Каркуша или Красная кепка для Волка (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 35

И нет, на этаж, где в этот момент занимались фигней второкурсники, меня занесло по чистой случайности, а не ввиду моих нехороших намерений. Зуб даю! Чужой, конечно же.

Вот там-то меня и отловил счастливо улыбающийся Сеня, одним своим бодрым видом доведя до сердечного приступа добрую половину студиозов вместе с преподавателями. Отловил, под ручку взял и отконвоировал в мою любимую коморку, совершенно не обращая никакого внимания на мои возражения. Снегирева рядом с ним не наблюдалось. Впрочем, Псих и сам по себе был способен на многое, если не на все.

— А пирожки с едой или так, чисто глюки половить?

— Жарков, твои скабрезные, подзаборные инсинуации меня уже даже не умиляют… — Че?!

— Юг через плечо! Текст читай, пугало огородное!

— Надо было ставить Теремок, — задумчиво протянул Сеня, почесав затылок. — Есть мысль, что успех был бы оглушительным.

— Твоя мысль запоздала со своим появлением, — отмахнувшись, я все же не выдержала и полезла в сценарий. После чего повела носом, скептически фыркнула и гаркнула на всю несчастную коморку. — Так, вы, массовка Петросяна! Здесь не Камеди клаб и даже не Кривое зеркало. Либо по тексту, либо хрен вам, а не закрытая сессия от нашего любимого декана!

— Между прочим, это была твоя идея взять нас в помощники, — недовольно протянула Натали, разглядывая свой маникюр и изредка поправляя серую меховую жилетку с отворотами. Рядом активно закивал головой Жарков, где-то раздобывший красную фетровую шляпу.

Не спорю, она ему очень даже шла. Но как-то не шибко сочеталась со спортивным костюмом и обычными синими кедами. Судя по недовольной физиономии Олежека, репетиция у него была в ущерб тренировке, что его не радовало от слова совсем.

— Вы могли отказаться… — я и договорить не успела, на меня так посмотрели, что пришлось умолкнуть и вздохнуть, признавая их правоту. И протянуть нехотя, почесав нос. — Ладно, поздняк метаться, прокомпостировали. Но давайте все же ближе к сценарию, товарищи актеры погорелого театра. Во-первых, у нас тут целая толпа претендентов на Железный трон… В смысле, на актовый зал. А во-вторых, у меня кроме вас еще по самое горло самых разных дел и обязанностей. Так что давайте, в темпе вальса. Ночевать в родном универе удовольствие весьма сомнительное…

И вот, то ли у меня аргументы в кои-то веки оказались железобетонные, то ли улыбка у Сенечки вышла настолько задушевная, что кровь в жилах стыла отнюдь не в фигуральном смысле слова, понятия не имею. Зато факт на лицо, прогнать спектакль удалось меньше чем за час, отметив все нюансы, все трудновыполнимые сцены и даже, о чудо из чудес, не поругавшись ни разу. Во всяком случае, глобально.

Что по мне прогресс неимоверных размеров! Который Снегирев благополучно проспал, лежа на ноутбуке лицом и иногда аккомпанируя репликам героев своим богатырским храпом. Как пояснил мне шепотом Псих, у бедной птички выдались очень «удачные» выходные, так что Кирюха делал то, что делал каждый добросовестный студент на первой лекции. Дрых бессовестно везде, где мог и как мог.

Как оказалось, мог он даже стоя. И пофиг ему на то, как это выглядит со стороны. Главе студенческого совета на это и возразить-то нечего было, особенно если вспомнить, как я сама отсыпалась на задних рядах, спрятавшись за кого-нибудь из одногруппников.

Вот и вышло, что стены родной и порядком потрепавшей нервы альма-матер я покинула в три часа пополудни. Остановилась возле крыльца, поковыряла носком ботинок первый лед на мелкой лужице и, вздохнув полной грудью, рванула следом за уходящим автобусом. Топать пешком на другой конец города в родную квартиру мне не улыбалось, о чем я и сообщила в не совсем цензурной форме прохожим и водителю.

Хорошо, что он меня не слышал!

Забравшись в побитый жизнью пазик и оплатив проезд по карточке, я притулилась в конце салона, прижавшись спиной к запотевшему боковому окну и включив плеер. Выбор пал на новый альбом группы «Пикник» и вскоре в ушах непривычно и мелодично напевал Эдмунд Шклярский, рассказывая о капле яда, что не повредит, о том что ты идешь и злая кровь в тебе играет. Группа была на любителя, но есть что-то в их песнях завораживающее, отвлекающее от повседневных не всегда приятных мыслей и дел. И закрыв глаза, я медленно отстукивала ритм ногой, считая остановки, чтобы не пропустить нужную.

Недовольно поморщилась, прижавшись и к холодному стеклу. Есть у меня такая дурная привычка, дремать под любимую музыку. А потом нестись сломя голову в обратном направлении, что бы успеть на встречу-работу-учебу (нужное подчеркнуть). Радует, что пазик тормозит так же плавно, как корова на льду. И если ты не ухватился за поручень или рядом стоящего пассажира, то быть тебе счастливой кеглей, летающей по салону.

Печалит, что даже если ты ухватился, все равно найдется какая-нибудь необъятных размеров дамочка, которая обязательно оттопчет тебе все, что подвернется под ее богатырскую ногу. Так что ничего удивительно, что из автобуса я выпала на остановку прыгая на одной ноге и искренне ненавидя пресловутые леопардовые лосины, обтянувшие нижние сто двадцать этой дамочки как вторая кожа. Я, конечно, не любитель базарных склок, но от скандала меня остановила только разница в весовых категориях и наличие, точнее явное отсутствие интеллекта на обрюзгшем лице оппонента. Она меня все равно не поймет, а я только нервы зря потрачу!

Успокоив себя этими мыслями, я подняла воротник куртки и бодро потопала в сторону родного района и не менее родного двора. В наушниках играла бодрая песня о парня, которому девяносто лет, солнце робко выглянуло из-за туч, а попадавшиеся навстречу знакомые приветливо улыбались в ответ. Так что на завибрировавший телефон в кармане я не обратила никакого внимания, сворачивая на углу у круглосуточного продуктового в сторону крайнего дома со счастливым номером тринадцать. И невольно улыбаясь, глазея по сторонам, вспоминая, как когда-то давно, пожалуй, целую вечность назад, я носилась по этим разбитым тротуарам за улепетывающими мальчишками.

Здесь все осталось по-прежнему. Сирень под окнами, покосившаяся табличка с названием улицы. Подростки, тусившие на детской площадке с важным видом и гонявшие от себя подальше мелкоту. Бабушки выгуливающие внуков и судачившие на скамейках у подъездов. Молодые мамочки, о чем-то громко, оживленно дискутировавшие. И, конечно, куда ж без них, товарищи мужчины с неизменным пивом и домино. Помню, когда мы были мелкие, то искренне не понимали, что означают эти их странные выкрики.

Что ж, малолетняя шпана выросла, а понимание так и не пришло. Даже с изучением правил игры в домино.

Тихо фыркнув, я вытащила из кармана ключи и приложила один из них к домофону, тут же скользнув в открывшуюся дверь. Каким бы не было мое детство, двор у меня всегда ассоциировался с самыми светлыми и веселыми воспоминаниями. Как мы шкодили, как воровали яблоки из соседского частного сектора. Как задирали конкурентов из другой школы, находившейся всего в паре кварталов отсюда. Как убегали на дискотеки и сидели на школьном стадионе, прижавшись друг к другу, что бы не замерзнуть окончательно. Разглядывая россыпь звезд на небосклоне, и пытаясь определить, где и какое созвездие находится.