Добыча (ЛП) - Ховард Линда - Страница 47

Он не ожидал, что при спуске возникнут какие-то существенные проблемы, пока некий злой рок не столкнул его с вооруженной и взбешенной Энджи Пауэлл. А ведь достаточно было добраться до лагеря, откуда Чед, несомненно, смог бы вернуться к Латтимору. Он знал, какая дорога вела вниз, изучал карты, прежде чем отправиться в поход, так как понимал, что идти обратно придется самому. С лошадью они ладили вполне нормально, и животное следовало за ним. Но сильный дождь замедлял спуск, делая его таким коварным, что каждый шаг уже был победой. Чед передвигался зигзагами, обходя ямы, которых не было при подъеме, и через некоторое время потерял всякое представление о том, где на самом деле проходила тропа.

Вода неслась вниз по склону, сливаясь в ручейки, которые превращались в потоки, а потоки — в реки. Размякшая и ненадежная земля под копытами лошади заставляла животное нервничать. В одном месте лошадь споткнулась, и Чед затаил дыхание, моля, чтобы она вновь обрела равновесие. Если бы животное сломало ногу, остаток пути пришлось бы пройти пешком. Так он точно не уйдет далеко, только не в этом кошмаре.

Чед был измучен попытками удержаться на лошади, необходимостью реагировать на каждую мелочь. Постоянная настороженность утомляла не хуже физической нагрузки. По крайней мере, сейчас на лошади было седло, что значительно облегчало передвижение. Перед отъездом он надел сухую одежду и дождевик, но холод и сырость постепенно начинали пробирать до костей. Один раз Чеду пришлось спешиться, чтобы с лошадью на поводу преодолеть весьма коварный отрезок пути; при этом он поскользнулся и упал в воду, так что, будь оно проклято, еще и весь вымок. Чед ненавидел чертов дождь. Стоило только промокнуть, и он стал мерзнуть все сильней и сильней; все суставы мучительно болели, тело сотрясала неудержимая дрожь. Каждое даже незначительное движение требовало невероятных усилий. Он чувствовал себя так, будто за несколько часов постарел лет на двадцать. И знал, что больше не вынесет.

В конце концов, надо было принимать решение. Если до темноты он не сможет добраться до Латтимора или хотя бы до соседнего дома, то серьезно влип. Чед слез прямо в лужу грязи, вытащил из рюкзака питательный батончик и стоял прямо под дождем, жалкий и злой, нагнув голову, чтобы защитить от воды кусочек сухой и безвкусной пищи. Жевал, а сам пока думал. Он зашел не очень далеко, совсем не так далеко, как планировал, и теперь стоял перед выбором: прямо сейчас попытаться найти какое-нибудь укрытие и переждать или вернуться в лагерь. Оба варианта были отчасти рискованными. Утешало, что, если он не мог спуститься с горы, то Энджи тоже. Возможно, она отсиживалась где-нибудь в пещере, и уж наверняка эта сучка знала, как найти сухие дрова и развести костер даже в такой ливень.

Ему не хотелось пережидать грозу в пещере или жаться под выступом скалы, как прошлой ночью. А вот чего действительно хотелось: оказаться в хорошем номере отеля с обслуживанием и полной горячей воды массажной ванной. Чед мечтал о чистых простынях, мягком матрасе и куче теплых одеял. Хотел съесть тарелку горячего супа из омаров и выпить чашку обжигающего кофе. Но, к сожалению, со всем этим придется подождать.

Может, прямо сейчас он и не мог добраться до номера в отеле и всех прилагающихся благ, но в лагере хотя бы имелись палатки и гораздо больше удобств, чем здесь, на горе под открытым небом. Чед ненавидел отступать, но не был уверен, сколько еще придется ждать, прежде чем получится пройти приличное расстояние. В лагере была еда, укрытие и сухая одежда. Да, там лежало и то, что осталось от тела Дэвиса, но по идее медведь уже сожрал все, что хотел, и ушел. А разве вскоре не могли нагрянуть другие животные? Вероятно, к этому времени от тела Дэвиса уже ничего не осталось.

Чед содрогнулся. Если бы он слишком много думал о том, что видел, то от ужаса не смог бы сделать ни шагу, и в буквальном смысле здесь бы и умер, виной чему стала бы чертова холодина, или Энджи, или другие подстерегающие его трудности.

Нет, оставаться здесь — не вариант. Не для того он сюда забрался, чтобы сдаться, и неважно по какой причине.

Скрепя сердце, Чед повел лошадь обратно тем же путем, каким они пришли, не желая рисковать и лезть верхом по незнакомой местности. Он тихо выругался, разъяренный тем, что приходится вернуться, но не видел другого выбора. Впрочем, имелся один плюс: очень уж хотелось избавиться от проклятого дождя.

Пока погода не прояснится, он застрял, надо это признать. Но и Энджи тоже, так что она нагонит его не намного больше, чем предыдущей ночью, когда ей, вероятно, удалось пройти часть пути, пока потоки воды еще не набрали силу. Все-таки она шла пешком, а потому, как только он сможет вновь пуститься в путь, то быстро наверстает упущенное время.

Неважно. Конечная цель осталась неизменной; просто дорога туда займет больше времени, чем он рассчитывал. А хороший стратег может приспособиться к чему угодно.

Внезапно Чед с ужасом обнаружил, что из-за нескончаемых потоков, низвергающихся с неба и несущихся вниз с горы, ему придется сделать крюк, чтобы обогнуть тропу, по которой он проходил всего час назад. А еще начало темнеть, и, решив, что вести лошадь на поводу — чертовски плохая мысль, Чед вскочил в седло, надеясь хоть немного ускорить темп.

И в результате успел вернуться в лагерь с последним проблеском дневного света.

Он завел лошадь в загон, негодуя о каждой минуте, которую приходилось тратить, заботясь прежде о ней, а не о себе, но без нее его положение стало бы совсем дерьмовым, а потому Чед заставил себя уделить время животному. Он даже накормил кобылу. Затем забрался в палатку, зажег фонарь и маленький походный нагреватель и начал стягивать промокшую одежду. Проклятье, как же холодно!

Никогда раньше он не считал сухую чистую одежду роскошью, но сейчас, лихорадочно вытирая тело ручным полотенцем, Чед знал, что больше никогда не будет воспринимать как должное такие простые вещи, как пищу, воду и кров. Походная жизнь не для него, это уж точно.

Он хотел снова считать основные блага само собой разумеющимися. Желал забыть ощущение мокрой одежды и холода, хотел оставить все это позади и никогда больше не вспоминать. Вновь хотел наслаждаться круглосуточным комфортом, а ведь какие удобства он мог себе позволить с деньгами, которые сумел вывести! Все, что нужно было сделать — выбраться отсюда, только, скорее всего, это произойдет не сегодня, не этой ночью и, наверно, даже не завтра.

Он натянул одежду: сухое белье, джинсы, камуфляжную хлопчатобумажную рубашку, прикосновение которой к продрогшему телу доставило райское удовольствие, и толстые носки. К несчастью, запасной пары ботинок Чед не захватил, так что поставил мокрую обувь поближе к походному нагревателю. Может она успеет высохнуть прежде, чем придется надеть ее снова.

Согревшись, Чед почувствовал себя вполне нормально, глубоко вздохнул и с минуту просто сидел, прислушиваясь к ливню, барабанящему по крыше палатки. Потом съел еще один питательный батончик и выпил бутылку воды. Ему очень хотелось проглотить что-нибудь горячее, но пока что это было невозможно. Поэтому он пил воду и старался не думать о кофе. Жевал батончик, стараясь не замечать, как отвратителен он на вкус, что консистенция больше напоминает клейкие опилки, чем нормальную еду. И все же с каждой секундой тело расслаблялось, наслаждаясь чувством тепла и сухости.

Никогда ему еще не было так одиноко. Кроме лошади в загоне, в этом хаосе не осталось никого и ничего, даже птицы. Все живое: мужчины, женщины, звери — прятались в каком-нибудь укрытии, пережидая мощный ливень.

Но ведь животным, несмотря на дождь, нужно питаться, ведь так? Значит, они выходят на охоту по ночам. Чед представил, как возле палатки рыщут медведи и пантеры, и нервно вытащил винтовку, положив ее в пределах досягаемости. Боже, как он устал. Ему не выдержать еще одну кошмарную ночь без сна. Сегодня нужно поспать, иначе завтра он не сможет двигаться, даже если выйдет солнце, и земля чудесным образом подсохнет.