Лина, когда я по сотому разу прошелся по ее спине.

- Терпи. Я ж не просто так… Баня нынче целебная.

Какая же она худющая. Позвонки да ребра. И все равно щемит от ощущения какой-то родственной близости. Обнять и плакать.

Я приступил к полосканию.

- Как с гуся вода, с тебя хвороба, - вспомнил вслух бабушкину присказку.

Кожа действительно почти светилась. Я накрыл девушку полотенцем и посмотрел ей в глаза.

- Ну что, лучше?

Лина благодарно улыбнулась.

- Прямо заново родилась. Уже не колочусь. Теперь ты мой личный банщик.

Я легко щелкнул ее по носу.

- Хорошо, я согласен. Только не болей.

***

К вечеру жар спал. Щеки окрасило робким румянцем. Появился аппетит. Лина с удовольствием поужинала. Потом сыто прилегла, прикрывшись пледом, у костра. Я истово молился про себя, выпрашивая у Неба исцеления. Страх немного отступил, и рядышком с нами осторожно расположилась надежда. Зыбкая, призрачная, невесомая, дрожащая от малейшего дуновения.

- О чем думаешь, - спросила Лина.

- О тебе, - я подкинул поленце в наш жадный костерок.

- Ты же знаешь, что мысль материальна?

- Не знаю. Но верю.

- А я это чувствую. Прямо сейчас.

Я хмыкнул, поворошил дрова, засмотрелся на взлетающие вверх искры.

- Помнишь, ты сказал, что я без тебя могу, - сказала она. -Теперь видишь, что это не так?

- Просто ты больна. О тебе нужно заботиться. Это не считается.

- Хорошо. Тогда я еще раз тебе просто скажу. Я не могу без тебя. И это вне зависимости от состояния моей злосчастной ноги.

- Ладно, ладно. Принимается, - легко согласился я, ощутив болезненное напряжение в ее голосе.

В четверг всегда красиво вечерело. Золотые всполохи заката короновали верхушки деревьев, а потом на эти верхушки садились звезды. И щедрые гроздья далеких светил так гармонично вписывались в мир, что уставшая за день земля, мгновенно наполнялась покоем. Из головы уходила тревога, пульс становился редким и тихим, глаза вбирали беспредельность. И было совершенно безветренно. Дым расслабленно поднимался вверх. А сам костер только уютно подкрашивал все, что пытался согреть.

- Скажи, а я хоть немного нравлюсь тебе? – тихо, почти шепотом спросила Лина.

- Конечно нравишься, – не задумываясь, ответил я. – А почему ты вдруг спросила?

- Сама не знаю. Захотелось узнать.

- Даже несмотря на всю странность этого места, очевидные вещи таковыми и остаются. Ты помесь китайской принцессы и Артемиды охотницы. Такой прекрасный коктейль еще поискать.

- Ишь, как загнул, - хихикнула она.

- Лина, только очень тебя прошу, - я пододвинулся к ней поближе. – Выздоравливай. Если с тобой что случится…

Я заглянул в бездну возможного и непоправимого и содрогнулся.

- Хорошо. Не пугай меня, - она легонько ткнула меня в плечо. – Не собираюсь я помирать.

- Вот и чудно, – Я растянулся на коврике, раскинув руки. – Эх, даже не верится, что завтра пойдет дождь.

- Давай отменим его, – Она прилегла рядом, удобно устроившись на моем плече. – Пусть будет как сегодня.

- Давай.

- Ты мне тоже нравишься, - сказала Лина.

- Я знаю.

***

Но утром чуда не случилось. Я проснулся от шума полоскающей крышу воды. Вчерашнее умиротворение съежилось и завяло. Вместе с влажным липким воздухом, который собрался над полом, конденсатом осели тоска и тревога. Я нехотя выбрался из спальника и подобрался к Лине. Сразу поймал ее прерывистое неровное дыхание. Еще не дотронувшись до лба, почувствовал пылающую кожу.

Сел рядом, обнял колени и стал потихоньку раскачиваться из стороны в сторону. Да, чудес не бывает. Даже в заколдованном месте. Глупо было надеяться. Что делать, что делать… Весь мир истончился до жаркого тремора. Где-то над тонкой лодыжкой, спрятанной под одеялом, расправляла объемы зловещая черная дыра.

Через некоторое время Лина проснулась. Я приподнял ее и поднес к запекшимся губам кружку. Она сделала несколько длинных глотков и сжала мою руку.

- Я знаю, - в ее воспаленных глазах все еще сверкало зеленое пламя. – Дела у меня неважные.

- Скорее всего, начинается заражение крови, - поник я. – Нужна операция, антибиотики…

Она сипло вздохнула и подтянула одеяло к подбородку.

- Леш, мне не страшно. Может так оно и лучше… Надоело проживать одну и ту же неделю.

- Я что-нибудь придумаю, - мой неуверенный голос прозвучал тихо и жалко.

- В конце концов, вырваться отсюда, можно только умерев, - она повернулась набок и сомкнула веки. – Я посплю… еще немного.

- Так быстро сдаешься? – с неожиданной желчью спросил я.

- Мм? – пробормотала она. – Я не сдаюсь. Я сплю. Не мешай.